Два месяца назад командор показал Конфедерации оскаленную морду фьордов, явил чудовище, обитающее там. Проклятую программу переселения наконец закрыли, но… но вместо уважения, почитания и благодарности командор увидел совсем иную реакцию! Люди, которых Грей желал спасти, не хотели быть спасенными! И совершенно неожиданно возник почти культ проклятых хёггов-драконов! Патрули уже несколько раз разгоняли митинги, требующие возобновить программу переселения и дать людям возможность посетить фьорды. Идиоты! Сумасшедшие тупицы! Масс-медиа, подконтрольные властям, драли глотки, чтобы нагнать страха и внушить населению ужас и отвращение к фьордам, но кажется, это мало помогало, лишь усиливая интерес к миру за Туманом. И вот такие фантомные драконы уже не первый раз взмывали в небо над столицей Конфедерации!

И это несмотря на запрет, введенный властями. Несмотря на то, что за подобное грозит заключение почти на год!

Проклятые, проклятые фьорды! Какой силой вы обладаете, что даже те, кто никогда вас не видел, стремятся к вам? А те, кто видел – сходят с ума, не в силах забыть? Что за магия разлита во влажном воздухе, наполненном запахом мха и соли? Что за власть кроется в озерах и скалах, не позволяя жить, не позволяя очнуться от этого наваждения?

Проклятые фьорды. Ненависть к вам сводит с ума. Она похожа на одержимость.

Фантомный дракон растаял в воздухе.

Но командор не мог остановиться. Он колотил по стеклу снова и снова, пока… пока под левым кулаком не расползлась паутина. Пока непробиваемое стекло не треснуло!

Осколки брызнули в разные стороны, впились в обнаженное тело мужчины, и он пришел в себя. Ошарашенно глянул вниз – между ним и бездной сто тридцатого этажа больше не было преграды. Он разбил ее. Разбил кулаком, похожим на белый мрамор.

Где-то в пункте безопасности уже заливалась сирена, оповещая о нарушении целостности. Беспрецедентный случай. И уже через пару минут апартаменты наводнят сотрудники безопасности.

Командор сделал медленный шаг назад. И еще один. С его тела капала кровь – в грудь и бедра впились мелкие осколки стекла.

Грей взял со столика полупрозрачный телефон, провел по экрану. И когда связь установилась, рявкнул:

– Я разве не ясно выразился? Никаких драконов! Так почему прямо в центре столицы кто-то запустил фантом? Найти нарушителей. Немедленно!

На том конце начали что-то говорить, но командор уже отключился.

И посмотрел на свою левую руку. На белой, как лед, коже не было ни единого пореза.

***

Спустя два часа, когда ошарашенные сотрудники безопасности запустили программу восстановления стекла и крошечные механические пауки начали наслаивать чешуйки прозрачной субстанции, чтобы залатать повреждения, Этан Грей уже был в своем кабинете в здании госбезопасности. Собранный, аккуратно причесанный, в привычном сером мундире. Сейчас никто не заподозрил бы в этом человеке склонности к неконтролируемым приступам злости. Единственной деталью, выбивающейся из общего образа, была перчатка на его левой руке.

Напротив командора сидел человек в плаще. Капюшон привычно прятал его лицо.

– Варвары закрыли проход через Туман, – из-под темной ткани голос доносился гулко и хрипло, словно гость был простужен. – И я пока не вижу возможности попасть на фьорды.

– А ведь вас рекомендуют как человека, для которого нет невозможных заданий, – позволил себе толику насмешки командор, но его гость даже не шелохнулся, и Грей вновь стал серьезным. – Я нашел выход. Вероятно, единственный. Мои люди доложили, что завтра варвары откроют тайный проход для сестры Андерса Эриксона и ее мужа. Предатель решил спрятать родственницу от глаз Конфедерации.

Командор усмехнулся и щелкнул пультом, зажигая висящий на стене экран. Панель показала изображение молодой темноволосой женщины и ее полноватого спутника.

– Это Хельга и Бран Линдбург. Вы займете место последнего.

Гость в плаще едва слышно хмыкнул.

– Даже модификация не сделает меня господином Линдбургом. Лишь придаст отдаленное сходство.

– Этого будет достаточно, – оборвал командор. – Эриксон ждет родственников в Нероальдафе. В… одном из городов фьордов. Встречать вас и вести через Туман будут варвары. А они никогда не видели чету Линдбург. Естественно, в Нероальдафе супруги не попадут. Ваша задача – оказаться на фьордах и… исчезнуть. Это понятно?

