Огненный шар улетел в обломки и разметал их, а Фреджел издевательски ухмыльнулся, опять сцепил ладони за спиной и пошагал. Принц опустил руку, и она засветилась мягким белым огнем, исцеляя обожженную кожу.

— Не знаю, помнишь ты или нет, но как-то ребенком ты увлекся небесными светилами, — продолжил как ни в чем небывало Фреджел. — И сказал мне, что сияние луны — это отражение солнца, поэтому его свет и тепло есть в каждом из нас.

Фреджел развернулся и пошагал в другую сторону:

— Именно твои слова натолкнули меня на мысль, что мы не совсем правильно понимаем слова богов, и тепло солнца в нас все-таки есть. Так я научился замораживать и размораживать живых существ, не причиняя им вреда. И передал знания тебе, только… — он поморщился. — Ты боялся попробовать. Не хотел кого-нибудь убить.

— Поэтому ты притащил полудохлую собаку со словами: если я случайно ее убью — она быстрее отмучается; если не убью — ты попросишь отца ее исцелить.

— Именно, — щелкнул пальцами Фреджел. — Ты помнишь.

— Такое не забыть, Фреджел.

Тот пожал плечами и невозмутимо заметил:

— Зато у тебя появился любимый питомец и подарил тебе двух очаровательных пташек, которым плевать на невидимость, и ночью они гнали меня до самого колодца! — рявкнул он, выкидывая в сторону руку.

— Тень! — ахнула я, заметив черную собаку за обломками стены. Ее охватил белый пар, и она застыла, точно статуя. Лишь глаза продолжили светиться.

Фреджел пронзил меня ледяным взглядом, а я нырнула принцу за спину и закусила губу. Сложилась еще одна мозаика: со слов принца слуги черпали воду из подземного озера, над которым проходила тропа тайного лабиринта, а Нисса сказала, что нашла медальон Арона возле колодца. Уверена, именно там они с Фреджелом встречались.

Богиня… Все ответы были у нас на виду!

— Не представляешь, как тяжело бежать и стирать магией свой запах, — посетовал Фреджел. — Твои питомцы назойливее тараканов.

Он тряхнул рукой, будто она была мокрой или грязной, а я поискала взглядом Мрака, но, увы, нигде его не увидела.

— Отец говорил, что ты лучше него знал подземелье, — заметил принц, а Фреджел согласился:

— К счастью, — он дернул уголком губ. — А то скрыть дракона магией — та еще задачка. Даже с полным ее контролем, — на миг его глаза довольно прищурились, а уголки губ дрогнули, когда Рензел заинтересованно хмыкнул. — Да, Рензел. Я научился контролировать свои силы. Стал полноценным и, возможно, сильнее тебя, потому что по крови я ближе к первому наследнику. Чем ты, — с наслаждением выделил он. — Правильно делаешь, что не пытаешься победить меня один.

Он мазнул взглядом по застывшей Тени, чей оскал дрогнул, стоило ему отвернуться и вновь пошагать полукругом, покручивая в руке корону:

— Так на чем я остановился? Ах, да… Вспомнил. Со временем я сделал вывод, что сила солнца в нас все-таки есть и ее можно развить. Поэтому начал замораживать и размораживать свое тело. Частично, — пояснил он. — Пальцы, руки, ноги… После печень, легкие и сердце.

Его глаза сверкнули магией. Принц напрягся, но Фреджел только напугал. Он гадко усмехнулся, а я напряженно сглотнула, наблюдая за его плавными движениями и совсем не зная, чего ожидать.

— От медленного оттаивания боль была… сильной, — его голос зажурчал спокойной рекой, чем сильно отвлекал. — Гораздо больнее, чем заморозить. Но я терпел, пока не нашел еще одну подсказку — растения. Особенно те, что растут и цветут только под солнцем. Они давали мне возможность выжить и быстрее избавиться от оков льда. А еще помочь Эльену.

Он шаркнул ногами и остановился. Сверху опять послышался стук тяжелых лап, посыпалась пыль, но вдруг все резко прекратилось.

