Это был уже верх наглости. Молокососы совсем оборзели. Даже играть с ними в словесную перепалку пропало желание.

— У меня нет времени устраивать представления, — проговорил я грубее, чем подобает. — Пляски в другом месте посмотрите, господин Огинский. А я тренируюсь. Поэтому отойдите, пожалуйста, на безопасное расстояние и не мешайте. И вас это тоже касается, — обратился я к девушкам, подкрепив слова жестом. — Пожалуйста, на безопасное расстояние.

— Вы, сударь, кажется, забыли, с кем говорите, — нахмурился Огинский. — Не по рангу вам указывать, куда идти князю или графине. Хамство это, сударь. Как есть хамство.

— А у меня вообще нет никакого желания говорить с вами. Хотите — стойте здесь. Только если костюмчик подгорит, не расстраивайтесь. Хорошо?

Я не знал, как отделаться, от этих назойливых мух. Даже злости не было — лишь банальное раздражение.

— Нехорошо хамить. Хамство должно быть наказано, сударь, — Огинский приблизился ко мне, и мы уставились друг другу в глаза.

Я направил эфир в мышцы, сделав их крепче. Пользоваться магией было нельзя, и мой противник тоже знал правила. Но это не значит, что он не прибегнет к рукоприкладству. Степан Оболенский рассказал, какие тут порядки. Если не слишком родовитого первокурсника изобьют, никто даже не почешется. А что будет, если двух князей изобьёт первокурсник? Вряд ли они, конечно, побегут жаловаться, если не хотят позора на свою голову.

Я ощутил сильный удар в живот, но мой пресс оказался слишком прочным, чтобы такой сопляк, как этот Огинский, смог бы его пробить.

Короткие удары в грудь и в лицо дезориентировали парня, заставив отступить на шаг, затем — мощный хук в челюсть. Огинский — на четвереньках.

Подскочил Шаховской. Его сжатый кулак оказался слева от меня, но так и не достиг цели. Я перехватил его руку. Удар в лицо, захват, удар коленом в живот и в голову — парень распластался на песке.

Огинский поднялся на ноги. На его лице не было ни капли крови — он находился под эфиром, как и я.

— Ах так? Драться, да? — Огинский стал медленно двигаться вокруг меня, готовясь атаковать. — Думаешь, это тебе с рук сойдёт? Сейчас ты у меня попляшешь. Я-то хотел тебя вполсилы поколотить, но сам напросился.

Мой соперник сжал руки в кулаки и так напрягся, что даже мышцы на лице задрожали. Эфирное зрение показало, что тело его засияло ярче. Однако мне стало понятно, что Огинский не умеет ничего. Эфир надо концетрировать в спокойном состоянии, а не в конвульсивной тряске.

Огинский двинулся на меня. Прямой удар ногой оттолкнул его, боковой с разворота заставил припасть на колено. Шаховской попытался атаковать во второй раз. Я отклонил его кулак и хуком пробил в челюсть. Удар ногой с вертушки снова уложил парня отдыхать.

Перехватил руку Огинского, выкрутил назад и упёр ладонь в его плечевой сустав, тем самым заставив противника опуститься на колени. Мне не требовалось больших усилий, чтобы удержать его, хотя парень и пытался вырваться, концентрируя эфир в мышцах. Бесполезно. Стоило мне немного усилить мышцы, как Огинский застонал от боли.

— И это всё? — спросил я. — Я-то думал, ты приложишь хоть немного усилий.

— Ты ответишь за это, — процедил Огинский. — Тебе конец.

Его приятель поднялся, потирая ушибы, но продолжать драку не решался.

— Алексей, отпусти его! — Настя внезапно заступилась за Огинского и шагнула ко мне. — Тут нельзя драться.

— Ага, ему скажи, — кинул я ей, не оборачиваясь. — Отпустить, говоришь? Пусть извинится.

— Что?! — возмутился Огинский и тут же вскрикнул, поскольку я надавил ещё сильнее.

— Отпусти, ты ему руку сломаешь, — Настя стиснула моё плечо, а точнее попыталась, но силёнок не хватило.

Шереметева была права. Травмировать студентов — не в моих интересах. Ведь если Огинскому сломать руку, то я моментально окажусь виноват. А иначе кто мне что предъявит? Даже сам факт драки доказать не получится, если нет ни синяков, ни переломов.

