— Доброго вечера, юная леди, — он выпрямился. — Рад наконец-то с вами встретиться.

Хо помахал рукой, будто попрощался, но на словах попросил совсем о другом:

— Прошу, не бойтесь, подойдите ближе. Хочу лучше вас разглядеть.

Я послушно обогнула скамейку и остановилась напротив. Ювелир оказался ниже меня на пол головы, но довольно крепко сбит, и спину держал удивительно прямо. Хо потянулся к чему-то темному на скамье, завернутому в плотную ткань, и когда ее сдернул, я прерывисто выдохнула от восторга и удивления — в пустом стеклянном фонаре летали и вспыхивали светлячки, проливая вокруг себя желто-зеленое сияние.

Хо взял фонарь со светлячками за широкое железное кольцо и поднял между нами, озарив наши лица бледным светом, что был чуть ярче лунного. И я наконец-то смогла рассмотреть легендарного ювелира.

Он оказался мужчиной в почтенном возрасте, хотя морщин у него почти не было. Только на лбу, наверное, пара глубоких полосок виднелись да возле губ. В основном Хо старила седина. Она окрасила в белый цвет волосы и длинную бородку с усами, что доставали до середины груди. А в глубине узких и раскосых глаз, отчего казалось, будто Хо постоянно подозрительно или хитро щурится, отражал желто-зеленые огоньки светлячков черный, точно ночь, зрачок.

Еще у Хо были необычно высокие скулы и широкий, немного приплюснутый нос. Еще никогда в жизни я не видела кого-то на него похожего, потому разглядывала ювелира с не меньшим любопытством, чем он меня.

— Холодная и утонченная красота с искрами теплоты, — погладил он длинные усы с бородкой. — Темные волосы, точно шоколадные реки с золотистым блеском. Очи темнее морских глубин. А уста, словно цветки красной камелии… Хм.

Он опять провел пальцами по бородке и нахмурил тонкие брови.

— Августит, синий циркон, бриллиант или… — он перестал вглядываться в мои глаза и перевел взор на губы. — Рубин.

Ювелир опустил фонарь и сел на скамейку.

— Загляну-ка я завтра к мисс Морэй. Слышал, она искала меня, да занят я был, — он похлопал по скамейке рядом. — Но это завтра, а сейчас составите компанию старику? Интуиция подсказывает, что мы не просто так встретились.

Я послушно опустилась рядом. Взяла фонарик, который Хо поставил между нами, и подняла его перед глазами.

— Выкупил у рыбака сегодня утром, — поведал Хо, когда заметил, с каким интересом я наблюдала за светлячками. — Бедолага поймал их на озере, а сажать на крючок пожалел. Вот и не знал, что с ними делать.

— Никогда бы не подумала, что светлячки можно использовать вместо огня.

— И не только их. Есть камни и даже растения, которые светятся в темноте. Мой наставник часто говорил: «Идешь в пещеру за драгоценностями, всегда бери замену огню. Иначе невидимый дух спалит тебя дотла».

— Невидимый дух?

— Тот, кого не увидеть и не учуять, но стоит зажечься искре — он сразу явится. Изрыгнет огонь, и от него уже не убежать.

Я опустила фонарик со светлячками себе на колени и посмотрела на ювелира.

— Если добыча драгоценностей такая опасная, почему вы не покупаете их на рынке?

Хо улыбнулся. Его длинные усы чуточку приподнялись, а возле узких глаз расползлись лучики морщинок.

— Потому что мое ремесло не просто создание украшений, а настоящее волшебство.

Он замолчал. Позади нас послышались тяжелые шаги стражников, и на скамью пролился оранжевый свет от зажженного факела. Воины поинтересовались, все ли у меня хорошо, а получив утвердительный ответ, поклонились и ушли дальше по тропе. Уже в полной тишине Хо посмотрел в небо, где почти не осталось следов от заката, и продолжил:

— На моей родине, миледи, есть поверье, что до того, как Сын богов спустился с небес на землю, люди тоже владели магией. Кто-то умел создавать огонь, кто-то управлять ветром или водой, а кто-то двигал саму землю, и только мои предшественники, научились заключать магию в вещи. Сначала прятали огонь, чтобы люди согревались и не терялись в темноте. Потом воду, чтобы погасить разбушевавшееся пламя, полить урожай в засуху или утолить жажду в пустыне… И так, постепенно, самые умелые, смогли поймать в кристаллы удачу, свет, тьму и даже смерть. А чем кристалл драгоценнее и работа качественнее, тем могущественнее магия в нем прячется. Но если мастер не вкладывал душу в свою работу, то она оставалась не больше, чем простым украшением — пустышкой.

