Про вероятную гибель Бородина я доложил, а вот куда делся один из рядовых, никто не знал. Он мог прибиться к другому подразделению или, как и Бородин, оказаться в щупальцах огромной твари. Вокруг царила суматоха, и разбираться было некогда. Затем мы залезли на машины и помчались прочь от места схватки.

Повелитель тьмы не преследовал нас. Вряд ли он мог выйти из туманного кокона, коим себя окружил. Но то, что случилось сегодня, не предвещало ничего хорошего. Гвардия не смогла остановить эту тварь. Сто пятьдесят владеющих, причём далеко не самых слабых, бросились наутёк. Сколько людей погибло? Выжил ли император? Всю дорогу мы находились в тягостном неведении.

Да и по приезде ничего толком не прояснилось. Воронцов всех распустил по палаткам, а сам остался вместе со старшими офицерами.

Мы с Орловым отправились к себе. Лейтенант выглядел подавленным и злым. Едва мы вошли в палатку, он обозвал отдыхавших у печки денщиков бездельниками и дармоедами. Кинул своему слуге куртку и рюкзак, приказал привести в порядок вещи и сделать кофе. Снял уличную обувь и уселся за столом, подперев голову рукой.

— Неприятная ситуация получилась, — попытался я успокоить лейтенанта, — но это ещё не конец. Соберёмся с силами и уничтожим тварь. Надо только побольше набрать великих мастеров и лучше продумать и отработать тактику. По сути, общая организация подвела.

— Великих мастеров? — буркнул лейтенант. — И откуда их взять? Мы бежали, как подлые трусы. Нас на смех поднимут. Гвардия, называется. Опозорились мы сегодня так, что дальше некуда.

— Ничего нет позорного в том, чтобы отступить перед сильным противником, когда понимаешь, что не можешь с ним справиться. Император поступил мудро, отдав такой приказ, и сберёг тем самым много жизней.

— Мудро, да? Если это вообще он приказал, а не кто-то из его подручных. Мы даже не знаем, жив государь или нет. Вы видели его? И я не видел. Кстати, позвольте вас спросить, а что случилось с прапорщиком Бородиным? Вы были рядом.

— Его схватила щупальца. Я пытался защитить его, но не смог, — переобувшись, я прошёл в «гостиную».

— Видимо, плохо пытались. А ещё великий мастер. Второй ступени.

Лейтенант был раздосадован на ситуацию и просто искал, на ком сорвать злость. Я прекрасно это понимал, но терпеть подобные выпады в свой адрес не собирался.

— Между прочим, вы тоже не остались, чтобы помочь Бородину. Бежали, сверкая пятками, — парировал я.

— Я что-то сейчас не понял, — Орлов устремил на меня исподлобья гневный взгляд. — Вы на что намекаете, прапорщик? В трусости пытаетесь меня обвинить? Ну так скажите это мне прямо в лицо, без всяких виляний!

— Нет, лейтенант, я не собираюсь обвинять вас в трусости. Вы не трус. По крайней мере, небольший, чем мы все. Вы — напыщенный, безмозглый болван.

Лейтенант вскочил, руки его сжались в кулаки и окутались пламенем.

— Что⁈ — тихо процедил он. — Повторите!

— Вы всё прекрасно слышали. Я не попугай, чтобы повторять десять раз одно и то же.

— Вы нанесли оскорбление гвардейскому офицеру и ответите за это. На дуэли!

— Всегда к вашим услугам. Только огонь уберите, а то палатка сгорит, — я прошёл в свою «комнату» и улёгся на раскладушку.

В мозгу до сих пор время от времени раздавались голоса. Как же хотелось тишины! Я думал поспать, но прекрасно понимал, что даже во сне эта мерзкая тварь не оставит меня в покое.

Промотал в голове схватку с повелителем тьмы. Его щупальца мне удавалось парировать без труда, а одно я даже чуть не отрубил, но это и в прошлой жизни получалось. Стал ли я сильнее? Вряд ли. А если и стал, то ненамного. Значит, надо идти на охоту и поглощать энергию существ, не время сидеть сложа руки. Только вот кто бы меня отпустил. Командование, кажется, оставило без внимания мои слова.

Ссора же с Орловым меня сейчас заботила мало. Этот придурок хочет дуэли? Да пожалуйста. Наваляю ему — отстанет. С такими людьми, наверное, по-другому не работает. Так или иначе, перед лицом нависшей угрозы мелкие стычки казались мне сущей ерундой.