– Более чем. Полагаю, мне нужна спутница. Но я не работаю в паре. И не потерплю рядом с собой соглядатая. Так что не думайте навязать мне кого-то из вашего ведомства.

– Я знаю ваши условия.

Командор нажал кнопку коммуникатора.

– Краус, выведи на мой экран изображения девушек, находящихся сейчас под следствием. Параметры: возраст от двадцати до тридцати лет, темные волосы, светлые глаза, сухощавая. Срочно.

– Да, командор, – ответил коммуникатор и на несколько минут замолчал.

Потом экран мигнул, на нем появились сигналистические фотографии арестантки – в анфас и в профиль. На них была молодая брюнетка. Минуту мужчины рассматривали изображение. Девушка выглядела одновременно испуганной и дерзкой, возможно, из-за длинной косой челки, выкрашенной в яркий синий цвет. Лицо с резкими скулами и широко расставленными светло-серыми глазами казалось слишком волевым, чтобы быть миловидным. В левой брови и ноздре девушки сверкали камушки.

Гость командора едва слышно хмыкнул.

Коммуникатор снова ожил:

– Наиболее подходящий вариант – Миранда Коллинз, двадцать четыре года. Родилась и до двенадцати лет проживала в Окламе, с родителями и двумя братьями. После гибели старшего брата семья перебралась в столицу. Миранда и ее младший брат Алекс являются студентами спортивного университета…

– За что задержана? – оборвал командор.

– Хулиганство и нарушение статьи 206, пункт 10. Сегодня утром задержанная запустила огненного фантома в виде дракона. Прямо посреди города. Ее подельники сумели скрыться от прибывшего патруля…

– Так это она запустила в небо хёгга? – подался вперед Этан Грей. И вдруг расхохотался, что было ему совершенно несвойственно. – Ну надо же! Богиня возмездия сегодня необычно быстра на расправу! – оборвал он смех и сухо велел: – Арестованную доставить в центр госбезопасности. Немедленно.

– Приказ принят, командор.

Этан Грей откинулся на спинку кресла. Его спутник смотрел на экран, но вопросов не задавал.

***

«Тебе понравится, Мира, оторвемся не по-детски, Мира! – говорил мой чокнутый брат и его такой же чокнутый друг. – Не будь занудой, Мира, давай развлечемся!»

Развлеклись.

Алекс и Джет сейчас уже пьют чай на кухне их маленькой съёмной квартирки и веселятся, вспоминая это утро. А вот я сижу в тесной камере, смотрю на крошечное окно с железными прутьями и не могу поверить, что все это реально. И что я действительно оказалась за решёткой.

– Эй, сестренка, это будет весело! – убеждал меня Алекс.

Теперь я могла бы ему сказать, что это совсем не весело. Вот ни капельки. Нет, запускать фантома оказалось забавно, и когда призрачное чудовище взмыло к верхним этажам небоскреба – даже дух захватило. Но вот на этом все развлечение и закончилось. Алекс и Джет со всех ног ломанулись к кустам, а я вот замешкалась. Парящий над головой дракон завораживал. Конечно, я и раньше видела огненных фантомов. Здесь, в столице, на праздники их запускают целыми пачками. Даже в Окламе развлекают публику подобными представлениями. Огненные птицы и звери, колесницы и люди несутся по воздуху, вызывая восторг у зрителей. Но с некоторых пор во всех городах стали взлетать к небесам не звери и птицы, а драконы. Вот и брат поддался этой лихорадке, охватившей всю Конфедерацию!

Я потерла лоб и снова обвела взглядом узкую конуру с двумя рядами скамеек. На противоположной стороне дремала жутковатого вида женщина, рядом высилась какая-то куча тряпья. От нее так сильно разило вонью, что в первые минуты за решеткой я думала – умру от одного лишь запаха.

Я стиснула зубы. Вот бы и Алекс посидел тут и подышал тюремными ароматами, может, это отбило бы у него желание безобразничать! Но мой везунчик-брат, как всегда, успел смыться, а все наказание достанется мне! Так бывало и в детстве, когда Алекс разбивал кувшины и тарелки, пачкал одежду или пугал соседскую старушку Анну, а потом смотрел с невинным лицом и без малейшего сожаления сваливал все на старшую сестру. Удивительно, но даже родители, знающие пакостливую натуру Алекса, все равно ему верили.