Этим набором приёмов я и ограничился. Не было смысла изучать много заклинаний, лучше научиться обращаться с четырьмя-пятью, отточив их до совершенства и отработав все возможные связки. В бою чем проще заклинание, тем оно эффективнее. Это не фокусы на состязаниях показывать, в поединке всё иначе.

В общем, в своей победе я почти не сомневался. А вот что случится потом — большой вопрос. Я не хотел скрываться и жить в бегах, но иного выходя, кажется, не было.

Дуэль мы собирались устроить на том же самом месте, где полтора года назад я сражался с Огинским. Сейчас поляна была укутана толстым снежным одеялом, но огневики специально для поединка выжгли в центре большую круглую площадку, полностью растопив снег.

Приехал я рано утром вместе с Вяземским и кучей стражи. Меня сопровождали восемь машин, набитые эфирниками и одарёнными. Эта компания должна была стать гарантом того, что поединок пройдёт честно.

Со Святославом тоже прибыло много людей. На дороге перед поляной собрался целый автопарк. Сам Шереметев приехал на новеньком чёрном лимузине с округлыми формами, которые к тридцать пятому году всё больше набирали популярность в автомобильном дизайне.

Святослав Шереметев и его начальник тайной канцелярии Безбородко стояли на расчищенной площадке и о чём-то беседовали.

Мы с Вяземским вышли из машин.

— Не буду вам ничего говорить по поводу дуэли, — сказал ректор. — Вы лучше меня знаете, что делать. Для вас это не первый поединок, а я уже, признаться, давно не дрался по-настоящему. Мы с моей стражей останемся здесь и будем обеспечивать безопасность, а вы делайте, что должно.

— Орлов сдержит слово? — спросил я. — Не станет вмешиваться?

— Можете не сомневаться. Ему это не надо.

— Понятно. Что ж, уже хорошо… А что с Бельскими? Полицаев ведь может натравить.

— С Бельскими будет отдельный разговор. Даже если придут, я вас им не выдам. В моей академии вы в безопасности. Даю слово дворянина.

Я посмотрел на Шереметев и Безбородко, которые ждали меня в поле.

— Ждут. Пожалуй нам пора.

Вяземский посмотрел на часы:

— Да, не будем задерживаться. Пойдёмте.

Я снял пальто и кинул его на заднее сиденье своей машины. В одном спортивном костюме сразу стало прохладно, но это — лишь до начала поединка. Пламя меня согреет. Мы с ректором зашагали по снегу к большой площадке, чернеющей голой землёй среди белых просторов.

Безбородко ещё раз объявил условия поединка. Предполагалось, что драка будет продолжаться до тех пор, пока один из участников не сдастся. Однако все понимали, что ни я, ни Шереметев не собирались оставлять друг друга в живых. Его целью было — убить меня, моей — убить его. Для этого-то мы и пришли сюда.

Секунданты проверили нас на наличие артефактов (использовать их во время дуэли запрещалось), Шереметев отдал пальто и шляпу Безбородко, оставшись в брюках-галифе, заправленных в военные сапоги, рубашке и вязаном свитере. Секунданты вернулись к машинам, а мы с Шереметевым разошлись по разным сторонам площадки, оказавшись шагах в ста друг от друга.

Сигналом для начала боя стал револьверный выстрел.

Я не торопился атаковать. Сформировал перед собой защитную полусферу и двинулся к противнику. Шереметев же наколдовал множество заострённых булыжников. Они крутились вокруг него и летели в меня пулемётной очередью, врезались в землю, свистели над головой, бились о мой щит. Удары были сильными, я чувствовал напряжение в эфирном поле, но продолжал удерживать полусферу и сближаться с противником.

Но обороной я не ограничивался. Моя левая рука контролировал защитное поле, а над правой ладонью рос взрывной шар с тёмной, насыщенной сердцевиной. И как только я оказался достаточно близко, чтобы не промахнуться, снял защиту и направил шар в противника.

Шереметев не успел защититься, и взрыв полыхнул рядом с ним, разметав во все стороны вращающиеся вокруг него булыжники.

