— Знаешь, мне очень хочется набить тебе морду, Лекс.

— Ну давай, — равнодушно отозвался я. Мышь на потолочной балке презрительно фыркнула и замоталась в перепончатые крылья. Похоже, мы ее не впечатлили. Я сел, покрутил головой, разминая затекшую от неудобной позы шею. — Только ты учти, что твои габариты в этой тесноте будут лишь мешать, а мне достаточно места, чтобы махать руками и выплетать арканы. Так что ты уже в проигрыше, Армон.

— Я учел, — шерсть на его загривке все-таки вылезла, а глаза пожелтели. — Именно поэтому я с тобой сейчас разговариваю, а ты все еще говоришь. Потому что пришел я раньше, чем сработали твои охранки, Лекс.

Я недоверчиво прищурился, пытаясь незаметно прощупать ловушки. И ругнулся. Вот сволочь. И правда, пришел раньше. А мои узлы снял, гад такой. Точно пора менять напарника.

— Кое-чему я у тебя все-таки научился, — хмыкнул оборотень. Он вытянул длинные ноги, приваливаясь к стене в деланно расслабленной позе. — Я задам тебе вопрос, Лекс. А ты ответишь.

Я изогнул бровь.

— Ты ответишь. Правду, — подчеркнул напарник.

— О, ты все-таки решил сделать мне предложение руки и сердца? — хмыкнул я. Хотя смешно как-то не было.

— Что у тебя с ней? С Одрианной.

Я вновь хмыкнул, открыл рот, но шутки как-то неожиданно закончились. И по напряженному хребту, по вылезшим жилам на шее напарника, по желтизне в слишком спокойных глазах я решил, что и действительно лучше — правду.

— У меня с ней взаимная, глубокая и с каждым днем усиливающаяся неприязнь, мой ревнивый друг, — фыркнул я. — Ну и еще какая-то идиотская связь, образовавшаяся в монастыре. Я об этом не знал, — на всякий случай незаметно сплел пальцы, соединяя руны на мизинцах. Слишком уж спокойным выглядел оборотень. Как умертвие перед трапезой. — И мне эта связь словно ярмо на шее — чем скорее сниму, тем лучше. Ты об этом спрашивал?

Мы уставились друг на друга. У меня в ладонях тихо тлел файер, Армон старательно сдерживал рост клыков.

Про то, как эта связь образовалась, я благополучно «забыл».

Летучая мышь запищала под крышей, и мы слаженно выдохнули и отодвинулись.

— Ты знаешь, как разорвать эту связь? — процедил напарник.

— Пока нет, но узнаю, — пожал плечами, возвращая себе беззаботный вид.

— Узнай, — с нажимом бросил оборотень. — Я помогу.

— Ого. Кажется, у тебя на девчонку виды?

— А ты против? — клыки все-таки приподняли губу.

— Да плевать мне, — я даже ладони поднял, демонстрируя чистоту помыслов. — Армон, ты что, меня первый день знаешь? Если я и буду против, то лишь потому, что эта курица отвлекает тебя от охраны моей бесценной особы. Я бы свернул ей шею по-тихому, но раз она тебе приглянулась, так уж и быть, развлекайся. Но прошу, держитесь подальше от обеденного стола! Я брезгливый, знаешь ли!

— Что-то не заметил, — оборотень расслабился и поднялся, согнувшись из-за невозможности выпрямиться в полный рост. — Расскажешь, что ты делал ночью?

— Во всех подробностях, — хмыкнул я, улыбаясь и снимая с шеи напарника невидимую удавку. — Кстати, пока ты там упражнялся на столе, я узнал кое-что любопытное. И не хочу тебя расстраивать, но, похоже, меня кто-то пытается убить!

— Да ладно? — Армон вскинул бровь. Нет, все-таки он слишком многому у меня научился. Это мой жест!

— Угу, — я растянул губы в широкой ухмылке, поднимаясь с сырой лежанки. — Пойдем выпьем, напарник, а заодно позавтракаем. И поговорим. За углом есть тихое местечко. И ты угощаешь, потому что мои карманы совершенно пусты!

Таверна «Лысый кролик» была вполне пристойной, знакомый хозяин отсалютовал мне кружкой с хеллем и кивнул на столик у окна. Мы с Армоном заказали по тройной порции сырых яиц, взбитых с медом и перцем, чугунок каши со шкварками и крепкий травяной чай. От хелля отказались, что-то у меня последнее время появилось предубеждение к этому напитку. А Армон и вовсе с утра не пил.

Подавальщица накрыла стол и заулыбалась, надеясь на мелкую монету. Напарник ее не обидел, медяк протянул, попросив принести «сороку». Деревянного вестника размером с палец девушка притащила мигом, и я скривился, глядя, как оборотень вертит его в руках.

