Эту воду я использовал, чтобы отмыть руки от крови и умыться. А вот следующей порцией, которую с помощью хрусталиков я довёл до кипения, уже утолил жажду, а что осталось, залил во флягу. Теперь можно и путь.
Разумеется, перед тем, как выходить на улицу за снегом, я поднимался на колокольню и осматривал местность, чтобы убедиться, что твари снова не взяли меня в осаду. К счастью, снег за ночь не нападал, и следы до сих пор были видны, а значит, выяснить, куда отправился ночной стрелок, труда не составит.
И вот я снова брёл по пустым припорошенным снегом улицам. Моя одежда вся порвалась и заляпалась кровью, со стороны я, наверное, походил на бродягу. Я по-прежнему чувствовал слабость, а в голове роилась куча вопросов. Но надо было идти. Идти хоть куда-нибудь, чтобы не свихнуться от абсурдности происходящего, и надеяться, что там, куда я приду, меня ожидают ответы… ну или хотя бы будет чего пожрать.
Я довольно быстро нашёл место, где жил ночной стрелок. Это оказался каменный трёхэтажный дом — не оштукатуренный, с маленькими окошками, похожий на тот, в котором я вчера очнулся. Он был втиснут между двумя такими же домами. Улица же шла дальше, она пересекала заросшую аллею и терялась в кварталах с многоэтажной застройкой. Сквозь ветви виднелась пышная барочная архитектура, которая сильно контрастировала с грубыми средневековыми домиками по эту сторону аллеи. А вдали на горе по-прежнему вырисовывались скала и дворец на фоне серого неба.
Я подошёл к двери, к которой вели следы. Некоторое время наблюдал за входом, а потом подошёл, встал сбоку у стены и постучался. Мне никто не открыл, и я повторил попытку. Я позвал хозяина дома, стараясь кричать не слишком громко. В ответ — тишина. Судя по следам, жилец зашёл в дом и больше не покидал его, но и разговаривать со мной он почему-то не желал. Я потянул дверь на себя — она была заперта.
Выстрел. Что-то ударило в дверь, и я увидел сквозное отверстие от пули. Я инстинктивно прижался к стене. Стрелок, как я и догадывался, находился внутри, вот только его явно не устраивало присутствие посторонних. А может, он, как и я, боялся монстров. Я вытащил оба пистолета, взвёл курки и мысленным приказом зажёг хрусталики.
— Не стреляй! — крикнул я. — Я пришёл с миром.
Уж не знаю, насколько это звучало убедительно. Мог ли вообще в этом месте кто-то к кому-то придти с миром? Но попытаться стоило.
Стрелок ничего не ответил, а я решил попробовать по-другому. Ведь если в этом Сне, как его все называли, живёт человек (монстры вряд ли умеют пользоваться огнестрельным оружием, так что я не сомневался, что там — человек), то это мой шанс, и возможно, единственный, выбраться отсюда.
— Я не желаю тебе зла, кто бы ты ни был, — крикнул я. — Я заблудился. Мне надо попасть домой, в мир людей. Понимаешь?
Снова молчание стало мне ответом. Может, он не говорит на моём языке? Язык, кстати, тут был какой-то непонятный. Он явно принадлежал славянской группе, но сильно отличался от того, которым я привык пользоваться в прошлой жизни. Адаптироваться к нему, как ни странно, мне не потребовалось. Я на нём начал думать сразу же, как очнулся. Но возможно, тот, кто живёт в этом доме, говорил на каком-то другом языке? Я повторил фразу на английском — а вдруг?
Кажется, сработало. Скрипнули петли, и дверь приоткрылась. Приглашение? Жилец немой, что ли? Очень подозрительно всё это… В руках я по-прежнему сжимал пистолеты. Но теперь я был в замешательстве. Если открытая дверь — дружеский жест, как-то невежливо врываться внутрь с оружием. А если нет? Если подстава?
Положив пистолет в кобуру, я снял треуголку и просунул её край в щель. Грохнул выстрел, и треуголку чуть не выбило у меня из рук. Вот же собака! Нет, с такими по-хорошему нельзя. Я надел шляпу, вновь достал второй пистолет и, толкнув дверь ногой, заскочил в дом. У стены напротив за столом сидел сгорбленный мужчина с бородой. Я не видел его лица. Зато разглядел уставленный в меня длинный пистолет. Сюрприз, однако!
Грохнул ещё одни выстрел, и моё плечо пронзила боль. От неожиданности я пальнул сразу из двух пистолетов. Мужчина дёрнулся и уткнулся лицом в стол. То, что я в него попал, было настоящим чудом, поскольку я даже прицелиться не успел.