Когда Воронцов вернулся — произошло это часа через два — я уселся за столом вместе со всем. Мы с Орловым ждали новостей, и новости капитан принёс, причём не самые плохие.

Потери оказались достаточно большими: более двадцати гвардейцев полегли в бою с повелителем, но император, вопреки опасениям многих, выжил и под защитой своей личной охраны и родственников благополучно отступил. Нашёлся и пропавший рядовой. Он добрался до лагеря вместе с другим подразделением. Но потери в нашем батальоне всё равно были: помимо Бородина погибли ещё два гвардейца.

Теперь командование решило сделать упор на обороне, дождаться, пока повелитель тьмы доберётся до лагеря, и дать ему бой здесь. Многие считали, что монстр преодолеет оставшееся расстояние за два-три дня, и даже поговаривали об эвакуации лагеря. Приказа пока не было, но ожидался он в любой момент.

Орлов сказал капитану, что желает пообщаться наедине, и они опять вышли из палатки, а когда вернулись, Воронцов потребовал на разговор меня.

Мы с ним тоже отправились на улицу.

— Что ж вам неймётся обоим? — капитан не скрывал своего недовольства. — Что за глупое ребячество? Не видите, что происходит? Поход под угрозой, император чуть не погиб, неизвестно, что нас ждёт впереди, а вы устраиваете нелепые перепалки?

— Вот именно, грядёт катастрофа, а этот дурень никак не уймётся, — согласился я. — Распсиховался, что нам отступить пришлось, ну и начал на всех срываться. Первыми под руку попали денщики, потом — я. Обвинил меня в том, что я не спас Бородина. А когда я напомнил, что он тоже драпал, как и остальные, разозлился. Ему бы отдохнуть, нервы полечить, а то совсем с катушек слетит. Знавал я такие случаи.

— Да у всех нас сейчас нервы на пределе, да только отдыхать не время. Но и собачиться — тоже не вариант, поймите, Алексей!

— Прекрасно понимаю, господин капитан.

Воронцов шумно вздохнул:

— В общем, дело такое: Орлов собирается обратиться в офицерский суд. Я не смог его уговорить решить дело миром. Сильно вы его обидели своими словами.

— И что? Пускай обращается.

— Я объяснял, что ничего хорошего вам это не сулит. Многим штабным не нравится, что вас в гвардию запихнули. За любой пустяк зацепятся, чтобы выставить вас вон.

— Ну, допустим, выгонят они одного из великих мастеров. Что дальше? Кому хуже от этого в нынешних-то обстоятельствах, а? Это ж выстрел себе в ногу. Зачем?

— Может, вы и правы… Кто знает. Прикажут вам с Орловым извиниться друг перед другом — и на этом дело закончится. Хоть бы так и случилось. Но тут уж как офицеры решат. Орловы — не последние люди в столице. Отец Николая придворный чин имеет. Сами понимаете.

— А, придворный чин! Ну это всё меняет, конечно, — усмехнулся я, — только вот той твари, от которой мы сегодня драпали, плевать на придворные чины. Как и мне.

— Спокойно, Алексей, не горячитесь. У всех здесь есть гордость, не только у вас. На то и суды нужны, чтобы разбираться.

— Вот и пускай разбираются.

Мы вернулись в палатку.

— То, с чем мы с вами столкнулись сегодня, господа, — это нечто невероятно, — продолжил капитан, когда мы все втроём вновь оказались за столом. — Если громадная тварь доберётся до наших городов, случится катастрофа. Поэтому нам, так или, иначе предстоит сдержать её, пусть даже ценой собственных жизней. Здесь — последний рубеж, здесь мы её и встретим. Именно так хочет государь, и многие с ним согласны.

— А если монстр не пойдёт к нам? — задал закономерный вопрос Орлов. — Если он пойдёт в другом направлении, где нет стольких владеющих?

— Если честно, я вообще сомневаюсь, что он далеко зайдёт, — возразил я. — Если бы он мог это сделать, то сделал бы уже давно, верно?

— И что же ему помешает? — сквозь губу произнёс лейтенант, кинув на меня уничижительный взгляд.

— Тёмные твари обитают в тумане, они им, можно сказать, дышат, подпитываются, особенно крупные, — объяснил я. — Почему они понаставили здесь свои дымные заводы? Как раз для этого. Поэтому сомневаюсь, что та громада пойдёт туда, где чисто.