— Никогда о таком не слышала, — удивилась я.

— И никто не слышал, — кивнул Хо. — Даже я неуверен — правда эта легенда или ложь. Но мой наставник верил в нее. Как верил, что боги наказали людей за их жестокость во времена войн и забрали у них магию, поэтому все позабыли о ней, но мы — ювелиры Лунь-Сана — сохранили волшебство, вот и помним о былых чудесах. А все потому что никогда не полагались на свои силы и пользовались дарами природы.

Я заинтересованно хмыкнула:

— Люди верят, что ваши украшения приносят удачу, возвращают здоровье и привлекают богатство. Значит, все это правда?

Мистер Хо рассмеялся и погладил бороду.

— Главное — верить, миледи. Вера — это самая сильная магия. А правду люди говорят или нет, увы, этого я не ведаю.

Я улыбнулась и опустила взор на фонарик со светлячками.

— Вы очень интересный собеседник, мистер Хо.

— Тен Хо, — поправил он. — Я отшельник, миледи, а отшельников на моей родине величают «тен». Мистер — слишком громкий для меня титул.

— Значит, тен Хо, — кивнула я. — Запомнила.

Удивительно, сколько интересного в мире я еще не знала. И не узнала бы, наверное, даже этой крупицы, останься в папенькином поместье.

— Спасибо, миледи, — улыбнулся ювелир. — И прекраснее слушателя, чем вы, я еще не встречал. Если только его высочество Рензела Тайса… Но с ним бы я предпочел сам помолчать и послушать. Кому, как не ему известны тайны нашего мира. Например: правдива легенда, коей грезил мой наставник, или нет.

Он снова рассмеялся, а я не удержалась от еще одной улыбки и вдруг подумала: «Хо так много всего знает, может и про звезды расскажет что-нибудь интересное? Или стоит сразу спросить о Ястрэбе?»

Я взволнованно покрутила на коленях фонарь. Из рассказа Хо понятно, что принц не спешил делиться знаниями о прошлом богов и их наследников, а это значит: шанс, будто ювелир знает историю о Ястрэбе, очень мал. Но даже если Хо о нем что-то слышал, мне же не запрещено спросить? Все равно условием принца было найти легенду, и только тогда он позволит мне самой решить свою судьбу. А правда о Ястрэбе всего лишь удовлетворит мое любопытство, чем откроет тайну.

Вот про звезды стоит поинтересоваться в первую очередь, пока нас никто не отвлек или Хо не ушел. Но как бы это сделать деликатнее, чтобы не показаться чудачкой и не вызвать ненужных вопросов? Вряд ли принц одобрит, если я выложу ювелиру всю подноготную о загадке в библиотеке. Еще откажется от нашего договора. И тогда плакали мои шансы покинуть замок. Я тяжело вздохнула и вдруг сообразила:

— Тен Хо, вы знаете, у нас тоже есть красивая легенда.

Ювелир приподнял бровь и поинтересовался:

— Какая?

— О звездах. Когда-нибудь слышали?

— Нет, — усы ювелира шевельнулись, когда его краешки губ приподнялись, а в уголках глаз опять появились морщинки. — Я редкий гость в Лунцелосе и с радостью послушаю, если не самого Рензела Тайса, то его невесту.

Я украдкой улыбнулась.

— В детстве нянечка читала мне много разных легенд. Ее старая книжка, наверное, уже давно превратилась в труху, но я помню, как под нее засыпала. Лучше, чем под сказки, — я усмехнулась. — Там было мало интересного для ребенка, больше скучного, но одну историю я запомнила. В ней рассказывалось: когда люди умирают, Бог Солнца забирает мужчин и превращает их в лучи дневного светила. А женщин и нерожденных детей Богиня Луны уводит на небеса, где они становятся звездами и помогают освещать ночной мир.

Хо заинтересованно хмыкнул и погладил бороду, а я подняла взор на небо.

— Считается, если в минувшей жизни мужчина и женщина никогда не испытывали друг к другу по-настоящему крепких и сильных чувств, они никогда не встретятся. А если познали горечь или сладость истинной любви — даже боги не смогут их разлучить. Десятилетия или столетия спустя уже в новой жизни влюбленные снова встретятся. И так будет до тех пор, пока огонь в сердцах любящих не угаснет. Поэтому, когда с неба падает звезда, люди говорят: «Это душа девы устремилась в объятия любимого» или «Богиня благословила, и кто-то дождался наследника».