— А как по мне, стоит отнестись максимально серьёзно. Возможно, меня попытаются убрать, — я перешёл почти на шёпот. — Более того, поговаривают, будто это — сговор, за которым стоит кто-то из генералов. Мне угрожает опасность.

Я не знал, можно ли Трубецкому доверять. Капитан никогда не демонстрировал ко мне какой-либо враждебности, и даже наоборот, когда я поссорился с Орловым, пытался разобраться и урегулировать дело мирным путём. Но это вовсе не гарантировало, что он не состоит в заговоре. Кто знает, что произошло за месяц моего отсутствия? Вдруг и ему мозги промыли?

Но мне требовалась хоть какая-то поддержка. Возможно, при свидетелях на меня не рискнут напасть, но даже если это случится, понадобится тот, кто расскажет, что произошло на самом деле. Ведь убийство гвардейских офицеров — серьёзное преступление. Если заговорщики погибнут, а меня признают в этом виновным, то наказанием станет смертная казнь.

Возможно, на это и рассчитывали мои враги: даже если прямое покушение не удастся, то в случае гибели заговорщиков меня просто-напросто казнят.

— Алексей, вы преувеличиваете проблему, — проговорил капитан.

Наверное, с его стороны моя реакция выглядела не совсем адекватной. Но я бы посмотрел, как бы он вёл себя, если б какая-то группа людей считала его злом во плоти.

— Не преувеличиваю, господин капитан. Думаете, это первый раз, когда меня пытаются убить? За год я пережил несколько покушений. Несколько! На вас как часто совершают покушения, а?

— Ни разу такого не было, но…

— А меня постоянно пытаются убить. И я уже чувствую, когда что-то идёт не так. Поэтому прошу, отправьте следом ещё одну группу солдат. При свидетелях, возможно, на меня не нападут.

— Хорошо, Алексей. Не думаю, что ваши опасения оправданы, но я сделаю всё возможное, — согласился Воронцов. — А теперь поторопитесь. Времени до отправки мало.

— Благодарю.

Возможно, я действительно преувеличивал опасность. Капитан, наверное, подумал, что у меня крыша поехала. Я бы и сам на его месте так подумал.

На площадке перед казармами стояли два «Шквала». Рядом с одним из них толпились несколько человек в боевом снаряжении. Среди них возвышался генерал Неклюдов. Он был без каски и бронежилета, в отличие от остальных. Что-то объяснял коренастому майору.

— Здравия желаю, господин генерал, — я отсалютовал. Хотел добавить, что прибыл по приказу, но не успел.

— А, прапорщик Озёров! — Неклюдов приложил пальцы к своему синему берету. — Долго же вас пришлось ждать. Все уже в сборе, скоро выдвигаетесь. Майор Морозов возглавит ваш отряд и объяснит задание. Всё, командуйте, майор. Удачи!

Неклюдов ушёл, а майор скомандовал «по машинам», и мы полезли в катера.

Майор, старший лейтенант, два лейтенанта, два прапорщика и я забрались в первый «Шквал». Этих офицеров я иногда мельком видел в лагере и во время сражений, но лично не знал ни одного. Кажется, все они были из штаба. Управлял машиной какой-то гвардейский сержант. Кокошкин и Львов поехал на втором катере вместе с ещё четырьмя бойцами.

Выехав из лагеря, мы добрались до болота и помчались прямиком через топь. Квадрат А-32 находился рядом с тридцать третьим, и мы двигались примерно в том же направлении, куда последний раз ездили уничтожать поселения тёмных. Меня специально увозили подальше от людских глаз, чтобы расправиться со мной без свидетелей, а потом всем сказать, что я погиб от зубов тенебрисов.

С другой стороны, в том, что отряд отправился уничтожать внезапно появившуюся стаю, ничего сверхъестественного не было, как и в том, что меня взяли с собой. Я уже когда-то ездил на задания с ротой капитана Трубецкого. Тогда, правда, мной командовал Апраксин. Поэтому при других обстоятельствах я не увидел бы ничего подозрительного в этой вылазке.

Я несколько раз оглянулся назад, пытаясь понять, отправил ли капитан Воронцов кого-то следом за нами или нет. Кажется, за нами никто не ехал.

