Я шагал по ночной улице и думал, почему так получилось? Откуда Гришка Мономах мог узнать, что мы с Зоей поедем на заброшенную стройку? Если бы Зоя не вступила в драку, решил бы, что она меня подставила, а теперь даже не знал что думать.

И тут вспомнилось, что в классе с Зоей учится Агния Гиппонская, которой я однажды хлеборезку начистил вместе с её родственником Кузьмой. Похоже, Зоя проболталась о свидании подругам, а Агния узнала и передала своим. Такой вариант выглядел наиболее правдоподобным.

А Гришка Мономах — та ещё сволочь. Убедил своих дружков, что я стучу на них. Видимо, узнал, что мы с Никой Гордеевной общались наедине, а может быть, просто всё придумал. И теперь напрашивался вопрос, что с ними со всеми делать? Не убивать же, в самом деле? Это не то дело, которое можно решить силой. Или то?

Обратно добрались быстро. Вечерние пробки уже рассосались, и дороги были свободны, поэтому такси, на которое я сел, долетело до акрополя за полчаса. Дом уже спал, и только охранник, что сидел в будке у ворот, встретил меня обычным приветствием. Всё оставшееся время до утра ушло на то, чтобы привести себя в порядок и приготовиться к новому дню, который уже забрезжил на востоке рассветом.

В гимназии на первой же перемене, я уединился в коридоре и позвонил Зое. Та на удивление быстро взяла трубку.

— Паршиво, рука болит, — ответила она, когда я поинтересовался её самочувствием.

— Раны не опасны?

— Нет, конечно. За две седмицы мне всё срастят. Следа не останется.

— Тебя уже перевезли в клинику?

— Конечно. Папа с нашей семейной докторшей сразу приехали, как я ему позвонила.

— Ругался?

— Ну естественно, — вздохнула Зоя.

— Говорил я тебе, что не надо вмешиваться.

— И что? Я бы стояла и смотрела, как моего парня бьют? Ничего страшного, заживёт. Просто надо быть повнимательнее другой раз. Забыла за узлами следить.

— Я приеду навещу тебя.

— Только не сегодня — сегодня папа приедет. Если он тебя увидит…

— И что? Я объясню ситуацию.

— О нет, даже не думай! Он и слушать ничего не станет. Я сама всё расскажу. Лучше завтра или послезавтра приезжай.

— Ладно, постараюсь завтра. Скучать не будешь?

— Я уже скучаю.

— Я тоже, — ответил я. — Ну ничего страшного, скоро увидимся.

В обед мы с Артемием и двумя другими ребятами полузнатного происхождения, как обычно, сидели в столовой. Обстановка здесь была, как в ресторане: круглые столы, накрытые белыми скатертями, мягкие стулья, сервировка на высшем уровне. Дневной свет проникал в помещение сквозь огромные окна, выходящие в сад.

Сегодня вся гимназия обсуждала пропажу одного парня — ученика седьмого класса, этайра из рода Никомедовых. Вчера его не было, родители тоже не знали, где он. Пацан исчез в шестерницу, а сегодня весть уже разлетелась по всей гимназии. Артемий, который почему-то больше всех знал о происшествии, уверял, что пропавший состоял в клубе «Волчий коготь».

— Думаешь, клуб причастен? — спросил я.

Артемий оглянулся и произнёс заговорщицким тоном:

— А кто их знает? Может, они и убили.

— Зачем?

Артемий пожал плечами.

— А раньше такое уже случалось? — спросил я.

— Лично я не помню подобного. Если и случалось, то об этом никто не говорил.

— Это, конечно, скандал, — добавил толстый Филипп. — Представляю, какую шумиху газеты поднимут.

Я не стал говорить о моём вчерашнем приключении. Просто принял к сведению. Похоже, ребята из «Волчьего когтя» совсем границы потеряли, начали уже гимназистов убирать. Они бы и меня прикончили, и был бы вторым пропавшим без вести.

Всё чаще приходили мысли, что «Волчий коготь» связан с Ахейским союзом, и руководят этим сообществом люди из другого клана, имеющие цель расколоть Золотого льва изнутри. В воздухе витало ощущение нависшей над всеми нами беды. Возможно, пора было поднимать проблему на уровне филы, но я не имел доказательств, чтобы перед архонтом или малой экклесией (так назывался судебный орган клана, который разбирал дела князей) кого-то в чём-то обвинять.

