Из-под тонких бровей на меня пристально смотрели карие глаза. Лицо девушки имело гордый и, я бы даже сказал, надменный вид: подбородок приподнят, взор чуть прищурен и направлен сверху вниз (что, в прочем, не удивительно, раз она сидела на коне). Да и горделивая осанка отличала девушку от простых людей. В каждом жесте чувствовалось какое-то особое достоинство.

Вокруг лежали тела. Человекоподобные существа валялись с пробитыми кожаными кирасами в лужах собственной крови, пропитавшей снег. Две лошади лежали убитыми, одна дёргала ногами и издавала жалобное ржание, остальные бродили по округе.

— Кто таков? — спросила всадница приказным тоном.

— Обычный путник, — ответил я. — А ты кто?

— Боярыня Белогорская, — произнесла девушка и, смерив меня взглядом, добавила. — Ты не похож на обычного путника. Что ты тут делаешь? И что случилось в деревне?

Решив, видимо, что угрозы я не представляю, молодая боярыня слезла с лошади. Она была довольно высокой по сравнению с местными жителями, хоть и пониже меня.

Рукой, затянутой в чёрную перчатку, она вытащила из ножен палаш и, подойдя к лежащему рядом телу, воткнул ему клинок в шею, затем добила раненую лошадь и обернулась ко мне:

— Ну? Говори. Что здесь случилось, откуда и куда ты держишь путь?

— Иду из Угреши в Высокое, — ответил я честно. — В Угреши образовалась брешь. Весь гарнизон мёртв. Тут, по селу, тоже мертвецы бродят, так что будь осторожнее. Они ведут себя довольно агрессивно, когда встречают живых. Вероятно, во всём виноваты существа из Сна. Это всё, что я знаю.

— Интересно, — боярыня подошла к следующему телу и тоже вонзила ему клинок в горло, потом снова повернулась ко мне: — Значит, ты едешь в Высокое? Это где?

— Верстах в тридцать отсюда на запад.

— Это владения Черемских?

— Возможно, — пожал я плечами.

— По какому делу ты ездил в Угреш? — спросила девушка тоном, не терпящим возражений. Такой допрос начинал меня напрягать.

— По личному, — ответил я.

— Хватит вилять. Когда я тебя спрашиваю, ты должен отвечать. Что ты делал в пустой избе? Не мародёр ли ты часом? И… почему мне твоё лицо кажется знакомым? Кто ты?

Последнее мне совсем не понравилось. Она меня знает? Нет, вряд ли. Возможно, просто где-то видела. Если княжество небольшое, то все бояре наверняка в лицо знают князя и его семью. А мне это сейчас совсем ни к чему.

— Как я сказал, я просто путник, — спокойно ответил я. — Остановился вчера на ночлег. Сегодня собирался продолжить путь, а тут — эти. Вряд ли мы где-то виделись. Обозналась, наверное. Бывает.

Девушка прошла к калитке и заглянула внутрь:

— Просто путник, который перебил толпу чешуйчатых, — хмыкнула она. — И разговариваешь ты не как простолюдин, без подобающего обращения. И да, у меня хорошая память. Так что не надо мне мозги пудрить, — она убрала палаш в ножны, а вокруг ещё левой руки снова закружились светящиеся осколки. Да и лицо её изменилось: теперь оно было пепельно-серого цвета, словно высеченное из камня, прорезанного тонкими блестящими прожилками.

— Мне больше нечего добавить, — сухо произнёс я. Меня всё больше напрягала сложившаяся ситуация. Разговор мог перерасти в драку, а я не знал, будут ли мои чары сильнее.

— Как тебя звать? — спросила девушка.

— Александр.

— Александр… — повторила она задумчиво, будто вспоминая что-то.

— Послушай, — сказал я примирительным тоном. — Может, уберёшь эти свои… чары. Я просто иду своей дорогой и никому не желаю зла. Спасибо, что помогла с этими уродами, но, наверное, у тебя тоже есть свои дела, так что давай просто разойдёмся миром.

Девушка подошла ко мне и вытащила один из кристаллических пистолетов.

— Что это? — удивилась она. — Ты умеешь повелевать кристаллами? Значит, ты либо светлейший, либо… полукровка.

Магические осколки над ладонью её пропали.

— Значит, умею, — я забрал из рук молодой боярыни своё оружие и уставился на неё. — Будешь дальше гадать?

Под моим взглядом девушка даже как будто стушевалась, но быстро взяла себя в руки.

