Но что я мог сделать? Остановить бой — это признать собственное поражение. Поэтому выход был только один: драться до конца.

В небо полетел небольшой сгусток пламени — знак того, что противник желает остановить бой. Если бы я хотел сдаться, то кинул бы такой же, но своей стихии. По правилам вторая сторона после этого должна немедленно прекратить атаки, что я и сделал. Добить сдающегося соперника (по крайней мере, на дуэли) считалось подлым поступком не достойным аристократа.

Почти сразу прозвучал выстрел, ознаменовавший конец поединка.

Мой костюм был прожжён в нескольких местах, да и Георгий выглядел не лучше. Лезвия тьмы всё-таки проникали за защитную оболочку и изодрали ему всю одежду, а лицо пересекала красная полоса шрама. Вид она имела неприятный, но вряд ли стоило переживать за здоровье моего соперника. Как только к нему вернутся силы, регенерация полностью восстановит поражённые ткани.

Мы с Георгием встретились в центре почерневшего от выгоревшей травы поля. Дым застилал всё вокруг, где-то до сих пор мелькали языки пламени.

— Вы сильный противник и искусный боец, — произнёс Георгий. Он пошатывался и, казалось, вот-вот упадёт. — Сложно поверить, что в столь молодом теле кроется такая великая сила.

— Всякое случается в этой жизни. Благодарю за поединок, Георгий Иванович, — ответил я.

Мы вместе вернулись к ожидавшим нас на дороге распорядителям. Целители сразу же бросились нас обследовать.

— Всё нормально, — сказал я Людмиле. — Я не ранен. Только одежда испортилась.

— Ваше сиятельство, у вас ожоги, — сказала целительница.

Я посмотрел на свои руки: действительно, кое-где виднелись красные пятна. Да и лицо горело. Но сильной боли почему-то не чувствовалось.

— С этим повременим. Ступай к машине, — велел я.

На лице Артура Сафонова читалось разочарование. Он выглядел раздражённым, а сын его, Елисей, наоборот, созерцал происходящее со стоическим спокойствием. Очень сдержанный человек, отметил я про себя, с такими надо быть крайне осторожным.

— Примите наши поздравления, господин Озёров, вы победили, — произнёс Елисей совершенно невозмутимым тоном.

— Благодарю. Не забудьте о нашем уговоре. Послезавтра встречаемся в Томске, и вы выполните мои условия, — напомнил я. — После чего у меня к вам больше не будет претензий, как, надеюсь, и у вас ко мне.

— Без сомнения. Этот поединок рассудил нас. Пусть ваши служащие найдут подходящее место для проведения сделки. С домом бракосочетаний договариваемся мы. Время обговорим завтра, когда всё будет готово. Всего хорошего, господин Озёров.

— И вам всего хорошего, господа.

Я, Андрей и Гаврилов вернулись к машинам.

— Это было самое мощное сражение, которое я наблюдал, — Андрей находился под большим впечатлением от увиденного. — И ты уделал этого ублюдка. Просто что-то невероятное! Прими мои поздравления, Алексей.

— Благодарю. Победа мне далась на этот раз нелегко.

— Да брось, у него не было шансов. Хотя эти взрывы… чёрт возьми, да один такой может целый дом сложить.

— Взрывы у него мощные, согласен. И отняли много энергии.

— Знаешь, это надо отметить. Пошли сегодня в клуб. Там все наши будут.

— Посмотрим, — я ничего не стал обещать. Вначале следовало бы отдохнуть и восстановиться.

Вслед за Андреем с победой меня поздравили Гаврилов, Сатир и остальные охранники. Ожоги начали побаливать, но Людмила создала обволакивающую магическую дымку зеленоватого цвета, и краснота стала быстро пропадать. Плюс включились внутренние ресурсы моего организма, к которому возвращалась сила.

Вначале поле боя покинули Сафоновы, минут через пятнадцать выдвинулись мы. За спиной осталось выжженное, затянутое дымом, изрытое воронкам поле. Впервые в этой жизни я оказался на волоске от гибели. Этот день мог стать для меня последним. Но не стал.

