— Правда? — удивился Рензел, а у меня на ладонях затрепетало пламя.

Страница из книги начала стремительно чернеть и рассыпаться пеплом, который подхватил легкий ветерок из окна.

— Правда, — пожала плечом. — Война закончилась, и люди подружились с драконами. А главные герои поженились, и у них родилось двое прекрасных детей.

— Прекрасный финал, — опять прижался ко мне щекой Рензел, а я улыбнулась и…

— Э-э-эм, Рен, — жалобно протянула. — Огонь не гаснет.

Здравствуй, моя главная беда! Сколько бы Рензел ни учил меня контролировать магию, я никак не могла с ней совладать. Она меня не слушалась! Вот, как сейчас. Листок бумаги давно превратился в пепел, а огонь горел.

— Цесса… — сжал мои запястья муж и высунул огонек пламени в окно. — Главное не волнуйся. Успокойся.

Ох, Богиня, обожаю его предусмотрительность. Особенно после того, как я случайно взорвала нашу спальню в северной башне. И это после восстановления всего замка! Поэтому меня и решили до родов переселить в западное крыло. Тут хоть разносить было нечего — вещей почти нет. Богатого убранства тоже. Что сказать… Настоящее холостяцкое угодье.

Да Тень и Мрак на первом этаже жили богаче, чем я на самой верхней комнате! Так еще эта треклятая лестница — лишний раз не побегаешь. За что меня сюда запихнули?

Я глубоко вдохнула, чувствуя, что меня опять понесло. Если сейчас не соберусь с мыслями, то будет громкий «бам». Поэтому я подумала о кровати, которая была… Уютной в этом месте. Особенно, когда меня обнимал мой муж. А еще, здесь всегда пахло Рензелом, даже когда он куда-нибудь отлучался.

— Вот, умница, — похвалил муж, стоило пламени перестать расти в моих ладонях. — А теперь его нужно погасить.

— Как? — пискнула я и жалобно на него посмотрела. От страха позабыла все его наставления. — Давай ты его погасишь, а то вдруг…

Пламя опять начало расти, а Рензел взволнованно произнес:

— Цесса, соберись. Я не могу постоянно быть рядом, чтобы решить твои проблемы, поэтому учись это делать сама. Вдохни.

Я вдохнула.

— Глубже.

Вдохнула еще глубже.

— Еще глубже.

— Я не рожаю Рен, чтобы дышать так глубоко!

Ну, вот и все. Вместо того чтобы успокоиться — я разозлилась. Огонь вспыхнул столбом. А раз мой муж не спешил «решать проблемы», в мою умную головушку пришла логичная мысль. Огонь надо гасить водой!

— Эм… Цесса, — напряглись руки Рензела на моих запястьях, когда он заметил синие искры вокруг пламени — попытку призвать воду.

— Сейчас-сейчас, Рен, — плотоядно оскалилась я. — Я все решу.

— Цесса, погоди, ты не…

Бам! Случилось! Грохот раздался такой, что в загоне, где Лисава каталась на Злате, испуганно заржали лошади. А из каждого угла послышалось: «Опять рвануло?», «Опя-я-ять рвануло». Но я же не виновата! Все делала правильно. Хотела погасить водой, но она вдруг начала замерзать и вот… Бабахнуло.

По моим ногам вдруг потекла теплая жидкость.

— Нужно было лишить пламя воздуха, — запоздало произнес Рензел.

Он успел выставить в окно ледяной щит и погасить им взрывную волну, а когда замолчал, следом за мной опустил взгляд на пол, о который застучала вода. Муж побледнел:

— Цесса, сильно испугалась? — поднял он на меня обеспокоенный взгляд.

А мне и смешно и грустно стало. Я с упоением заглянула в его льдисто-голубые глаза, и поняла, что хочу хорошенько его пристукнуть. Но… Желание поколотить короля Лунцелоса, пересилил страх.

— Кажется, началось, Рен, — прошептала я, хватаясь за мокрую юбку.

— Цесса! — воскликнул Рензел, когда я застонала, согнувшись от боли, а на улице усилился ветер, разметав мои волосы. — Боги…

Он подхватил меня на руки и отнес на кровать, но когда собрался отстраниться, я вцепилась в его темно-синюю рубаху и потянула обратно.

— Ты же не оставишь меня одну? — с ужасом и слезами выдохнула.

— Не оставлю.

— И за руку подержишь?