Я оттолкнул Огинского. Тот упал на песок, но тут же вскочил и попятился.

— Ты у меня землю жрать будешь, — злобно проговорил он. — Я тебя закопаю, чернь безродная.

— Уводи своего неадекватного друга, — я вырвал руку из пальцев Насти. — И держитесь от меня подальше. А то… всякое может случиться.

— Ах так? — Настя гневно сверкнула глазами, развернулась и зашагала прочь, кинув Шуваловой: — Пошли. Не зачем общаться с грубиянами.

Высокая барышня пожала плечами и последовала за подругой. Я проводил их взглядом. Всё таки, фигура у Шереметевой была очень даже ничего и спереди, и сзади. Но что толку? Во-первых, после всего происшедшего у нас с Анастасией уже не получится дружеских отношений, а во-вторых, я и сам зарёкся иметь какие-либо дела с аристократками. Скандалов только не хватает мне на голову. И так проблем полно.

Огинский отряхнулся, кинул ещё пару угроз в мой адрес, и они с Шаховским, сделав оскорблённый вид, тоже удалились с площадки.

За событиями внимательно наблюдали два парня, что тренировались рядом. Низкорослый пацан, которому на вид было лет шестнадцать, подошёл ко мне.

— Разрешите представиться, Яков Березин, — проговорил он. — Я видел, как вы отделали наглецов.

— Отделал. И? — пожал я плечами.

— Просто ещё не было такого, чтобы Огинский получил по лицу.

— Всё бывает впервые. Такова жизнь.

— Обычно он лезет на первокурсников или тех, кто заведомо слабее. Зря он связался с вами.

— А ты его знаешь?

— Да все про него слышали. Он даже на дуэли дрался, говорят. Хотя мне кажется, это басни.

— А что он тут делал?

— Ой, лучше не спрашивайте, — Яков потупился. — Приходит иногда, надоедает, всем настроение портит.

— Зачем?

— Понимаете, тут такие устроено… Мы должны развлекать старшекурсников, показывая им всяческие трюки, и прочими способами. Всех ребят из пансионата заставляют.

— А, ну теперь понятно. Кстати, Алексей Васильев, — я протянул руку. — И давай на «ты», не люблю формальности.

— Очень приятно, — Яков улыбнулся и пожал протянутую руку. — Однако должен предупредить, что я не имею дворянского титула, хоть и надеюсь его получить в будущем.

— Неважно. Ты с какого курса?

— Второй. Группа А2-4

— У меня 1-4. Ну что ж, будем знакомы. Технику подтягиваешь? Видел мельком, что у тебя огненные шар не слишком насыщенный.

— Это ты верно подметил, — согласился Яков. — Мне мастер то же самое говорить. Однако сейчас я тренирую точность броска.

— А для этого нужна общая концентрация, в том числе дистанционный контроль. Поэтому я бы советовал вначале отработать формы на концентрацию. Ты сразу увереннее начнёшь себя чувствовать с огнём.

— Вижу, ты хорошо разбираешься в этом деле.

— Не, ерунда. Просто читал много, — соврал я. — Так-то я и сам… пока тренируюсь.

Я не собирался строить из себя спеца. Мало того, что странно выглядит, так ещё потом и приставать начнут, чтобы тренировал. А мне вначале самому себе надо вернуть былые навыки.

Тут ко мне подошёл второй парень. Звали его Кондрат. Он тоже был из приюта и тоже учился на втором курсе, но в параллельной с Андреем группе. Ребята давно знали друг друга и часто упражнялись на площадке.

Знакомство с ребятами из простонародья тоже могло оказаться полезным. Я уже не раз об этом задумывался. После окончания академии студенты обычно шли на государственную службу, кого-то Вяземские забирали себе или пристраивали другим родам. А мне нужна своя стража. Тридцатые годы — период непростой, каждый уважающий себя род, если средства позволяли, набирал себе частную армии. У меня пока была только Ника, но этого мало. Требовались ещё люди. А где их достать? Как вариант, обрести авторитет в глазах студентов из простонародья, чтобы они согласились потом на меня работать, если, конечно, Вяземские не воспротивится.

Второй момент, о котором я задумался после сегодняшнего инцидента — неплохо было бы найти девушку. Вроде бы и времени особо нет, а с другой стороны, становиться монахом на четыре года тоже не собирался. Пока молодой, надо жить полной жизнью.