– Сойлин! – взревел он. – Ко мне! Живо!

Девушка в вышине вздрогнула, посмотрела вниз и камнем рухнула с неба. Упала на траву рядом, перекатилась. Несколько рыжих перышек осталось на земле. Крылья исчезли, и девушка вцепилась ладонями в траву, тяжело дыша.

Но на нее Армон не смотрел. Четыре болта. Пять крылатых. Он прищурился, вскинул арбалет. Нет права на промах. Вжик, вжик, вжик! Трое рухнули в высоты сбитыми коршунами. Рихиор зарычал, вложил в гнездо последний снаряд. Двое крылатых зависли, хлопая крыльями и с высоты рассматривая застывших на земле оборотня и девушку у его ног. Переглянулись. И, одновременно развернувшись, полетели в сторону от Пристани. Некоторое время Армон стоял, вскинув оружие и держа напряженный палец на спусковой пружине. И лишь когда крылатые стали точками на горизонте, медленно опустил руки. Повернулся. Зарычал.

– Ты сдурела? – полурык-полуфраза получилась не очень внятной, но Сойлин догадалась. Вскинула голову, посмотрела жалобно.

– Я за тебя испугалась…

Армон задохнулся. Испугалась? Вот эта маленькая хрупкая птичка за него испугалась? Странная нежность затопила его так, что стало нечем дышать. Наверное, поэтому он недовольно рыкнул и присел перед Сойлин. На ее ногах, руках и щеке были порезы, ранки кровоточили.

– Упала…

Армон снова угрожающе рыкнул, и Сойлин испуганно вжала голову в плечи. Он посмотрел озадаченно. Она что же, его боится?

Нахмурился. Нет, он все-таки идиот. Конечно, боится. Если учесть, что Армон сейчас – огромное, черное окровавленное чудовище, то у Сойлин даже есть на это основания. Но перекидываться в человека пока рано. Он хмыкнул и дернул ее за ногу. Подтянул к себе упирающуюся девушку, наклонился и лизнул ей царапину на плече.

– Ой, – подпрыгнула изумленно Сойлин. – Ты что?

Армон не ответил, сосредоточенно провел языком по ее плечу, спустился ниже – к локтю. Старательно облизал тонкую кожу до самого запястья. Сойлин взвизгнула и попыталась отползти, рихиор рыкнул и прижал ее лапой к земле.

– Лежи смир-р-рно.

Ткнулся головой в другую руку, прошелся влажным языком по ранкам. И снова рыкнул на попытку девушки сбежать. Без слов придавил, правда, осторожно, понимая, насколько она хрупкая. И так же сосредоточено облизал все порезы и ссадины на ее ногах, задрал платье, рассматривая бедра. Лизнул. Крылатая пискнула и задергалась.

– Не надо…

Армон не обратил внимания. Его слюна действовала лучше любой заживляющей мази, так что он лишь продолжил, не замечая дрожи хрупкого тела под своей лапой. Старательно облизал девушке левое бедро, где тоже была ссадина, перевернул на живот, коснулся языком ягодиц. Там царапин не было, но почему-то Армона это не остановило, и он лизнул круглые полушария с явным удовольствием. Сойлин затихла, вжавшись щекой во влажную землю и почти не дыша. Армон подумал, удовлетворенно осмотрел ранки, что уже начали затягиваться, рыкнул и снял лапу с поясницы девушки.

Сойлинка стремительно перевернулась, откатилась и уставилась на него.

– Все… – С трудом проговорил Армон. Почесал за ухом, выбивая из шерсти сухие веточки. Дубовый лист упал на нос, и рихиор чихнул. Сойлин смотрела на него огромными голубыми глазищами.

– Это… – она сглотнула. – Ты лечил меня?

Рихиор кивнул. Говорить в этой форме было слишком трудно, почти невозможно. Даже короткие слова выходили похожими на рычание.

– Это я в елки упала, – тихо сказала Сойлинка, косясь на тела крылатых, что лежали у воды. – Крыло у меня слабое. Левое. Поэтому я иногда падаю.

Армон все-таки изменился, потому что просто яростно смотреть ему показалось недостаточным.

– Еще раз так сделаешь, я тебя запру в доме, – рыкнул он и, подумав, добавил: – И к кровати привяжу. Поняла?

– Я же помогла! – возмутилась девушка, вскакивая. – От той травы можно умереть, если надышаться дымом!

– Ты меня слышала? – рявкнул Армон, нависнув над девушкой. – Еще раз высунешься во время атаки – привяжу. Ясно тебе?

