— Сидим, отдыхаем, — спокойно отвечает он.

— А че это ты с нашей девушкой делаешь? — Это уже второй голос.

Чего только не узнаешь о себе из уст юного идиота, думаю я, но прикусываю губу и стараюсь встать. Получается довольно уверенно, хотя сверло в спине вновь принимается за работу. Поправляю волосы, с интересом смотрю на богатырей, которым я в лучшем случае до плеча.

— Да нет, ты ошибся. — Я стараюсь говорить мило и приветливо. — Мы не знакомы. Мы оттуда, через дорогу...

Я чуть-чуть знаю это место, понимаю я, когда встаю и оглядываюсь. Перед нами гостиница, за спиной лесопарк, а слева проходит широкий проспект. Кира молчит, и я ему благодарна. С представителями своего пола эти не церемонятся, с девушками обычно разговаривают без особого хамства, по крайней мере — поначалу. Если, конечно, в ком-то не начинают играть гормоны. Как у этих с гормонами, я пока определить не могу. Начало вечера, и выглядят они если не совсем трезвыми, то пока что ударившими только по пиву.

Вокруг, как назло, нет никого, и даже ни одна машина не проезжает мимо. Неприятная ситуация, учитывая, что их трое и драться — их любимое хобби, а нас двое, и у меня болит спина. Кира, как я помню по драке, с которой началось наше знакомство, отнюдь не мастер рукопашного боя, я, в общем, тоже — серединка на половинку.

Удастся ли убежать? Ох, бежать я буду не очень-то ловко, все из-за той же проклятой спины. Пробежать нужно от силы полкилометра — там перекресток, людно, и догонять нас никто не будет. Но милые мальчики как раз отрезают нас от дороги. Пока они переваривают идею, что мы — из соседнего квартала, я улыбаюсь им мило, но совершенно бесстрастно, как дорогим братьям. Кира подбирается, садится поудобнее — он готов вскочить.

— Не знакомы, так познакомимся. Пойдем, мы тебя до дома проводим, — пытается облапить меня один из парней.

Я осторожно выскальзываю из-под его руки, продолжая улыбаться.

— Да нет, мы пока тут посидим. Я упала, спину ушибла, никуда идти не хочется. Лучше вы с нами посидите. Вас как зовут? Меня — Ира, его — Сергей, мы через дорогу живем, а что мы вас раньше тут не видели? — трещу я, продолжая улыбаться всей собой.

Драки не хочется, ох как не хочется — даже минимальной. От того, что кто-то попытался положить мне руку на плечо, я не переломлюсь. А закончить дело миром очень хочется. Особенно когда внутри закипает белая ярость, такая, что слегка подрагивают колени. Я ненавижу всех этих идейных и безыдейных хулиганов острой злобной ненавистью.

— А ты чего такой вялый? — Тот, что говорил первым, он выглядит наиболее опасным, чуть пошатывается — может быть, обкурился? или теперь в моде грибочки? — пинает Киру в бедро.

Такое по правилам улицы прощать нельзя, и начинается вульгарное махалово.

Кира, не вставая, хватает обидчика за ногу, тянет вверх, вскакивает, уворачиваясь от ботинка другого, летящего ему в висок. Первый падает, как и положено по законам физики, с грохотом — чем больше шкаф, тем дольше падать. Того, который пытался меня обнять, я хватаю за запястье и пытаюсь, поставив подножку, скинуть в бассейн — не тут-то было. У нас, конечно, были разные учителя, но техника — одна, и использовать силу и массу противника на вред ему самому мне не удается. Он пытается меня схватить, я уворачиваюсь, спотыкаюсь и падаю очень удачно — поперек того, которого уронил Кира. Парень как раз пытается подняться, но я валюсь на него, об него же и споткнувшись, и, видимо, тратя последние капли везения, приземляюсь локтем точно ему в нос. Мне повезло — ему нет, кажется, травма достаточно серьезна: он не пытается меня схватить, он вообще ничего не пытается делать, только взмахивает руками и отрубается. От души надеюсь, что я вогнала носовую перегородку прямиком в желе, заменяющее ему мозги.