— Да, — тихий и тяжелый голос Фреджела прокатился в полном молчании холла. — Это я научил Арона готовить для Эльена лекарство. Поэтому мой брат до сих пор жив. Но вот незадача… Дитя солнца могло повторить лишь самое слабое из них, и оно только поддерживало Эльена, а не исцеляло. Арон банально не чувствовал, какой именно росток впитал в себя больше солнечного света и тепла, потому что сам его излучал. А я… — многозначительно выдохнул Фреджел. — Я находил, словно нищий кусок черствого хлеба по запаху. А потом узнал, как усилить лекарство. Надеялся, оно сможет компенсировать Эльенту то, что он отдал Астарии, но…

Из дыры в потолке на него прыгнул Мрак. Фреджел отвлекся, а принц воспользовался моментом и швырнул в него огненный шар. Но дядя оказался пугающе быстрым. Он сдул пса ветром, и тот шлепнулся о стену, а от пламени закрылся рукой с короной.

Раздался звон, и корона выскочила из его пальцев. Подлетела в воздух и громко загрохотала наверху лестницы.

— …Допустил ошибку, — с хищным оскалом договорил Фреджел, и в его глазах вспыхнул восторг.

Все произошло за миг. Принц отошел от меня всего на полшага, и кго прижало порывом ветра к стене, а от пола поднялось облако пара и превратилось в два ледяных копья. По воле Фреджела они вонзились в плечи Рензела, чье лицо исказила боль.

— Рен! — закричала я.

Кинулась на помощь, но Фреджел схватил меня за волосы и поволок прочь. Рензел попытался за мной ринуться, даже с копьями в плечах! Однако Фреджел взмахнул рукой, и от пола взлетели две ледяные иглы. Они пробили ладони принца и ступни. Копья сильнее углубились в стену, и Рензел застонал, а я всхлипнула, когда его кровь застучала по обломкам.

— Я много раз говорил Арону, чтобы он складывал все заготовки строго по своим местам! — рявкнул Фреджел и тряхнул меня за волосы, когда я начала царапать его левую руку. — Но все равно спутал местами банки и вместо пыльцы тюльпана мне попался жасмин — ночной цветок! Из-за этой ошибки я потерял контроль, и мои внутренности замерзли. Я умер, Рензел! Но, к счастью, ненадолго. Это же лекарство меня оживило.

Фреджел выдохнул, успокоился, наблюдая, как раны принца вспыхивают белыми искрами, но тут же гаснут, и произнес:

— Ты не расплавишь их, пока они под моим контролем.

Глаза принц загорелись белым пламенем, и он с угрозой прорычал:

— Отпусти ее, Фреджел, — из уголка его губ скатилась капля крови.

Рензел напрягся. Рванул и оторвал от стены правую ладонь, плеснув кровью на пол, но Фреджел снова его пригвоздил — проткнул руку новой иглой до того, как белый свет успел залечить в ней дыру. Шевельнул пальцами и оплавив наружные концы копий с иглами, превратив их в гвозди.

— Не отпущу, Рензел, — возразил дядя. — Лишь мертвые не могут продолжить род, поэтому…

— Фреджел, — с дрожью выдохнула я. — Остановитесь. Он же ваш племянник. Вы губите свою семью!

И чуть не захлебнулась воздухом, когда тот опустил на меня горящий магией взгляд. Стало страшно, как в ту ночь. Нет… Даже страшнее. Потому что я ничего не могла сделать. Ничего! И защитившая меня от огня сила тоже не отзывалась.

— Нет ничего хуже, чем очнуться в собственном гробу, леди Цессара, — произнес он ледяным тоном. — Я был впервые в жизни по-настоящему одинок — со смертью разрушилась моя связь с Эльеном. Я был напуган — моя магия не слушалась меня, как положено, и я почти сутки провел в холодном каменном ящике. Вы только представьте, — склонился он ко мне. — Я дышал через маленькую щелочку под крышкой, которую чудом сдвинул. Почти не мог пошевелиться, потому что, кроме сердца, внутренности не до конца оттаяли. Они скреблись и рвали меня изнутри. А вокруг только мои мертвые предки, да Сын богов, из-за которого началась вся эта дрянь с близнецами.

— Мне жаль, Фреджел, — с дрожью произнесла я, чувствуя, как по щекам скатываются слезы.

— А мне нет, — дернулась его верхняя губа. — Я успел о многом подумать. Многое понять. Например, что с одиночеством я получил долгожданную свободу и теперь могу пойти куда угодно. Делать что угодно. И никто не узнает, что я жив.

Я тихо всхлипнула, когда Фреджел сильнее потянул за мои волосы, а на пол из них с тихим шорохом выпала белая гвоздика.

— Именно тогда я понял: боги нас не прокляли, а наделили слабостью, которую нужно преодолеть. Я преодолел — победил саму смерть.