Офицеры хранили молчание. Майор выглядел спокойно. А вот лейтенант и один из прапорщиков почему-то постоянно отводили глаза, и ещё больше усиливало мои подозрения и тревогу. Меня словно на казнь везли.

Среди офицеров в нашем «Шквале» не было великих мастеров. Кокошкина и Львова тоже не стоило бояться. Даже капитан Трубецкой, которому на вид было лет сорок, до великого мастера не дотягивал. Если меня собирались убить, то подготовились плохо. Навроцкий прекрасно знал, какой силой я обладаю. Неужели он решил, что одиннадцати старших мастеров справятся? Впрочем, могли и справиться…

Оба «Шквала» забрались на пологий берег. Впереди серел безжизненный лесной массив. Места эти, очевидно, затронуло дыхание бездны, но тёмных здесь не было. По крайней мере, нас никто встречать не бежал.

Высадились. Я ещё раз кинул взгляд на бескрайнюю топь, оставшуюся позади, и не увидел никого. Значит, Воронцов не отправил за нами отряд…

— По сообщениям разведки, за тем перелеском появилась бездна, — объявил майор Морозов, собрав всех нас вместе. — Наша задача — подтвердить данные и зачистить территорию. Как справимся — сразу же поедем обратно. Думаю, за сегодня успеем.

Водителям Морозов приказал сторожить машины, остальные отправились к лесу. Майор шёл первым, следом — Трубецкой, я — третьим. То и дело оглядывался назад. Как-то нервировало, что за мной идёт столько недружественно настроенного народу.

Вошли в лес. Никакой бездны поблизости не было, как и тенебрисов. Обычно они далеко разбредаются вокруг ям, а здесь царила тишина. В лесу — ни одного шороха, кроме треска сучьев под нашими ботинками.

Выбрались на поляну.

— Озёров проверьте, — приказал мне майор, указывая на завалы деревьев за поляной. — Там движение.

Никакого движения я там не заметил, но приказ есть приказ, и я зашагал в указанном направлении. Окутал себя тёмной дымкой, но не из-за возможного нападения тенебрисов, а потому что опасался удара в спину. Но на полпути Морозов крикнул мне.

— Стойте, Озёров!

Я обернулся и застыл на месте. Отряд из одиннадцати человек выстроился линией. Каждый гвардеец создавал магические снаряды. Мои догадки оказались верны. Меня привезли сюда, чтобы устроить жестокую расправу.

Я рассмеялся:

— Что, убивать меня собрались? Одиннадцать на одного? Как это смело с вашей стороны, господа.

— Вы, Озёров — само зло! — проговорил Трубецкой. — Тот, кто владеет демонической магией, не может нести благо. Мы не позволим вам расхаживать по этой земле и сеять тьму.

— Не позволите? Вы? Мне? Позволялка не выросла, дурачок.

— Убить его! — отрывисто и сухо скомандовал майор Морозов.

Над его ладонями появились острые чёрные камни, которые полетели в мою сторону. Трубецкой закрутил над собой длинные водные плети и попытался меня ими ударить. Остальные принялись метать энергетические клинки и огненные стрелы.

По мне одновременно ударили несколько магических снарядов. Я окутал себя густой дымкой, а затем барьером из уплотнённого воздуха. Ничто не пробило мою защиту. Я спокойно стоял и смотрел, как мои враги пытаются мне «не позволить дальше расхаживать по этой земле», а надо мной закручивался вихри тьмы.

Град дымчатых сгустков обрушился на противника, заставив их закрыться силовыми полями и прочими магическими щитами. Но это было лишь начало. Я устремил свой взгляд на майора, и в него полетели вихри тьмы.

Морозов сформировал перед собой чёрный каменный щит, но тёмные вихри быстро прожгли его, превратив в пыль. Майор создал на их пути ещё один, затем ещё — ничего не помогло. Тьма обрушилась на Морозова мощными потоками и била его до тех пор, пока тот не свалился с ног.

Затем я переключился на Трубецкого — самого сильного владеющего из всех присутствующих. Он продолжал размахивать над головой длиннющими водными плетьми, которыми стегал меня. К несчастью для него, они не могли даже мою воздушную оболочку пробить.

Трубецкой окружил себя водным коконом — тот оказался бесполезен: потоки тьмы обрушились на капитана и быстро нейтрализовали его защиту. Вода тоже превратилась в пыль, и капитан принял на себя удар испепеляющей тьмы.