— Ничего особенного, — отвела я взор и затеребила салфетку на коленях. — Просто…

— Просто?

Я выдохнула и сдалась:

— Граф Даст был слишком настойчив. И когда я потеряла своего лучшего друга… Пса Кича, — поспешила пояснить, заметив, как померкла улыбка принца. — Я разозлилась на его настойчивые попытки пригласить меня на свидание и предложила пари.

— Сыграть в крокет на желание? — догадался Рензел.

— Да, — дернула уголком губ. — Выиграет он — я соглашусь сходить на свидание, выиграю я, и он исполнит любую мою просьбу.

— Как понимаю, выиграли вы, — улыбнулся Рензел. — И какой оказалась ваша просьба?

Я покраснела еще сильнее.

— Миледи? — требовательно произнес принц.

— Я попросила графа Даста прокукарекать четыре раза, когда он будет в городе.

Рензел прыснул.

— Почему четыре, а не три?

— Ну, три раза пролетят быстро и по наитию, человеку не будет так стыдно, а четвертый раз он на миг замнется, посчитает — не ошибся ли? И почувствует себя еще глупее.

— Не ожидал от вас такого коварства, — тихо рассмеялся принц: — Мне еще повезло в нашей с вами игре? — дернул он бровью, а я ухмыльнулась:

— Отчасти. Все потому что в тот раз мне было не до шуток.

Замолчала, когда заметила, подошедших к нам других гостей. Это был граф Воршир — мужчина средних лет с изрядным брюшком, дутым лицом, глазами-бусинками и редкими торчащими волосами на голове, похожими на ржавчину. И его жена — графиня Воршир — дама строгого вида, лет на пять моложе своего мужа, с черными тонкими косами, уложенными на голове, как рога у барашков.

При виде четы Воршир я напряглась и стиснула салфетку на коленях. Сжимала и сжимала ее до тех пор, пока не почувствовала, как мои руки накрыла ладонь принца. Вздрогнула, затаила дыхание, ощутив тепло от прикосновения, и перестала мучить несчастный кусок ткани.

— Ваше высочество, — поклонился граф Воршир. — Я всегда был верным слугой короля, поэтому даю вам все свои гарантии, что после вашей коронации ничего не изменится. Мы навсегда с вами, ваше высочество. И телом, и душой.

«А так же кошельком», — мрачно подумала я и опустила взор на ладонь Рензела, согревающую мои похолодевшие от волнения пальцы. И вдруг мне стало жарко, а сердце часто забилось. Я чуть шевельнулась, и почувствовала, как рука принца стиснула мою ладонь крепче.

— Благодарю вас, граф Эрих Воршир, — вежливо кивнул Рензел. — Для меня многое значит ваше признание. И в ответ тоже хочу дать вам гарантии, что буду честен и справедлив с вами и со всеми подданными Лунцелоса.

— Не сомневаюсь, ваше высочество, — опять поклонился граф, и следом графиня присела в реверансе. — Благодарю вас за честь быть приглашенным на этот замечательный праздник. И хочу сделать комплимент вашей невесте. Леди Цессара, — обратился его сальный взор на меня, — вы так повзрослели и стали прекрасной леди. Сегодня вы блистаете ярче всех. И осмелюсь сказать, что его высочеству очень повезло с будущей супругой, а королевству с королевой.

Я отрывисто кивнула и нацепила на лицо самую любезнейшую улыбку, на которую была способна, а Ворширы, наконец-то, расшаркались и удалились. Лишь тогда я, позволила себе расслабиться и осторожно убрала свои руки из-под ладоней принца.

Ради оправдания взяла бокал с вином и сделала маленький глоток, чувствуя, как жар щек стал сильнее, а в животе заворочалось волнение. Рензел украдкой на меня покосился, но ничего не сказал.

После Ворширов были еще гости, но я уже не слушала похожие друг на друга пожелания. Только делала вид, будто внимаю каждому слову, и улыбалась, хотя на душе появился тонкий налет печали.

— Миледи, — будто в тумане донесся до меня голос принца.

У нашего стола уже никого не было. Все гости давно расселись, наполняли свои бокалы, весело болтали, пили и ели.

— Посмотрите на графа и графиню Воршир за левым столиком, — попросил Рензел, и я без особого интереса перевела туда взор. — Хотите узнать их секрет?

