Я вытащил из седельного крепления ружьё и прицелился. Всадники остановились и тоже достали ружья. Я спустил курок, но расстояние было слишком большое, и я ни в кого не попал. В ответ один за другим грохнули семь выстрелов. Мне в грудь что-то ударило, и я еле удержался в седле, кожа под одеждой на секунду заледенела. Какой-то гад оказался чересчур метким.

Всадники же, убрав ружья, вновь поскакали ко мне. В руках их заблестели сабли. Бежать было поздно, да я и не собирался. Я чувствовал, как сила наполняет меня: семь чешуйчатых кочевников не должны стать проблемой. Я достал пистолеты.

Противники мчали на меня с гиканьем и устрашающими криками, из-под копыт летел снег, а я ждал. И вот первый оказался в считанных метрах от меня. Я разрядил оба пистолета. Всадник вывалился из седла, и лошадь его проскакала мимо меня, волоча за собой убитого ездока.

Я убрал пистолеты и, выставив вперёд руки, заморозил ещё двух, которые уже замахнулись саблями. Они тоже не удержались и рухнули в снег. Ещё один оказался приморожен к седлу. Он заорал, лошадь от испуга метнулась в сторону, споткнулась и упала. Остальные, увидев, с кем имеют дело, резко натянули поводья и остановились метрах в пяти от меня. Я сосредоточил в руках силу и выпустил морозные потоки ещё в двух чешуйчатых, и они тоже с головы до ног покрылись ледяными кристаллами.

Остался один. Я попытался его заморозить, но поток холодного воздуха столкнулся со сгустком пламени. В следующий миг всадник преобразился. Широкая, покрытая чешуёй морда прорезалась огненными прожилками, а кожа стала напоминать застывшую лаву. То же самое произошло и с руками.

В меня полетел ещё один огненный сгусток, от которого я успел увернуться, пригнувшись к шее лошади. Мой конь испуганно заржал, и я еле удержал его на месте. В ответ я выпустил морозный поток, но противник тоже уклонился и опять выстрелил в меня горящим шаром. Мне удалось сбить его холодом.

Мой огненный противник пустил лошадь рысью, описывая вокруг меня дугу и кидаясь на ходу небольшими пламенными сгустками. Мне же приходилось кружиться на месте и отбивать его атаки, либо уклоняться от них. Несколько раз я сшибал огненные снаряды своими чарами, потом удалось создать что-то вроде ледяного щита, который образовался примерно в метре от меня, однако он тут же исчез, когда в него ударился очередной комок пламени. Я выпустил в противника струю морозного воздуха, лёд охватил его тело, но тут же растрескался и отвалился, а чешуйчатый снова атаковал меня огнём.

Я понимал, что эта магическая схватка надолго не затянется. Рано или поздно я устану и не смогу отбивать огненные атаки. Я уже уставал. Вся надежда на то, что у противника силы закончатся быстрее.

Похоже, это и произошло, потому что чешуйчатый, выпустив последний огненный сгусток, выхватил саблю и ринулся на меня врукопашную. Я сбил пламя и тоже обнажил клинок.

Наши сабли зазвенели, лошади кружили впритирку друг к другу. Я парировал несколько ударов, и рубанул противника по голове, но сабля соскользнула по толстой коже шлема. Я еле успел уклониться, вражеский клинок прошёл надо мной, чуть не сбив треуголку, а я ткнул чешуйчатого в лицо. Остриё будто в камень ударилось.

Противник замахнулся, я отпустил поводья и схватил его клинок, а саблей снова ткнул в лицо. Результата это не дало. Но тут Черныш подался назад, я потянул на себя саблю противника, и тот, не успев выпустить её из рук, свалился с лошади.

Я тоже слез с коня. Противник пытался встать, а я выпускал в него потоки холода. Поначалу заморозить его не получалось: лёд трескался и отваливался. Но раз на пятый мне удалось-таки сковать врага. Тот сопротивлялся, но силы его были на исходе, огненные прожилки погасли, и лицо стало вновь обычным, если можно назвать обычным лицо, покрытое чешуёй.

Я вонзил ему в горло саблю. Доспех моего противника тоже оказался не совсем обычным. Это была бригандина. На груди её блестел позолоченный круг с кристаллом в центре. Однако не похоже, что он использовался для освещения.

