Рензел недовольно цыкнул, а я еле сдержалась от злой ухмылки и невольно приосанилась, когда принц, вздохнув, поднял на меня взор. Его пронзительные льдисто-голубые глаза будто заглянули в душу, безжалостно вытряхивая ему на ладонь всё самое сокровенное. Казалось, от силы этого взгляда не спастись, его не обмануть, от него не спрятаться и не убежать. Только бороться и противостоять до последнего.

Я тяжело сглотнула, но пересилила страх и не отвела взора, следуя старому папенькиному учению, когда он подарил мне щенка: «Не отводи взгляд первой, если не хочешь, чтобы псина посчитала себя главной». И сейчас этот совет пришёлся кстати, пусть принц, конечно, и не псина… Однако Рензел Тайс тоже не уступал, продолжая испытывать меня на прочность. А когда наше беззвучное противостояние затянулось, набирая всё больше холодного накала, Марька вдруг взвыла и схватила меня за подол платья:

— Госпожа-а-а! — посмотрела она на меня взглядом испуганной лани, а незадачливый лакей и другие слуги, участвующие в моем поиске, зашептались.

Попытка Марьки утянуть меня за подол к земле не оставила равнодушным никого, кроме, принца, рыцаря в золотых доспехах и пожилого дворецкого в чёрном фраке. И если последний оставался невозмутимым, словно мирские проблемы его не касались, смотрел строго вперёд, а его выцветшие от старости серые глаза выражали только готовность подчиниться принцу в любой момент. То темноволосый рыцарь с горбатым носом и румяными щеками отчаянно сохранял военную выдержку — стоял прямо, лишь иногда подёргивая пышными закрученными усами, старательно делая вид, что его совсем не трогает развернувшаяся сцена:

— Прошу, защитите. Я не хочу умирать!

— Марька! — шикнула я, чувствуя, что еще чуть-чуть и точно шлепнусь на землю. — Успокойся. Отпусти!

— Госпожа-а! Я три года служила вам верой и правдою…

— Марька…

— Три года!

— Ох…

— Помилуйте! Защитите!

В отчаянии я выдернула подол из ее цепких пальцев, отчего нитки опасно треснули. Однако высвободившись, не отступила и загородила Марьку от принца собой, ясно давая понять, что в обиду ее не дам. Служанка тем временем снова подползла ближе и ухватилась за край моего подола, только больше не тянула его, а только тихо всхлипывала, чуть подергивая.

Рензел тем временем не проронил ни слова, исподлобья наблюдая за нашей нелепой сценой и покачивая в руке молоточек для крокета. И раз он молчит, то первой начну я:

— Ваше высочество, Марька не сделала ничего дурного, попрошу её не трогать. Но если вы настаиваете, то я предпочту сама наказать свою служанку.

Повисла гнетущая тишина, которую нарушил раскат грома. Все слуги смолкли, обратив на меня липкое внимание, а каменное изваяние — принц, больше походивший на глыбу льда из-за аристократической бледности, наконец-то ожил и произнес:

— Будь по-вашему, — смешался с дуновением ветра его мягкий, бархатный голос, отдавшись дрожью в моей груди и перехватив дыхание. — Сэр Ларис, вручите леди меч.

«Меч?» — побледнела я.

— М-меч? — озвучил мои мысли сэр Ларис.

— Да, — ответил принц, вновь увлекаясь игрой в крокет. — Моя невеста пожелала сама наказать свою служанку. Не могу же я отказать.

Марька взвыла с большим энтузиазмом. Я невольно попятилась и чуть на неё не наступила, а рыцарь бросил на меня встревоженный взгляд и беспокойно задёргал усами.

— Ваше высочество, — извиняющимся тоном пробасил он. — Вы… Вы уверены? Разве стоит так… Да ещё леди… и меч.

Тук! Молоток глухо ударился о мячик, и тот отправился точно в маленькие воротца. Рензел хмыкнул и, распрямившись, прислонил молоточек к ноге, после чего принялся лениво стягивать белые перчатки:

— Сэр Ларис, чтобы добиться расположения женщины, стоит выполнять её желания и капризы, особенно когда на них так настаивают. Вы согласны?

Побледневший рыцарь украдкой вновь бросил на меня полный сомнения взгляд:

— Да, наверное, да, ваше высочество, — всё-таки покорился он и опять задёргал усами. — Как пожелаете, — и вытащил меч из белых с золотым узором ножен.

