Я задумался. У меня появился шанс расправиться с одной из пешек Святослава Шереметева. Саморядов причастен к убийству Василия и Гавриила Дубровских, а значит, достоин смерти. Да и неплохо было бы нанести ответный удар. Но стоило ли делать это именно сейчас? В отличие от Дениса я не жаждал мести, точнее, жаждал, но совсем иначе. Не моих родителей убили месяц назад, а потому рассудок мой оставался трезв.

Что произойдёт, если мы сейчас начнём резать дружинников Шереметева? Один-два исполнителя получат по заслугам, но что потом? Допустим, меня Святослав не достанет, поскольку я торчу всё время в академии. Но ведь скоро я обзаведусь собственное дело, и по нему могут ударить. Да и моих людей тоже могут начать вырезать.

Готов ли я был начать сейчас открытое противостояние? Всё упиралось именно в это. На моей стороне были шесть стражников. Ника и Сиволапов владели магией, остальные — эфирники. Негусто. А у противника — десятки и, возможно, сотни бойцов.

Надо было ждать. Может, бойцов у меня и не станет существенно больше, зато через год сил прибавится многократно, если прогресс пойдёт таким же темпом. Тогда уже можно о чём-то говорить. А пока надо попытаться развить и сохранить дело, которое мне даст средства к существованию, и сберечь тех немногих, кто готов продолжать служить нашему роду.

Единственный, с кем я в ближайшее время собирался расправиться — это Никитин. За него вряд ли дружина открыто впряжётся. В начале тридцатых аристократы ещё предпочитали не афишировать свои криминальные связи. С остальными пешками можно и повременить. Никуда они не денутся.

В общем, я решил не торопиться и ждать.

Но об охране моих будущих заведений всё равно стоило подумать, и для этого требовались стражники. Одного я решил оставить здесь, дабы он присматривал за квартирами и особняком, остальные должны были ехать со мной В Москву.

Вероятнее всего, придётся подключить стражников Оболенского. Но этот вопрос надо ещё обсудить с Петром Петровичем.

— Нет, — отрезал я. — Пока мы делать этого не будем.

— Что?! — нахмурился Денис. — Почему, Алексей? Убийца почти у нас в руках. Погибли твои и мои родители, и мы должны поквитаться.

— Должны. Но не сейчас. У нас мало сил.

— Хватит, чтобы убить одного мага.

— Но не хватит, чтобы защитить наш род. Пока Святослав хочет убрать только меня, остальные ему без надобности. А мне ещё фирму развивать...

— О прибыли заботишься, значит?

— Ребят, давайте не будем ссориться, — влезла Лиза.

— Лиза, помолчи, пожалуйста, — осадил я её. — Денис, моя цель гораздо больше, чем убить какую-то пешку. Если ты сейчас полезешь в драку, то просто всё испортишь.

— Глупости. Чем?

— Ты и сам можешь погибнуть, и меня подставить. Просто поверь мне. Я нацелен выше, гораздо выше. Понимаешь? И когда я будут готов… когда мы будем готовы, сделаем это. Обещаю. Наши родители будут отмщены.

— Ты говоришь про Святослава Шереметева? Хм… Как ты собрался это сделать?

— Я пока не знаю. Поэтому и говорю, нужно время, чтобы всё обдумать и спланировать, а не так с бухты барахты.

— Отец тоже хотел убить эту сволочь. Он нам столько крови попортил. Из-за него предприятие чуть не обанкротилось. А теперь ещё и это, тьфу ты.

— Так ты считаешь, что заговор действительно был? — я посмотрел в глаза Денису.

— Заговор? Знаешь, что я скажу? То, в чём нас обвинили — это полная чушь! — брат в сердцах стукнул кулаком. — Ложь и клевета. Государственная измена… Бред! Мы за Россию и за царя жизни клали! Какая государственная измена? Но не за этих сволочей, которые сейчас сидят в канцелярии. Не за них!

Денис не на шутку разошёлся. Он активно жестикулировал своей последней рукой, а в глазах пылала ярость.

— Но ведь что-то было?

— Боюсь, это непросто объяснить, — покачал головой Денис.

— Да ладно. Говори.

— Нечего говорить. Ничего больше нет. Нас убили, враги оказались сильнее. А мы… вот дерьмо, мы даже отомстить не можем!