– Ты не имеешь права мною командовать! – она уперла руки в бока. – И вообще… Я хотела как лучше!

– Я от твоего «лучше» чуть не поседел! – зарычал Армон. – Твое счастье, что эти твари решили взять тебя живой, видимо, чтобы позабавиться! Еще раз так сделаешь, я за себя не ручаюсь! И лучше тебе поверить мне на слово!

– Знаешь что! Ты мне браслет не надевал, чтобы командовать!– взвилась девушка.

–Значит, надену! – заорал Армон.

Сойлин вдруг обиженно скривилась, развернулась и пошагала прочь, к деревьям. Армон озадаченно посмотрел ей вслед, вздохнул и догнал одним прыжком. Рывком прижал к себе.

– Прости. Я испугался. Просто ужасно испугался, что с тобой что-то случится. Не делай так больше, хорошо?

Он подхватил ее, поднял, прижимая к себе и утыкаясь носом девушке в шею. С наслаждением втянул ее запах, ощущая, как отпускает страх, как исчезает жуткая пружина, что дрожала внутри него, грозя спустить зверя. Теперь, когда Сойлинка была в его руках – живая, теплая, нежная, Армон вновь мог дышать почти спокойно. Хотя нет. Ее близость и страх потерять рождали другие эмоции и желания. Он нашел ее губы, впился сильно, желая почувствовать ее вкус, еще раз убедиться, что с ней ничего не случилось… И оторвался почти сразу, изумленный силой мгновенно вспыхнувшего желания.

Вот же Бездна…

– Надо забрать оружие, – не глядя на девушку, сказал Армон. Отвернулся стремительно и шагнул к сбитым крылатым. – Кстати, тебе доводилось кататься на оборотне? В небо пока не поднимайся, слишком опасно. И с вашим поселение пора разобраться, не позволю всяким стервятникам нападать на место, где я живу. Сейчас вернусь, жди тут.

Бросил быстрый взгляд через плечо. Сойлин стояла под деревом и смотрела на него задумчивым взглядом. На щеках нежно розовел румянец.

***

– Есть кто живой? – крикнул я, осматриваясь.

Сегодня Изнанка была на удивление тиха. Ни демонов, ни других гадких монстров. Я зажег на всякий случай файер, подкинул его на ладони. Посмотрел в сторону дерева, через которое, помнится, возвращался в наш бренный мир. Но… но не стал торопиться. Странно, но это перемещение на Изнанку меня почти… обрадовало?

Я мотнул головой. Ладно, со своими непонятными эмоциями разберусь позже, пока неплохо бы разведать обстановку. Решительно шагнул в сторону снежной круговерти, подкидывая на руке файер. Но стоило ступить за полосу снега, как метель прекратилась. Буран раздвинулся в разные стороны, образуя полосу шириной в десяток локтей, убегающую вперед. Я хмыкнул. Занятно…

Ступил на эту странную тропинку, размышляя, а не лезу ли я самолично в пасть к демонам? Но даже если и так, мне хотелось хоть что-то понять, надоело перемещаться сюда, словно новорожденный котенок, без малейшего осознания, что происходит.

– Эй, есть кто?

Голос ударился о снежные стены и вернулся ко мне эхом. Ответа не последовало. По дорожке я дошел до следующей площадки, похожей на первую, но имеющей одно существенное отличие. С нее был виден город. Стена снега сомкнулась за моей спиной, стоило ступить на скалистый выступ, снова завертелась снежная круговерть, отрезая мне путь к раздвоенному дереву. Но о нем я пока не думал, рассматривая пейзаж в долине.

– Да чтоб я сдох… – выдохнул, не веря своим глазам. Город. Огромный, удивительный, оживленный. Я видел высокие, вытянутые к звездам здания, соединенные открытыми галереями. Сады на крышах, с цветущими ярко-синими деревьями. Огненную реку, что разделяла город на две части и внутри которой багровела красно-черная лава. Каменных драконов, охраняющих башни и простирающих гигантские крылья над городом.

Две тени возникли неожиданно и совершенно беззвучно. Материализовались в нескольких шагах от меня и застыли, склонив рогатые головы с удлиненными красными глазами. Я сжал ладонь. Да уж, любопытство Лекса сгубило. Демоны. А я надеялся уйти незаметно. Не вышло.

Файер лизнул ладони, я прищурился, раздумывая, в какую сторону кидать. Демоны не двигались, лишь принюхивались, глядя на меня немигающим алым взглядом. На людей они смахивали мало – четыре руки, хвосты, рога, вместо носа – щели. Одежды на них не было, тела покрывала черно-серая шерсть.