Недостатком падения является то, что мой любитель обниматься схватил меня за обе щиколотки над кроссовками. Сейчас он извернется и пнет меня в живот или в голень, и я на пару минут лишусь возможности сопротивляться. Дрыгаю ногами, смотрю на пляшущую передо мной пару тяжелых поцарапанных ботинок. Кажется, они с Кирой решили станцевать ритуальные боевые танцы разозленных самцов. Парень переминается с ноги на ногу, как боксер, делает шаг вперед и тут же отступает, видимо, примериваясь. Напрасно он это — когда он во второй раз отступает, я вцепляюсь в его ногу со всей силы, а тот, что держит за ноги меня, проявляет крайний идиотизм. Или гуманизм, уж не знаю. Вместо того чтобы меня ударить, он резко тянет меня за ноги. А я крепко держу его товарища. Это не драка — это какая-то пародия на сказку про Репку!

Кира, не раздумывая, пользуется временной неподвижностью противника. Короткий резкий удар — и разумеется, здоровенная туша валится на меня. Напоминаю, что на одном я уже лежу. Руки я разжимаю, и третий послушно вытаскивает меня за ноги из-под своего товарища. Не особо крепкие оказались драчуны, судя по результатам. Но рывок за ноги что-то смещает в позвоночнике, и я ору как резаная. Наверное, от удивления — молчала-молчала и вдруг завопила — меня отпускают, и я лежу на траве, стараясь не шевелиться, — прямо надо мной происходит мордобоище. Кира пытается достать противника, тот уворачивается. Кто-то наступает мне на руку — я не хочу выяснять, кто это, я хочу только встать на ноги и убраться из опасной зоны. Но мне не дают. Я слышу резкий выкрик Киры, и с громким плеском мой обидчик летит в бассейн, как я и хотела. К сожалению, там всего-то по бедро, и парень немедленно встает на ноги.

Кажется, все это безобразие заняло не больше тридцати секунд.

Путь свободен: искупавшийся в фонтане хулиган вовсе не горит желанием в одиночку лезть на нас двоих — я уже встала и оглядываю поле боя. Один отрубился накрепко, другой только поднялся на четвереньки. Напрасно он это — я размахиваюсь и с удовольствием пинаю его в пах. Надеюсь, повреждения серьезны. Говорят, кастрация снижает агрессивность. Уповаю на это всей душой.

Мы не собираемся искушать судьбу и уносим оттуда ноги. Добегаем до остановки, впрыгиваем в удачно подошедший автобус. Нас не догоняют — видимо, некому, двое разбираются с третьим товарищем. Спина прошла — может, во время пробежки позвонок встал на место.

Вовсе не подробности драки, а последние мгновения пребывания в Гиблом Доме стоят у меня перед глазами, пока я сижу на сиденье в тряском автобусе. Альдо знал, что погибнет, вдруг понимаю я. «И помнят все цену победы над мраком. Цена эта — жизнь. Но платить ее стоит», — так звучали последние слова его баллады. Кто-то должен был заплатить за ритуал своей жизнью. Я забыла об этом, а Кира и Альдо помнили. Что же, Альдо знал, что погибнет так или иначе? И согласился на ритуал, зная, что ему с того не будет проку? Я совсем не знала его, понимаю я вдруг. Это очень больно — понимать, что тот, кого всю жизнь в Городе считала подлецом и дураком, спас тебе жизнь. Где были мои глаза? Почему я смотрела только на внешнее? Я так мало знала о нем, о его жизни... Почему он предпочел спасти Киру и меня? Допустим, меня — потому что я Смотритель. Один или другой — не так уж и важно. Но тенника Киру? Только ради меня — или еще было что-то, о чем я не знаю?

Автобус привозит нас к метро, мы выходим и садимся на выступ стены вестибюля.

— Это, конечно, нам редкостно повезло, — потирая переносицу, говорит Кира. — Но делать здесь совершенно нечего, надо идти наверх.

— Через искаженную вуаль? — с сомнением спрашиваю я.

— А что делать? Дева к нам не придет, скорее уж пошлет еще банду гопников, или наряд милиции, или террориста с бомбой. Работать с вероятностями у нее получается великолепно. Даже если ничего серьезного не случится, нас раскидает по разным вуалям, и будет еще хуже.

Я задумываюсь о нашей неистребимой живучести. Выбрались с искаженной завесы, выбрались из Гиблого Дома. Правда, такая маленькая деталь — оставив за спиной двоих погибших. Но нам все нипочем. Дорожку из Дома проложим, хулиганов раскидаем голыми руками. Что дальше? Перевернем Город вверх дном и присядем выпить по стаканчику пива? Я в бешенстве, которому не помогла и пробежка. Что творится? Что за идиотская игра в непобедимых спецагентов? Нет, мне вовсе не хочется сложить голову в очередной неприятности, но кажется, что Город забавляется, используя нас как марионеток. Туда засунет, сюда засунет — как смешно, живые куколки ухитряются вывернуться из любой беды.