— Вы же понимаете, что неприлично обсуждать гостей на собственном балу, — упрекнула принца, а он хмыкнул и произнес:

— Конечно. Поэтому не смотрите на них слишком долго, чтобы они не догадались.

Я мигом отвернулась от четы Воршир и с укором глянула на принца, который с вызовом приподнял бровь. Немного подумала и произнесла:

— Да. Хочу.

Рензел довольно улыбнулся:

— Заметили, как леди Воршир злится на своего мужа? Знаете почему?

— Почему? — заинтересовалась я, а принц придвинулся ближе.

Я опять стиснула салфетку на коленях, стоило щекой ощутить его тепло. Между нами почти не осталось расстояния.

Еще раз украдкой посмотрела на графа Вршира. Он весело общался с другим гостем, а его жена с угрюмым видом что-то ковыряла вилкой в тарелке. Да с такой силой, будто представляла на ее дне свою жертву.

— Все дело в кабачковой икре, — произнес принц.

— В чем? — удивилась я.

— В кабачковой икре, — повторил он. — Посмотрите, граф Воршир сел поближе к закускам из кабачковой икры, хотя сам ее не любит. Не любил, — пояснил принц. — До женитьбы.

— И? — с недоумением посмотрела на плотоядно улыбающегося принца. — В чем суть?

— А суть в том, леди Цессара, что, по мнению многих ценителей из высокого света, кабачковая икра идеально подходит к крепким напиткам. Но супруга запрещает графу Ворширу пить что-то крепче вина, вот он и нашел предлог: сделал вид, будто без ума от кабачковой икры и жить без нее не может. Этим он выбивает у супруги позволение пропустить пару-тройку стаканчиков. Скажем так, для подчеркивания вкуса. Но, кажется, графиня начинает что-то подозревать…

Он бокалом указал на чету Воршир, и я увидела, как собеседник графа начал подливать тому цвета солодки напиток. Графиня, поджав губы, смотрела, как наполняется бокал супруга, и ее взгляд ничего доброго не сулил. А Воршир, почуяв ее негодование, мигом уделил жене внимание. Что-то «напел» со смазливой улыбочкой, а потом звонко чокнулся с собеседником и осушил бокал с напитком. Даже не поморщился! А, когда закусил бутербродом с кабачковой икрой, вдруг весь скривился, как от отравы.

— А как вы это узнали? — удивилась я. — Наблюдательность?

— Отнюдь, — хмыкнул принц. — Все дело в болтливости. Изрядно выпивший граф Воршир как-то давал наставление молодым игрокам и рассказал о своем фокусе. А теперь, миледи, — отпил он из бокала вино и посмотрел на меня. — Ваша очередь рассказывать, почему вы так расстроились при виде графа Воршира.

Я не стала упрекать принца в хитрости, как ловко он решил выяснить причину моего разочарования, и тоже позволила себе один глоток вина:

— Дело не совсем в нем…

— Тогда в чем?

Я вздохнула и положила себе в тарелку сочное и зажаренное до хрустящей корочки мясо да немного печеного картофеля. Кусок в горло не лез, но если не поем, то быстро захмелею.

— В лицемерии, — призналась я после недолгого раздумья. — Все эти люди клянутся в верности, обещают служить верой и правдой. Улыбаются мне, словно мы никогда не встречались, и будто я не знаю, какие они на самом деле.

Я отрезала первый маленький кусочек мяса и нехотя отправила его в рот. А когда проглотила, наконец-то почувствовала всю силу голода, которого совсем не замечала из-за волнения. Правильно говорят — аппетит приходит во время еды.

— Взять, к примеру, графа Воршира, — отрезала еще один кусочек, но не торопилась его съесть. — Отец как-то просил Ворширов продать зерно в долг, чтобы наши люди не экономили и хорошо питались в зиму. Предлагал вернуть заем деньгами или урожаем по осени, но граф Воршир поставил условия возврата под большие проценты. Почти в половину той суммы, что хотел взять отец. И когда папенька отказался, приказал вывести его из кабинета со словами, что не сотрудничает с несостоятельными господами. Да еще теми, кто лезет в долги ради подневольных. Посоветовал папеньке поднять поборы и заработать на это зерно, а слуги пусть сами выкручиваются, раз у господина нет денег.