— Владлен? — я попытался взглянуть в глаза черноволосому парнишке.

Тот сидел, уставившись на свои трясущиеся руки. Шмыгнул носом. Но ничего не ответил.

Я заметил, что на аристократе нет очков. Его даже не узнать без них.

— Черт, — догадавшись обо всем, я схватился за голову и шепнул: — Это ты сбросил Антропова, да?

Пауза. Длинная. Только гремит посуда.

— Я не знаю, что со мной произошло, — наконец отвечает Яблоньский. — Я как будто не управлял своим телом.

— Кажется, я знаю, что случилось… — я встаю и выглядываю в окно.

Сотрудников милиции на улице давно нет. Скорее всего прямо сейчас они бегают по школе в поисках места, откуда упал аристократ.

— Надо уходить. Милиция скоро будет, — произношу я и хватаю электроника за руку.

— Нет, — он мотает головой и вырывается. — Я объясню, что не хотел. Признаюсь. Расскажу, как все случилось. Если сбегу, то тогда они точно решат, что я виновен. Но я не хотел этого. Я просто зашел в туалет, а потом… Потом… Я не помню, что произошло потом.

— Ты был под гипнозом, Владлен! — я сел обратно на свое место. — Это твой братец. Он вернулся и решил отомстить всем нам. Уверен, что гипнотизер, который работал на вашего отца, теперь работает на него! Я не знаю, как они все это провернули, но если тебя сейчас поймают, то ты уже не вернешься в школу, понимаешь?

— Ты думаешь, что это дело рук моего брата? — Яблоньский начал приходить в себя.

— Я уверен, — киваю я и выглядываю в окно.

Милиционеры вернулись. О чем-то говорят с директором школы. Тот смотрит наверх. Затем в окна столовой. Замечает меня. Указывает на вход и предлагает войти.

— Отдай мне мой бланк, — говорю я. — Я сам возьму подпись у твоей бабушки. А пока ты будешь считаться пропавшим без вести, главенство в клане в безопасности. Тебя не смогут свергнуть или как это правильно называется? А когда мы настигнем того, кто на самом деле во всем виноват, ты вернешься, хорошо?

— Но мне некуда идти.

— Сейчас я открою портал. Он ведет в одну квартиру. Дождись меня там. Вечером я приеду и все обсудим.

Я взял свою справку по форме Ф-112, схватил Яблоньского за руку и потянул за собой.

— Эй вы! — закричала тетя Люда, видя, как мы проскальзываем на кухню. — Оба два! Куда намылились?!

Едва мы успели забежать за угол, я услышал, как открывается дверь в столовую. До нас донеслись мужские голоса. Снова мат уборщицы. Я открыл портал и пихнул Яблоньского туда. Закрыл.

— Молодой человек! — голос раздался сзади. Я вздрогнул.

Обернулся. Два человека в форме в сопровождении главы лицея стоят и внимательно изучают меня.

— Костя? — поднимает брови Глеб Ростиславович. — Что ты тут делаешь? Я же сказал подняться в класс.

Я хватаю сосиску в тесте с подноса рядом и кусаю ее.

— Перекусить зашел, — пожимаю плечами. — Урок же отменился.

Молчание. Я осматриваю представителей закона. У одного из них в руках очки Яблоньского. Кипяток все продумал. Даже улику заставил оставить. Что может быть лучше? Убить предателя и посадить за решетку своего главного конкурента? И все это одним махом. Теперь я нисколько не сомневаюсь, что за всем этим стоит Парфенов. Парнишка окончательно рехнулся.

На кухню залетает повариха.

— Эй, вы! Все! Сюда нельзя. У нас тут санитария! — она утыкает руки в бока. — Глеб Ростиславович, миленький. Попросите всех отсюда убраться. По-хорошему. Мне детей через десять минут кормить надо, а то голодными останутся.

— Похоже уроки на сегодня закончены… — задумчиво произносит директор.

Растерявшиеся милиционеры пятятся назад, прихватив меня с собой. Останавливаемся уже в зале.

— Где второй? — спрашивает меня один из людей в погонах.

— Второй? — я делаю вид, что не понимаю, о чем речь.

— Когда мы зашли заведующая кричала, что вас двое. Где второй? — настаивает милиционер.

Я огляделся. С кухни как раз выходит один из дежурных. Паренек в кофте на два размера больше и в ботинках-гробиках.

— Она, наверное, его имела в виду, — я указал на мальчишку.

— Чего ты чешешь? — закричала тетя Люба из-за раздачи.

Все обратили на нее внимание. Я раскрыл глаза и медленно помотал головой.

— Кто с ним был? — спрашивает один из служащих.

Повариха видит меня и сомневается. Я делаю еще несколько движений. Попытка не пытка. Если она сдаст меня — я в дерьме. Но если не скажет — есть шанс выйти сухим из воды. По крайней мере, сейчас.

— Она! — тетя Люда указывает на дежурную девочку, выходящую с кухни с двумя тарелками нарезанного хлеба. — Ты зачем на кухню заходишь, Клава! С раздачи все забирай! Сколько раз тебе говорить? Ну? Что рот раскрыла? Скорее, скорее! Звонок скоро.

Милиционеры переглянулись друг с другом, но допытываться не стали. Были уверены, что из маленького мальчика, итак, вытянут всю информацию.

Через пятнадцать минут мы сидели в кабинете директора. Звонок прозвучал несколько минут назад, но меня не собирались отпускать на перемену.

— Очки Яблоньского нашли на крыше. Откуда и спрыгнул Кирилл, — Глеб Ростиславович погладил набалдашник на своей трости и тяжело вздохнул. — Скажи честно, Костя, ты видел Всеволода?

Милиционеры сидели справа и слева от меня. Один из них — тот, что полный, — заполнял протокол, а второй рассматривал календарь, стоящий на столе у директора.

— Я уже несколько раз сказал, что не видел, господин директор, — ответил я. — И, к тому же, вы знаете кто на самом деле виноват в смерти Антропова.

Тот нахмурил брови.

— Это же очевидно, Глеб Ростиславович! — развел руками я.

— О чем он говорит? — поинтересовался полный милиционер, сидящий слева от меня, оторвав взгляд от бумажки.

— Я говорю о мальчике, который был отправлен на Казачью Заставу, но…по состоянию здоровья вернулся и теперь мстит всем, кто причастен к тому, что его осудили.

Мужчина достал губку из внутреннего кармана пиджака и протер ботинки.

— Так-так. Что за мальчик? — спросил он.

Тогда я рассказал представителям порядка всю историю. Глава лицея лишь иногда вставлял свои три копейки. Связь с гипнотизером, арест отца Парфенова, охота за моими сестрой и матерью. В конце концов мне удалось убедить милиционеров в том, что моя версия имеет право на существование. Тогда Глеб Ростиславович позвонил завучу и заставил привести Парфенова.

Через несколько минут электрическое кресло-коляска заехало в кабинет, разрушая тишину противным жужжанием. Зуб даю, что электронику даже не нужен аккумулятор, чтобы заставить колеса крутиться.

— Здравствуйте, господин директор! — поздоровался Кипяток и подъехал ближе. — Это правда? Что Кирилл…

Глава лицея кивнул. Тогда ублюдок разревелся.

Это было то еще представление. Он канючил. Ныл, что тот был его лучшим другом. Просил отпустить сегодня с последнего урока и, конечно, в таком состоянии не мог отвечать на вопросы. Люди из милиции не стали мучать мальчика и сказали, что вызовут его позже. Когда он успокоится. Кипяток одарил меня холодным взглядом и выехал за дверь.

Я лишь усмехнулся и скептически покачал головой.

У аристократа есть такое же преимущество перед взрослыми, что и у меня. Он ребёнок. И если он захочет, то его никогда не выведут на чистую воду. Нужно решать вопрос самому.

Я дал показания и меня тоже отпустили.

— Это правда? — спросила Клаус, встретив меня у кабинета Щитознания.

— Что именно? То, что Антропов разбился или что Кипяток взялся за нас?

— И то, и другое.

— Не знаю, Клаус. Но мне показалось, что Кирилл ушел за завесу. Что касается Кипятка, как я и сказал, будь осторожнее. Мы с тобой следующие на очереди. Будет лучше, если ты пропустишь пару дней учебы. Пока я не решу вопрос с нашим бывшим одноклассником.

В кармане Жанны пиликнуло.

— Ах да, — аристократка замялась, протягивая мне мой пейджер. — Тут тебе сообщения приходят. Я достала его у тебя из портфеля, потому что он пищал весь урок.

— Мои вещи — твои вещи, — улыбнулся я и взял приемник. — Ты же знаешь.