Его грузные доспехи звякнули, когда он шагнул мне навстречу, а тяжёлый шаг смял сочную траву, как страх — моё сердце. Я опять попятилась, но вспомнила, что за мной Марька, и застыла.

Богиня… Да что же такое принц удумал? В книгах власть имущие всегда грозились побить розгами или отсечь голову, а это значит принц… сейчас… Моей Марьке? Да ни за что! Я не согласна. Тем более не Марька виновата, а лакей, который нас перепутал. Это его надо наказывать.

Решительно сжав кулаки, я твердо решила, что Марьку в обиду не дам. Если потребуется, возьму вину на себя, а там будь, что будет: либо слухи верны и принц безумен — мгновенно со мной разделается, как с другими невестами, либо все закончится благополучно.

Я смело взглянула в холодные глаза Рензела, всем видом давая понять, что не покорюсь его приказу и лучше умру вместе с Марькой, чем стану женой деспота. Однако прежде, чем успела что-то сказать, как он отвернулся и, глянув на темнеющее небо, произнес:

— Полно, сэр Ларис. Я пошутил.

Пошутил?

— Пошутили? — остановился и резко обернулся сэр Ларис.

Ах, какой хороший рыцарь! Мы обязательно с ним подружимся, раз мыслим одинаково.

— Я не чудовище, сэр Ларис, чтобы в день знакомства заставлять невесту проливать кровь собственной служанки, — устало выдохнул принц, чей тягучий и спокойный тон сильно контрастировал с начинающейся бурей. — Накажите её сами.

Лицо рыцаря вновь побелело. Пятеро слуг и лакей зароптали. Марька заголосила и опять потянула меня за подол, а я напряглась, чтобы не упасть, и выпалила:

— Не позволю…

— И снова шутка, — хором со мной произнёс принц.

— …Отрубить голову… Что?

— Шутка, леди Цессара. Вы подшутили надо мной. Я — над вами, — Рензел гадко улыбнулся, а я захлебнулась собственным гневом:

— Да как вы… Вы!

— Я? Надо признать, очень удивлён, — принц отдал молоток для крокета и белые перчатки всё такому же невозмутимому дворецкому, и тот впервые пошевелился: плавным, элегантным движением забрал их.

«Вот жуткий старикашка! — подумала я. — Хелгар — владыка Пустынных земель — нашлёт драконов на столицу, а он с непринуждённым видом продолжит взирать на хаос и протирать винный бокал для своего высочества».

— Я дал вам орудие и свободу выбрать. Предполагал всё что угодно: отрубленный палец, руку. Вы могли просто отшлёпать служанку мечом, но чтобы отрубить голову… — покачал головой принц. — Жестокий выбор, вам так не кажется?

Я прикрыла глаза и сделала медленный вдох. Спокойствие. Главное — спокойствие. Ещё не нашёлся в мире человек невыносимей моей младшей сестры. Это всего лишь принц, а не рыжеволосая бестия в юбке.

— Ваша матушка, графиня Адье… — начал Рензел, а меня передёрнуло.

— Мачеха. Графиня Адье не моя родная мать.

Если моя сводная сестра Линни — бестия, то леди Ярла Адье — тот ещё деспот. Против Линни я ничего не имела. Моя сестра всего лишь избалованная, инфантильная глупышка, легко поддающаяся чужому влиянию, в том числе и моему. Но Ярла привыкла властвовать во всём. Где мой отец отвернётся, она тут же наведёт свой порядок, а кто её ослушается — получит суровое наказание. И если со слугами она просто обходилась высокомерно, то со мной Ярла вела себя жестоко. А перед отцом оправдывалась тем, что делает из меня настоящую леди.

Когда отец на ней женился, я даже подумать не могла, насколько круто изменится моя жизнь. А она превратилась в самую настоящую сказку. Жаль только в недобрую.

— Ваша мачеха, — поправился Рензел, — предупредила о вашем нраве, и я предполагал нечто подобное. Поэтому не злюсь.

Сработала на опережение, значит. Наверняка наговорила много всего, чтобы я точно не вернулась домой и сгинула в стенах замка.

— Откровенно говоря, вы меня даже позабавили, — изогнул алые губы в усмешке Рензел. — Давно я так не веселился.

Веселился? Зарёванная Марька, бледный рыцарь и я в гневе — это он считает весельем?