Как же Артур Андреевич был разочарован этим поединком! Всё прошло совсем не так, как планировалось. Озёров остался жив, и послезавтра этому мелкому гадёнышу предстояло подарить семь процентов акций компании и одну из дочерей в придачу. Не случилась даже смерть Георгия, которая могла бы привлечь внимание особого отдела полиции.

Впрочем, Артур Андреевич с самого начала сомневался в разумности плана Елисея. Слишком много рисков. Если особый отдел заинтересуется происходящим, вопросы возникнут не только к Озёрову, но и к Сафоновым, в том числе могут предъявить и за дуэль. Тогда останется рассчитывать лишь на взятки, но и на них надежды мало, если расследованием займутся люди из Москвы.

Нет, всё-таки Елисей предложил ерунду. Заигрывания с властью до добра не доведут. В Гордеевске есть только одна власть — Сафоновы, коим принадлежит здесь всё. И если уж решать проблему, то решать собственными силами.

Но как? Сложный вопрос. Попытаться убить Озёрова во время сделки? Во-первых, томские князья резне на своей территории точно не обрадуются, во-вторых, а кто, собственно, убивать будет, если в роду не осталось ни одного владеющего, способного победить сопляка в бою?

Георгий участвовать точно не захочет. Он и на дуэль-то кое-как согласился. Получит сейчас свои обещанные пятьдесят тысяч и уедет, и плевать ему на всё. Даже драться до конца не стал, остановил бой. Ему-то погибать здесь не с руки, не он долю своей компании отдаёт.

Машины мчались в сторону Гордеевска. Путь предстоял долгий. Георгий Иванович, переодетый в офицерскую форму, сидел напротив Артура Андреевича в роскошном, отделанном белой кожей салоне минивэна и рассуждал о том, сколь силён оказался Озёров. На лице родственника до сих пор краснел шрам, который затягивался буквально на глазах. У великих мастеров невероятная регенерация. Им даже целители по большому счёту не нужны.

— Никогда не встречал столь сильного бойца. Кто бы мог подумать, что юнец восемнадцати лет отроду может обладать такой чудовищной силой, — удивлялся Георгий Иванович. — Он мог бы справиться, пожалуй, даже с тёмным генералом.

— А может, это и есть бес в человеческом обличье? — Артур Андреевич пытался хоть как-то настроить своего родственника против Озёрова. — Этот сопляк появился из ниоткуда и начал убивать моих людей. Если он захочет извести под корень мой род, ему это раз плюнуть.

— Так почему же до сих пор не извёл?

— Кто знает, что на уме у гадёныша? Мне кажется, он — не человек. Вы, Георгий Иванович, когда-нибудь слышали, как тёмные маскируются под людей?

— Сколько служу, ни разу с таким не сталкивался. Были инциденты?

— Были и не раз, — уверенно произнёс Артур Андреевич. — Офицер один рассказывал, будто однажды в форт зашёл человек — на вид обычный военный, а едва на территорию проник, так стал уничтожать всех вокруг. Половину гарнизона перебил, остальные в бункере схоронились. А вот ещё случай был. Поехал отряд на разведку в тёмную область, и один солдат пропал. Долго его искали, а когда он вернулся, стал словно сам не свой. Приехали в форт, и тут началось. Старшие офицеры, у кого силёнок было побольше, еле остановили его. Но народу погибло много.

Все эти истории Артур Андреевич придумал сам по пути в Томск. Дорога была длинная, заняться было нечем, вот и сочинил. Раз уже не получается с Озёровым ничего сделать, так хотя бы слухи распустить какие-нибудь. Может, в конце концов, им заинтересуются на высшем уровнем и возьмут на карандаш.

— Ни разу ничего подобного не слышал, — покачал головой Георгий Андреевич. — Неужели, правда такое у вас рассказывают?

— Есть у меня знакомые офицеры в фортах, от них и слышал. Может, конечно, и придумывают всё, да только таких историй не одна и не две. Кто знает, на что способный твари из бездны? Вдруг действительно одна из них вселилась в этого выродка малолетнего, пока он на границе торчал? Иначе откуда у него такая сила?

— А на вид — обычный человек, ничего такого и не подумаешь. Скажу честно, Артур Андреевич, слабо верится во все эти россказни. Если б подобные инциденты действительно имели место, так всех давно предупредили бы, что такое возможно, инструкции бы выдали.