Святослава моментально облепили подобием доспехов серые пластины с синими прожилками, и мой враг стал похож на гнома в средневековой броне. Рядом с ним словно из-под земли выросли два трёхметровых каменных великана, а сверху на меня рухнули несколько шипов, но я уже находился под щитом, и они с грохотом раскололись на куски, а другие вонзились в землю.

Големы потопали ко мне. Я рывком метнулся к одному и ударом заряженного огненным импульсом кулака расколол его туловище. Затем переместился ко второму, струя пламени пробила его насквозь, и существо рассыпалось на куски.

Оба голема оказались разрушены в считанные секунды. Для создания магических существ требовалось много умений, эфира и концентрации, но какой от них прок, если существа не обладают достаточно прочностью? Ну или это я таким сильным стал.

С неба в меня опять полетели крупные каменные шипы. Я рывками стал уходить от них, и те лишь взрывали землю. Шереметев же стоял как вкопанный, сжимая в руках две массивные секиры. Похоже, он не собирался бегать по полю боя. Решил забросать меня снарядами.

Я же рывками метался туда-сюда, уворачивался от падающих шипов, и кидал огненные копья. Те часто летели мимо из-за невозможности хорошо прицелиться, но иногда всё же попадали в моего недруга, однако Шереметев оставался неподвижен. Он сам будто превратился в нерушимую скалу.

Я не мог бесконечно носиться по полю боя. Если не предпринять решительных шагов, можно только весь эфир зря потратить, не добившись никаких результатов. Надо было атаковать.

Переместившись левее, я оказался сбоку от Святослава. Тот обернулся и тут же получил «астру», которую я формировал в ладонях последние секунд пятнадцать. Снаряд с уплотнённой сердцевиной взорвался рядом с Шереметевым, свалив того на землю. Воспользовавшись ситуацией, я ударил противника высокотемпературной струёй пламени.

Пока Святослав поднимался, в него попали три таких струи, размолотив ему доспехи. Тогда Шереметев создал перед собой грубую каменную плиту, которая приняла на себя четвёртую струю. Я не растерялся, и рывком ушёл левее. Но Святослав заметил мой манёвр и рванул ко мне со всех ног.

Он был уже совсем рядом, обе секиры взмыли над моей головой для сокрушительного удара, но первой ударила струя пламени, в которую я вложил больше эфира, чем обычно. Во все стороны брызнули куски каменной брони, и мой противник отлетел шагов на десять.

В ответ полетели копья. Одно пронеслось возле моего уха, второе попало мне в ногу, третье — в живот. Эфирная аура выдержала атаку, а в моих руках уже сформировалась очередная «астра». Шереметев вскочил, но сразу был свален взрывом.

Тремя пространственными рывками я переместился подальше от врага. Тот сразу и не понял, где я. Он замешкался на несколько секунда, пока поднимался на ноги. С четырёх сторон его окружили каменные плиты, а в меня опять полетели с неба конусу.

Я закрылся полусферой из огненной плёнки и сосредоточился. Через несколько секунд в Шереметева ударил «небесный столб». Клубы пламени взметнулись над полем, а когда они рассеялись, среди опалённой травы осталось лишь дымящееся тело.

Переместившись поближе, я убедился, что Шереметев мёртв. Он стал чёрным, как уголь, а на обгоревшем лице застыло спокойное сосредоточенное выражение. Смерть наступила так быстро, что Святослав не успел ничего ни понять, ни почувствовать.

— Готов! — крикнул я.

Секунданты, что стояли ближе всех, зашагали ко мне, чтобы оценить результат поединка.

— Да, Святослав Шереметев мёртв, — проговорил Вяземский со сдержанным торжеством. — Алексей Дубровский выиграл бой.

Безбородко озадаченно посмотрел на меня, затем на труп, затем снова на меня:

— С этим сложно спорить, — он извлёк из кармана пальто портсигар, вытащил папиросу и, сунув в рот, стал доставать зажигалку. Глава тайной канцелярии имел напряжённый вид. От меня не укрылась мелкая дрожь в его руках.

Оставив разбираться с трупом господина Безбородко и шереметевских дружинником, мы с Вяземским потопали к машинам. Пока никто не собирался на нас нападать.