— Денис, здесь Лиза, поосторожнее с выражениями, — напомнил я.

— Извини, Елизавета, — Денис повернулся к Лизе. — Мой язык в последнее время стал слишком груб. Кажется, я перестал быть аристократом ещё там. А теперь какой смысл?

Война сильно повлияла на Дениса и не только на его физическую целостность. Он вёл себя грубо, прямолинейно, эмоционально, мог вспылить на ровном месте.

— Ничего страшного, — улыбнулась Лиза. — Знаешь, я испытываю такие же чувства, мне порой тоже хочется отбросить воспитание и ругаться последними словами, когда думаю о том, что Шереметевы сделали с нашими близкими.

Я решил не давить на Дениса. Он определённо что-то знал, но рассказывать не хотел. Возможно, как-нибудь в другой раз.

— В общем, так, — объявил я. — Денис, прибереги свою ненависть на потом. Не высовывайся, ничего не предпринимай. Когда придёт время, я дам знак. В конце недели мы с Кузьмой едем в Москву. Один человек будет следить за моим имуществом в Ярославле, остальные отправятся с нами. Ты знаешь номер Лизы? Хорошо. Будем поддерживать связь.

— Не пойму, что с тобой случилось, — покачал головой Денис, — но ты явно не тот Алексей, какого я знал прежде. Ты сильно повзрослел за это время. И пожалуй, я прислушаюсь к твоему мнению.

— Спасибо, Денис.

— Да и вообще, кто я такой? Это же ты наследник, дворянин. А я — простой мещанин, у которого больше нет ничего, — Денис трагично взмахнул рукой.

— Мы вернём тебе имя.

Денис грустно усмехнулся:

— Зачем тешить себя пустыми мечтами? Надо действовать. Надеюсь, Всевышний даст тебе мудрость. А мне придётся отойти в сторону до поры до времени. И вообще, я уеду из Ярославля. Здесь меня могут искать.

— В любом случае, мы ещё увидимся.

— Да, я тоже буду в это верить.

В пятницу распогодилось. Дождь перестал лить, солнце стало робко проглядывать сквозь облака, дороги подсохли.

Утром я заскочил к господину Колотило, который отдал мне все необходимые документы. Теперь я мог вернуться в академию. Юрист тоже должен был переселиться в Москву. Такой человек нужен под рукой постоянно. В Ярославле ему делать нечего. Мы обсудили переезд, и господин Колотило согласился. Ему требовалось пара недель, чтобы закончить здесь все дела, после чего он был готов отправиться в Москву.

Перед отъездом я ещё раз решил посетить своё родовое гнездо, тщательно всё осмотреть и забрать то, что не унесли грабители. Это могли быть фотоальбомы, какие-то памятные вещи, письма, дневники и прочее.

Я предполагал, что люди Шереметевых могут наблюдать за усадьбой и, возможно, даже попытаются напасть, тем более, что в Ярославле у них есть база. Однако я сомневался, что это случится, если нас будет много, а потому меня сопровождали оба стражника Оболенских и Сиволапов с одним из наших парней.

Я и Лиза ехал впереди в моём кабриолете. Ника, как обычно, сидела за рулём. За нами двигался старый ландо с двумя стражниками, замыкал колонну Сиволапов на своём зелёном фаэтоне с поднятым верхом и опущенными целюлоидными шторками на окнах.

До поворота к усадьбам ехали в тишине. Лиза сегодня была особенно задумчивой. Машины свернули с главной дороги и покатили через поля в сторону поместий.

— Ты скучаешь по дому? — вдруг заговорила Лиза. — Ты бы хотел сюда вернуться жить?

Я задумался, но не об особняке Василия Дубровского, а о собственном доме, который остался в иной версии реальности. Да, немного скучал, однако эти места мне казались более привычными, хоть прежде я никогда не был в средней полосе. Берёзки, сосны, поля — всё это ощущалось родным и близким. Вероятно, причиной тому стали отголоски памяти Алексея в моей голове.

— Кажется, ты о чём-то задумался, — улыбнулась Лиза, не дождавшись ответа.

— Скучаю ли я? Да, конечно, — сказал я. — Какие бы ни были плохие отношения у нас с отцом, это мой дом. Я здесь вырос.

— Мне здесь тоже нравится. Так тихо и спокойно. Как будто вдали от всего мира.