— Подержу, — пообещал белый, как мел, король.

— А…

В тот же миг в дверь забарабанила Марька.

— Ваше величество! Ваше величество! Что у вас случилось?

Последний месяц она почти всегда была рядом. Волновалась. Прибегала по любому поводу. И готовилась к родам даже тщательнее меня, Рензела и королевы вместе взятых. Наверное, потому что сама была на третьем месяце, и ее инстинкты работали получше моих.

Ох…Богиня. Тысячу раз тебе благодарна за Марьку! И рада, что, когда она металась между двумя желаниями: все время быть рядом со мной или выйти замуж за рыцаря, при этом хитро поглядывая на Уфа — я выполнила оба.

Точнее, одно желание исполнил Рензел и выделил ей восточное крыло, пустующее после ухода Арона. Марька с удовольствием взяла лазарет под свое крыло и начала учиться медицине, чтобы к моменту рождения племянников быть во всеоружии. А сэр Ларис посвятил Уфа в рыцари — заслуженно между прочим, а не только ради Марьки — и сразу после нашей с Рензелом свадьбы, отметили бракосочетание моей двоюродной сестры и теперь сэра Уфа!

Раньше Рензел порой ворчал, что Марька везде и не дает мне проходу, сейчас, вон, как оживился! Порозовел, точно ожил, услышав ее голос. Подсунул мне под спину подушку и бегом подлетел к моей сестре.

— Началось! — распахнул он дверь, а Марька так и замерла, с поднятым кулаком да хлопая глазами.

— Что начал…

И тут я не выдержала. Застонала. А новоиспеченная баронесса схватилась за голову и воскликнула:

— Началось! Уф! Уф! Началось! — прокричала она в коридор башни. — Беги к королеве! Зови служанок! Повитух!

А сама влетела в наши с Рензелом покои, сгребла заранее подготовленные полотенца, пнула металлический таз ближе к кровати и потребовала у короля теплой воды. Тот мигом все выполнил, и никому в колодец бежать не пришлось.

И кто, спрашивается, в этой комнате сейчас «король»?

— Марька… — простонала я и потянула к ней руки, будто уже помираю. — Мне больно.

А за окном раздался гром! — словно строка из пени какой-то или стихотворения. Только это не поэзия, а самая настоящая беда. Катастрофа!

— Дорогая, держи себя в руках, — опустился возле кровати Рензел и стиснул мою ладонь. — Старайся… не разрушить город.

Я кивнула, припоминая наставления Астарии, что она чуть ли не каждый день вдалбливала в мою голову: когда начинаются роды — нам сложнее контролировать силу, перенятую от наших детей. Поэтому нужно следить за своим дыханием, чтобы отвлечься, и быть готовой ко всему.

У нее, например, в покоях шел снег.

И дождь.

А еще штора загоралась, и Эльену пришлось ее гасить. Раз пять.

Поэтому в наших с Рензелом покоях штор не было, зато были ставни. Прочные — сделанные по заказу Астарии. Только недавно их приладили к окну. Но мы на всякий случай предупредили всех обитателей замка, чтобы они не ходили по улице, когда все начнется. Потому что из-за моих перепадов настроения, Астария боялась, накроет не только комнату, но и все поместье или даже город.

И вот началось… Небо прочертила молния, а с улицы под нарастающий шум ветра донеслось:

— Прячемся, братцы! — закричали мужики, кто чинил крыльцо западной башни после одного из моих случайных взрывов. — Наследники идут!

— Ура! — закричали «братцы».

— Убью, — простонала я, ненавидя их зато, что им весело, а мне больно.

И опять сверкнула молния.

— Если не успокоишься, то точно убьешь, — лаконично заметила Марька, заглядывая мне под юбку.

А мне так стыдно стало! Что я прихлопнула подол ладонью, а сестра медленно выглянула из-за моих ног и уставилась с укором.

— Марька, — протянула я, сгибаясь от новых схваток. — Сделай что-нибудь! Я… Кажется, я сейчас помру!

— Не будешь мне мешать — не помрешь. Не в мою смену! — пригрозила она пальцем и опять исчезла за моими ногами, а Рензел прижался лбом к нашим переплетенным пальцам и процедил:

— Надо было позвать Арона.

— Не надо! — простонала я, чувствуя, как на шее раздуваются вены.

И вдруг дверь приоткрылась, и оттуда донесся взволнованный голос Астарии: