— Первый лот! — возвестил работорговец. — Старуха. Семдесят восемь лет. Свеженькая. Псы пригнали ее всего пару часов назад. У вас еще будет возможность притвориться старой каргой, когда сегодня вернетесь во внешний мир в ее шкуре. Итак. Кто сделает первую ставку?

— Часы! — выкрикнул кто-то из сидящих у сцены, вскинув вещицу над собой.

— Механические? — спросил Раневский.

— На батарейках, но…

— Оставь себе! — огрызнулся работорговец. — Следующая ставка?

— Термос! — поднял руку мужик без одного уха.

— Целый? — уточнил Раневский.

— Да!

— Принимается! Термос — раз! Термос — два! Термос…

— Насос для велосипеда! — выкрикнул еще кто-то.

Одаренный прикинул свою выгоду и ответил:

— Принимается! Насос — раз! Насос — два! Насос…

— Книга! — прервала работорговца, стоящая недалеко от нас дама.

— Какая?

— Достоевский. Преступление и наказание, — она повертела увесистый том в руке.

— Читал! — махнул рукой он. — Насос — три!

Карлик ударил по железной тарелке разбивая тишину и перебивая всхлипы старушки. Затем низкорослик забрал цепь у Раневского и сильно дергая за поводок увел бабулю в машину.

— Поверить не могу, что человеческую жизнь здесь можно купить за насос, — шепнул я.

— В таком месте, как это, цена всему становится совершенно другой, — посетовала пустынница.

— Что будет потом? — спросил я. — Выигравшие зайдут в машину, отдадут предметы и заберут товар?

— Да, — подтвердила мою догадку дочь Германна. — Раневский снимет щит и покажет им портал, через который они смогут выйти во внешний мир.

— Значит поэтому ты была тут прежде?

— Да, — кивнула Мила. — Я хотела купить у него информацию о двустороннем портале.

— Он не продал? У тебя не нашлось подходящей вещи?

— Нет. Ублюдок сказал, что ни за что не расскажет мне о выходе. И что у меня есть только один шанс выбраться отсюда. Стать одним из его трофеев.

— И ты, конечно, не согласилась… — понимающие покачал головой я.

— Лот номер два! — загрохотал своим пропитым голосом Раневский, перебивая нас.

Я скрестил пальцы. Идеальным вариантом будет, если там осталась Агата, Элаиза и Глобус. Ведь может быть так? Сколько дней прошло с момента пропажи брата Серого? Пять дней? Может его тоже не выкупили.

Карлик загремел цепями и дверями, а через несколько секунд вывел на сцену качка. Мужика, с надутыми мышцами. Не меньше, чем у Арнольда Шварценеггера.

— Черт… — выругался я.

— Что случилось? — Людмила перевела на меня взгляд.

— Я надеялся найти здесь еще одного своего друга. Он пропал несколько дней назад.

— Может ты найдешь здесь именно его, — предположила она. — А не Элаизу, с той другой девочкой. Кто знает, кто еще остался у Раневского в машине.

— Действительно, — хмыкнул я.

Мне хотелось спасти всех, но в какой-то момент я начал осознавать, что не способен сделать этого. Просто потому, что я не Господь Бог. И если сейчас мне удастся вытащить из лап духов, как их называет Мила, хотя бы пару жизней — это уже будет победа. Но главная цель все-таки Элаиза.

— Сильный! — заревел Раневский. — Достойный! Молодой! За такое тело вы можете сразу отдавать самое дорогое, что у вас есть! Вернетесь во внешний мир и вам не будет равных в этом теле!

— Мотоцикл! — прокричал кто-то.

— Что? — работорговец отыскал выскочку глазами.

Мужчина в каске и синей робе поднялся на ноги, вслед за рукой, в которой гремели ключи от зажигания.

— Я отдам мотоцикл за это тело, — сказал он. — И в придачу четырнадцать литров бензина.

Раневский довольно улыбнулся, показывая черные зубы.

— Принимается! Только если он окажется хламом, не способным завестись, сделка отменяется.

— Я лично приехал на нем двадцать минут назад.

— Принято! Мотоцикл — раз! Мотоцикл — два! Мотоцикл — три! Продано!

Карлик ударил по железной тарелке. Положил молоток и пошел, чтобы взять цепь из рук хозяина.

— Да пошли вы! — заорал вдруг Шварценеггер и схватил карлика за глотку.