— Но почему тогда ты не хочешь назвать свою фамилию? — спросила она, но уже не прежним приказным тоном, а скорее с недоумением. И недоумение это было настолько искренним, что я чуть не рассмеялся. Возможно, то, что я отказался это сделать при встрече с другим светлейшим, действительно выглядело странно. Я не знал, как тут принято.

— На то есть причины, — я запихнул пистолет в кобуру.

— Где открылась брешь, ты знаешь? — девушка резко сменила тему. — Необходимо поставить в известность гарнизоны соседних острогов и ритуальный отдел. Брешь нужно закрыть, как можно скорее.

— Знаю. Одна брешь в Угреши, внутри крепости, прямо посреди двора. Там полно мёртвых солдат, которых почти невозможно убить. Вторая — верстах в пятнадцати к югу от Высокого. Других брешей я тут не видел.

— Две бреши так близко друг от друга — это очень странно, — произнесла, нахмурившись, молодая боярыня. — Я не помню, когда было такое. Дело серьёзнее, чем я думала. Ты можешь рассказать, где именно вторая брешь?

Я, как мог, объяснил, как туда добраться от Высокого.

— Моры уже вышли в Явь? — спросила девушка.

— Я убил четырёх, похожих на собак. Они напали на деревеньку неподалёку. Может быть, появились и другие в моё отсутствие. Ещё одна ходит по округе и умерщвляет всё живое. Я пытался её выследить — ничего не получилось. Скорее всего, ушла в степь или обратно в Сон.

— Так, ты должен поехать со мной и всё рассказать коменданту в Степной, — сказала боярыня. — Надо остановить это.

— Нет, извини, но не поеду, — ответил я. — Думаю, сама справишься, а мне нужно возвращаться в Высокое.

— Что ж, как хочешь, — девушка забралась в седло. — Тогда прощай.

Она пришпорила лошадь, и та потопала в направлении Старой Ямы.

— И тебе счастливого пути, — произнёс я вслед.

Странная встреча. Очень неожиданная и странная. Каким образом сюда забрела эта благородная девица, чего забыла в этой глуши? Почему одна, без свиты, слуг и родственников? Впрочем, вряд ли теперь это имело большое значение. Главное, что удалось избежать драки, которая могла закончиться не в мою пользу. А ещё беспокоило, что девушка чуть было не узнала меня. Наверное, и правда, видела на каком-нибудь приёме у княжеской семьи.

***

А вскоре я и сам уже ехал по белому полю. Подо мной был скакун одного из убитых драконов, второго я вёл следом. Поначалу я опасался, что будет сложно управляться с лошадью, но моё новое тело оказалось прекрасно приспособлено к передвижению верхом. Сев в седло, я почувствовал себя в родной стихии. Со своим транспортным средством я очень быстро нашёл общий язык.

В седельных сумках, украшенных тиснённым узором, нашлись съестные припасы: солонина и копчёности. В висящем на седле бурдюке бултыхался какой-то молочный напиток, напоминающий кумыс.

К седлу второй лошади я привязал ружья кочевников — это были лёгкие кремневые карабины, украшенные узорами в восточном стиле. Такое оружие неплохо подходило для конной стрельбы. Забрал их в надежде продать в городе. Ну или, может, себе тоже оставлю один образец — не решил ещё.

Метель снова разыгралась. Лошади медленно плелись по сугробам, а я едва видел дорогу впереди. Мне за шиворот набился снег. Хоть я не ощущал холода, но чувство было неприятное. Одной рукой я держал поводья, другой придерживал треуголку, чтобы не слетела от порывов ветра, старался поплотнее натянуть её на лоб, защищая лицо от вездесущих белых хлопьев.

Боялся я сейчас одного: того, что стемнеет раньше, чем я доберусь до Старой Ямы. Я и так не видел дорогу, которую снег сравнял с полем вокруг, а в ночи я и ориентиры перестану видеть.

Мысли же мои были заняты сном, увиденным сегодня ночью. Прежде мне и более странные сны снились, но этот вызывал какую-то смутную необъяснимую тревогу, с которой я никак не мог справиться. Раньше, в своём мире, я бы придал ему не большее значение, чем остальным снам: никогда не считал, что этот набор картинок и образов несёт в себе что-то важное. Но в этом мире могло быть всё, что угодно. Невольно лезли в голову мысли: вдруг увиденное имеет смысл? И если так, то какой?