В это время поднялся недомороженный чешуйчатый. Он ринулся на меня с саблей, я парировал два его удара и рубанул по шее. Остальные лежали неподвижно. Ледяная оболочка исчезла, но времени в морозном плену хватило, чтобы противники задохнулись.

Долго разглядывать поверженных врагов я не стал. Оружие и всё ценное можно собрать потом, а сейчас надо было понять, что творится в селе. Я залез на лошадь и поскакал на холм, с которого виднелись избы. После магической схватки я чувствовал себя выжатым, как лимон. Силы возвращались, но довольно медленно. Оказывается, у драконов тоже есть свои светлейшие. И это мне совсем не нравилось. А ещё не нравилось, что они забрели так далеко вглубь княжества. Теперь не только с морами, но и с кочевниками воевать придётся.

Схватка эта заставила меня понервничать, но сейчас я ощущал что-то вроде душевного подъёма от победы над противником. Во время боя адреналин бил ключом, и я внезапно понял, что мне это даже нравится. В прежней жизни ничего подобного я не ощущал: привык к мирному существованию, и в драки меня не тянуло. А теперь риск и сражения воспринимались совсем иначе. Впервые я почувствовал это во время драки в Ветряках, но тогда ещё не столь ярко. Подумалось, что это тоже влияние нового тела: какие-то рефлексы нервной системы, гормоны и прочее. Видимо, Даниил в прежние времена любил подраться. Не зря же он считал себя таким крутым фехтовальщиком. Или это сыворотка так действует? Что если она влияет на поведение и личность человека?

Остановившись на холме, я стал рассматривать избы вдали. Очень скоро заметил среди них движение, потом увидел, как со стороны Глебово скачет большая группа всадников. Значит, драконы уже заняли село. Их тут было слишком много, чтобы вступать с ними в драку, тем более в моём состоянии. К тому же встреча с ещё одним магом могла закончиться для меня плачевно. Пожалуй, стоило ехать обратно и свернуть на дорогу, ведущую в поместье, чтобы предупредить его обитателей о нашествии, если те, конечно, ещё не в курсе.

Так и сделал. Вернулся к перекрёстку и по санным следам, что вели через лес, двинулся к реке. Было жаль оставленные ружья и лошадь. Теперь они попадут в руки чешуйчатых. Самое ценное — кристаллы и банку с пеплом — я, разумеется, таскал с собой, но оружие, скакуна и сбрую тоже можно было продать. А теперь мои трофеи безвозвратно утеряны. Впрочем, сейчас имелись проблемы и посерьёзнее.

Вдруг я увидел человеческую фигуру. Заросли закрывали обзор, мешая заметить её раньше. Это был бородатый мужчина, одетый в порты и длинную рубаху. Он брёл между деревьями совсем близко к дороге. То, что передо мной — не человек, я сразу понял по его неестественно резким движениям.

Я пришпорил коня. Лес скоро заканчивался, дорога спускалась к реке, а потому я надеялся, что успею удрать, прежде чем существо обнаружит меня. Вот только было поздно. Оно меня заметило, и за спиной я услышал протяжный вой, а потом рычание: монстр ринулся следом.

Я соскочил с седла, выхватил саблю и вонзил её в живот существа, которое чуть не сбило меня с ног. Я еле устоял под его бешеным напором. Однако получив удар, тело быстро обмякло, и я, вытащив саблю, вскочил в седло и принялся со всей силы лупить коня каблуками. А в чаще уже раздавался вой. Захрустели ветви под ногами и лапами. Меня преследовали.

Дорога вышла из леса, конь сбежал вниз к реке, и мы оказались на покрытом снегом льду. Черныш поскакал резвее: снег был глубоким лишь около берега, где нанесло целый сугроб, а дальше шла ровная белая гладь.

Я направлял Черныша по санному следу, надеясь, что на пути не образовалось полыньи, и что лёд не подтаял во время вчерашней оттепели. А позади слышались вой и рычание: твари не отставали.

Когда мы были на середине реки, я обернулся. Из леса выскочила огромная, величиной с дом, туша на четырёх коротких лапах. Я разглядел три оскаленные пасти, что торчали из серого бесформенного куска плоти. Понятия не имел, как эта тварь тут оказалась, зато ясно осознал, что дела плохи. Туша бежала очень быстро, быстрее моего Черныша, а я не был уверен, хватит ли у меня сил заморозить эту громаду.