Затем поднял его на уровень глаз, плюнул в лицо и выкинул со сцены. Так, что бедолага пролетел несколько метров, выбивая сиденья из-под аристократов. Затем качок схватился за ошейник и попытался разорвать его. Тогда адские гончие вскочили на сцену и окружили бунтаря.

— Я лучше сдохну, чем отдам свое тело одному из вас! — прошипел лот номер два.

— Как скажешь, — ухмыльнулся работорговец.

Он два раза хлопнул в ладоши и защитный купол исчез. В этот же момент псы набросились на бедолагу и принялись жрать его заживо. Мужик орал, наводя ужас на тех, кто еще оставался в кузове грузовика, а еще через несколько секунд замолк навсегда.

Тогда карлик, поправив все разбросанные сидушки, вернулся на сцену, схватил цепь, прикованную к ошейнику на шее мертвеца, перекинул ее через плечо и потащил тело прочь, оставляя на поддонах жуткий кровавый след.

— К сожалению сделка отменяется, — возвестил Раневский, вытирая капли крови со лба. — Не все понимают с первого раза, что шанс, который мы даем — это лучшее на что им можно рассчитывать. Надеюсь, это послужит уроком остальным.

— Зачем он сделал это? — спросил я у пустынницы.

— Он все равно получит этот мотоцикл, — Людмила пожала плечами. — Рано или поздно. Зато сейчас псих, наверняка, удовлетворил свою нездоровую потребность в убийстве. А заодно преподал урок тем, кто выйдет сюда следующим.

— Лот номер три! — перебил нас работорговец. Карлик уже вел на сцену Агату. — Девушка. Почти ребенок! Вся жизнь впереди. Одаренная! Может приручать даже таких зверей, как мои девочки!

Раневский подошел к адской гончей, сидящей ближе всего, и похлопал ее по голове.

— Наш выход? — спросил я.

— Можно сделать ставку. Но если тебе нужна Элаиза, то нужно отпустить эту девочку.

— Что? Почему?

— Потому что иначе нам будет нечего предложить за девочку-призрака.

— А если там ее вообще нет? — я схватился за голову.

Людмила посмотрела на меня и сочувствующе помотала головой. Я все понял.

Звезды сложились таким образом, что я действительно могу спасти только одну из них. Агату или Элаизу. Но ведь дочь Германна еще не знает про пистолет в моем рюкзаке.

— Десять банок с консервами, детская коляска и масляная лампа! — крикнул кто-то.

— Принимается!

— Проектор с диафильмами!

— Нет! Следующий!

— Канистра воды, новый журнал с обнаженными девками и набор инструментов…

Аукцион разошелся не на шутку. Души перебивали друг друга, понимая, что осталось всего два лота. Каждый хотел урвать возможность уже сегодня покинуть это место. А может быть их привлекал статус готки. Одаренная. Никто из предыдущих людей не обладал магическими способностями.

— У меня есть пистолет с патронами, — шепнул я Людмиле.

Та нахмурилась и посмотрела в рюкзак, который я открыл, чтобы она взглянула на него.

— Отлично, — сказала пустынница и помогла мне застегнуть молнию. — Прибереги до последней ставки.

— Я подумал, что…может быть с его помощью, мы сможем спасти обеих?

— Исключено, — уверено отказала мне моя спутница. — Нужно оставить все, чтобы наверняка выиграть.

Я не стал спорить, но продолжал пытаться придумать, как можно спасти вообще всех и прикрыть эту лавочку.

— Привет, пацан! — вдруг послышалось справа от меня.

Я повернул голову. Женщина, одетая по моде СССР, в босоножках, платье в горошек и аккуратной прической, стояла рядом и улыбалась. Точно сбежала со съемок фильма «Стиляги».

— Ангельская? — я невольно поморщился, узнав ее по голосу.

— Пять за сообразительность, — усмехнулась она. — Поздравляю. Похоже ты нашел девицу, за которой вас прислали в этот ад.

— Чего тебе нужно? — процедила Людмила, бросив злобный взгляд на душу, стоящую рядом.

— Полегче, — улыбнулась Эра и звонко рассмеялась. — Я не выяснять отношения сюда пришла…

— Ха-ха, — перебил ее своим хохотом Раневский. — А кузнечика я возьму. Толя будет скакать на нем, когда скучно! — он посмотрел на карлика. — Да, Толя? Будешь скакать на кузнечике.