Возможно, стоило снова пообщаться с Никой Гордеевной. Она что-то знала. Я сильно сомневался, что Андрей найдёт нужную информацию об участниках клуба и проследит их связь с Ахейским союзом. Много ли может сделать тагматарх небольшого рода? А вот Ника, кем бы они ни была, точно имела более высокий уровень доступа. Вопрос лишь в том, что она попросит взамен.

Не успели мы допить чай, как мобильный, что висел в чехле на поясе, запиликал монофонической мелодией. Оказывается, звонил Андрей. У него ко мне был важный разговор, дядя даже решил подвезти меня после уроков домой.

Когда я вышел из гимназии, большой бежевый седан с плавниками уже стоял у ворот среди машин учащихся. Я сел рядом с дядей.

— Как себя чувствуешь, Костя? — поинтересовался он.

— Жаловаться не на что. А как там Леонтий? Поправляется?

— А то! В клинике сейчас лежит, передаёт тебе привет. А ты хорошо тогда перевязь сделал. Тебя, кажется, ещё не обучали таким вещам.

«Практика», — хотел сказать я, но ответил другое:

— Случайно получилось.

— А у меня к тебе разговор. Поедем, прокатимся, — дядя Андрей повернул ключ в замке зажигания, машина завелась и, плавно тронувшись с места, выехала на дорогу. — Помнишь, ты говорил про Ахейский союз и Никанора Птолемея? Видишь ли, у меня тоже есть причины думать, что они могут быть причастны к убийству твоего отца. Но мне нужна помощь. Не мог бы ты свести меня со своим «источником»?

Интерлюдия 5 (Зоя)

Раны болели. Эскулапы говорили, что травмы не очень серьёзные и что срастить кость можно за семь-восемь дней, но пока рука была замотана бинтами, сквозь которые под вечер снова начало проступать кровавое пятно. Обезболивающее, как назло не кололи. Говорили, что оно может вызвать привыкание, а ситуация не столь критична, чтобы это было необходимо.

Отец должен был придти с минуты на минуту, и Зоя уже предвкушала разнос, который он её устроит. Вчера он сам приехал за ней в городскую больницу. Недовольство родителя было сложно описать. Увлечение дочери ему не нравилось, но матушка уговорила его не мешать Зое заниматься тем, к чему у той лежит душа. Отец согласился лишь на том условии, что у семьи из-за этого не возникнет неприятностей.

Зоя теперь и сама была не рада, что вмешалась в драку, но в то же время, она понимала, что стоять в стороне и наблюдать за тем, как толпа избивает одного человека, ей бы совесть не позволила, особенно когда человек этот — её парень.

То, что началось, как лёгкий флирт, переросло для Зои в сильное чувство. Она постоянно скучала, когда Кости не было рядом, как сейчас, например, и с трудом могла чем-то заниматься. Даже какой-то рассеянной стала. Только и ждала, когда они встретятся на перемене или после уроков. Вчера Зоя и Костя весь вечер провели вместе. Это был чудесный день, но явившиеся непонятно откуда ушлёпки всё испортили. Теперь Зою душила досада.

Поэтому она и дралась вчера, как зверь. Когда толпа погналась за Костей, она напала на двух последних парней и отоварила обоих, а затем побежала за остальными. Тут ей пришлось драться сразу с тремя. Только благодаря акробатике получилось отбиться, но потом энергия стала иссякать, а защита слабеть. Как итог — две глубокие раны в руке. Хоть не в голове — и на том спасибо. На башке только шишка осталась.

И теперь Зоя с тяжёлым сердцем ждала отца. Вчера он почти ни о чём не спрашивал, но сегодня был обещан серьёзный разговор. Мама уже приходила, ей тоже не понравилось, что Зоя влипла в скверную историю, но мама всё-таки относилась с некоторым пониманием к интересам дочери.

Дверь открылась, на пороге появился высокий моложавый мужчина в ярко-синем костюме. Отец всегда одевался в синие тона — таков был его стиль.

Поставив на стол бумажные пакеты с фруктами, пирожными и лимонадом, он поинтересовался самочувствием дочери — торопливо и как будто нехотя, а потом, усевшись рядом на стул, начал допрос.