«Вот же гнида!» — я схватился за простреленное плечо, ругаясь про себя последними словами.
Лестница, ведущая на верхний этаж, скрипнула. Я обернулся. На ступенях стояла длинная худая старуха и целилась в меня из мушкета. В глазах старухи обитала тьма, как и у того монстра, который чуть не загрыз меня возле виселицы. Значит, это были не люди!
Пуля чиркнула о стену позади меня. Я ринулся вглубь комнаты и, шлёпнувшись задом на пол, зажал пистолет между коленей и здоровой рукой полез в сумку за патроном. Старуха поставила мушкет к стене, достала откуда-то нож и стала спускаться.
У меня — паника. Рука, которой я заряжал, тряслась, вторая — висела плетью. От боли в плече хотелось кричать, меня словно ножом туда кололи при каждом движении. Я скусил патрон, высыпал порох на затравочную полку — кажется, больше, чем надо. Дрожащими пальцами затолкал остальное в дуло. Вынул шомпол и еле-еле попал им в ствол.
Старуха была уже передо мной. Нож блестел в её руке. Я выстрелил. Старуха зашаталась и с грохотом рухнула на пол. Я сидел, переводя дыхание, и глядя сквозь пороховой дым на это человекоподобное существо, которое, тем не менее, человеком не являлось и которое чуть не прикончило меня.
Я ошибся, решив, что здесь могут находиться люди, и эта ошибка едва не стоила мне жизни. А ещё ошибся по поводу интеллекта существ. Похоже, среди них были разные, и некоторые даже владели огнестрельным оружием. И ничего хорошего мне это не сулило.
Мужик уже почти обратился в кучу пепла, старуха же только начала тлеть.
Я прислушался. На других этажах могли находиться ещё упыри. Но в доме было тихо. Стиснув зубы от боли, я поднялся и закрыл входную дверь. Плечо горело огнём, и я ждал, пока заработает моя ледяная регенерация. Одежда ещё сильнее пропиталась кровью. Кое-что о том, как остановить кровотечение и перебинтовать рану я знал. Но что делать, когда рана у тебя самого, да ещё и в плечевом суставе? Судя по тому, что рубаха со спины промокла тоже, пуля прошла насквозь. Ну хоть это радует.
Но вот плечо заболело ещё сильнее, и я понял: это — лёд. Я сел на пол и сжал зубы. Но на этот раз не отключился, и минут через пять начало отпускать. А через десять я понял, что рана зажила. На коже остался лишь ещё один шрам. Ещё минут пять я сидел, кайфуя от отсутствия боли и собираясь с мыслями.
Нет, впредь следует быть предельно осторожным. Иначе, меня тут либо загрызут, либо застрелят. Сон этот — место крайне недружелюбное. Двух дней не прошло, с тех пор, как я тут появился, а меня уже чуть было на британский флаг не порвали.
На столе, за которым сидел мужик, лежала фузея с кремниевым замком и длинный пистолет — с колесцовым. Я подумал, что неплохо бы прихватить с собой всё это добро. Моё снаряжение и так было не самым лёгким, и тащить на себе лишние килограммы не хотелось, но с другой стороны, оружие всё — однозарядное, и дополнительный ствол в таких обстоятельствах мог спасти жизнь.
А ещё меня привлёк запах пищи, который я учуял сквозь вонь сгоревшего пороха. И это меня несказанно обрадовало. Не зря, значит, страдал и под пули подставлялся.
Зарядив оба своих пистолета, я пошёл обследовать дом. На моё счастье, ни на втором, ни на третьем этаже никого не оказалось. Тут находились спальни, как и в любом человеческом жилище. Я даже нашёл сундуки с кучей мужской и женской одежды.
Спустя часа два я покинул дом. Я с радостью остался бы здесь до завтра, но надо было двигаться дальше. Да и вернуться всегда можно, если не найдётся лучшего места для ночлега. Идти я собирался ко дворцу на горе — сейчас это представлялось мне единственной оправданной целью.
Я набил брюхо овощной похлёбкой, которую нашёл в котелке на плите. Остатки слил в другой котелок — походный с крышкой на защёлках. А его в свою очередь вместе с ломтями вяленого мяса и десятком картофелин сложил в заплечный рюкзак, который тоже обнаружился в доме. Сверху запихнул свою епанчу и найденный охотничий нож. Мешок оказался увесистыми, и я уже предчувствовал, как будет страдать моя спина. Но это всяко лучше, чем остаться без пропитания.