— И кому послание?

— Одрианне, конечно. Я обещал сообщить, где мы. Заодно и проверим вашу связь.

Армон протянул сороку мне. Я хмуро взглянул на грубо вырезанную фигурку птицы — вестники в «Лысом кролике» были так себе, конечно, дешевые, или это нам такого принесли. Обычно таких вырезают дети, продают за медяк два десятка. Сороки эти одноразовые, доставят сообщение и опадут щепками. Если долетят. В этих магии было — меньше капли, и здесь хозяин таверны сэкономил. Впрочем, на моей силе «сорока» и до Лаора долетит, если захочу. Но я точно не хотел.

— Давай, Лекс, сделай вдох, — Армон прищурился. — И назови имя.

— Убогое, кстати, имечко, — буркнул я. — К тому же, сомневаюсь, что выйдет… Одрианна. — Подул на сороку и вновь скривился. Потому что птичка шевельнула деревянной головой и распахнула вырезанные ножом крылья. Чирикнула, ожидая сообщения.

— Вот видишь, — голос Армона прозвучал так спокойно, что захотелось швырнуть в него чугунок. — Между вами брачная связь, как у супругов. Ты ведь не пользовался сейчас силой? Я так и думал. Сороки реагируют на имена законных супругов, с круговой связью. Да ты и сам это знаешь. — Оборотень протянул ладонь к лепешкам, оторвал кусок одной. Если бы я не знал его четыре года, даже поверил бы, что он действительно спокоен. Но я не поверил, да и клыки у оборотня вылезли. — Сообщи ей, где мы.

Я пожал плечами и сказал птичке адрес. Отряхнувшись, сорока взлетела и унеслась к круглой дыре в стене, предназначенной специально для вестников.

— Обязательно было портить мне аппетит? — проворчал я, отпивая болтанку из яиц.

— Анни волнуется. А я обещал. — Армон намазал на лепешку масло.

Я хмыкнул, подумал и все-таки заказал себе хелль.

— Итак, что мы имеем? — подытожил я, когда основная часть завтрака улеглась в животе и можно было неспешно доедать остатки. — Если в общих чертах, то все началось с пропажи Дориана из дома… Одри. Бедняга аптекарь неизвестным образом открыл портал на Изнанку и теперь обитает с другой стороны мира. Я тоже там побывал, причем, как я там очутился и как вернулся — ума не приложу. Пока нас мотало по Империи, в Кайере разгромили мой родовой дом. А вчера я узнал, что в городе объявился новый чернокнижник. — Я сделал большой глоток хелля. — Сильный. И в свете всего произошедшего, сдается по мою душу, да не для дружеских посиделок и обмена опытом!

Я коротко рассказал, что узнал в доме удовольствий.

— Если малышка Терри не ошиблась, то этот гад — ходячее оружие. На нем руны разрушения, столь мощные, что способны разорвать Кайер. Чтобы удерживать эту силу спящей, надо обладать огромным даром.

Сделал знак подавальщице, что кружку с хеллем можно и обновить.

— Так что встречаться с ним мне совсем не хочется.

Армон повертел в руках кружку с чаем и со стуком поставил ее на стол.

— Все это дурно пахнет, — пробормотал он.

— Это на кухне шкварки подгорели, — съязвил я, но напарник не улыбнулся. С чувством юмора у него не очень.

— Я ночью наведался на окраины, послушал, что говорят бродяги, — продолжил Армон. — Ты же знаешь, они лучше всех осведомлены о происходящем в городе.

Я кивнул — это правда. Безмолвные и грязные тени, шныряющие по подворотням и дворам в поисках пищи и подаяния, знали, чем дышит Кайер, лучше городских ищеек.

— Бродяги обеспокоенны, говорят, в городе творится что-то странное. Находят магов, вернее, то, что от них осталось — пустые оболочки, без капли силы. Чернокнижников. Понятно, говорить об этом не станут, никто темных не любит… многие считают, что это расплата за ваши ритуалы и они заслужены. Ловцы, похоже, считают так же и ничего не делают. А в главном храме верховный жрец во всеуслышание объявил чернокнижников прислужниками Изнанки, и это на обеденном песнопении, громогласно… — Армон покачал головой. — Ты ведь понимаешь, такие слова не говорят без одобрения, — напарник ткнул пальцем в потолок, а я сделал еще один глоток хелля. Напиток горчил. — Не нравится мне все это. Чернокнижников всегда не жаловали, но и понимали, что без них — никуда. А сейчас, похоже, собираются пойти дальше и вовсе запретить…