— Быстро! — грозно повторил он. — Это приказ.

— Как скажете, ваше превосходительство, — произнёс Козлов. — Даю слово офицера, что клан Филина под моим началом никогда не нападёт на клан Дракона.

— Даю слово офицера, — проговорил Бурдюков, — клан Дракона сохранить мир.

— А теперь пожмите друг другу руки, — напомнил Меншиков, — в знак того, что конфликт исчерпан.

Офицеры повернулись друг к другу и без особого энтузиазма обменялись быстрым рукопожатием.

— Ну вот и всё, господа офицеры, — произнёс Меншиков более добродушным тоном. — Надеюсь, больше проблем не будет. Если вопросов нет, можете идти.

Бурдюков и Козлов откозыряли и вышли, а Дмитрий Гаврилович велел вызвать Кирилла Князева, который ждал в коридоре.

Зайдя в кабинет, Князев вытянулся по стойке смирно и отрапортовал «здравия желаю, ваше превосходительство». На нём не было ни царапины, хоть он недавно подрался почти с двумя десятками курсантов. Они на больничную койку отправились, а этому всё как с гуся вода. Но если учитывать тот факт, что Князев умел поглощать энергию напрямую, а не посредством мизерных инъекций, а последнюю неделю СКИФ гоняли парня невесть где, то его сила не вызывала никаких вопросов. Пустить бы её ещё в нужное русло…

Меншиков подумывал рапортовать о переводе Князева в спецшколу класса «А», поскольку пятнадцатая школа не обучает столь сильных светоносных, но в данном случае все вопросы следовало адресовать СКИФу. Дмитрий Гаврилович был тут бессилен.

— Итак, Князев, опять дерёшься? — спросил Меншиков, пристально глядя на вошедшего.

— Ваше превосходительство, на меня напали, я был вынужден защищаться, — ответил Князев, как обычно, спокойным, слегка небрежным тоном. Дмитрий Гаврилович уже не первый раз замечал, что парень не испытывает никакого благоговения перед начальством. Возможно, дело было в его аристократическом происхождении.

— Да-да, я уже это слышал. И семнадцать человек на больничной койке оказались.

— Они сами виноваты, ваше превосходительство.

— Какой у тебя уровень?

— Двадцать первый.

— Двадцать первый… Тебя бы в школу категории «А» направить, там будешь наравне со всеми. Защищался говоришь… А что в спортзале после отбоя делал, а?

— Виноват, ваше превосходительство.

— Вот именно, виноват. А потому трое суток ареста. И чтобы распорядок впредь не нарушал.

— Есть, — Князев тяжело вздохнул.

— Знаешь, я не могу тебя ни к штрафникам отправить, ни в другую школу перевести. Больно уж важные у тебя покровители. Но зато могу устроить тебе такую весёлую жизнь, что все три года с «губы» не вылезешь. И никакой СКИФ мне это сделать не запретит. Поэтому давай-ка будешь вести себя хорошо и не будешь доставлять проблемы ни мне, ни школе. Договорились?

— Так точно, ваше превосходительство.

— Вот и славно. А то ишь распустились… Жди в коридоре. За тобой дежурный придёт.

Князев покинул кабинет, а Меншиков взял трубку телефона и набрал номер дежурного по гауптвахте.

Бурдюков и Козлов вышли из штаба и направились к спортивному корпусу.

Разговор был тяжёлым, директор гневался, грозился отправить обоих лидеров клана в штрафное подразделение, если драки повторятся. Но Бурдюков не думал, что Меншиков всерьёз решит отдать их с Козловым под трибунал. Впрочем, «филинов» — может. Они из-под полы толкают энергию неизвестно кому. А вот клан Дракон, наоборот, очень много делает для развития школы, в частности — спорта, и директор об этом знает.

Другое дело, что Меншиков заставил дать слово офицера, и тут уже встаёт вопрос чести.

— А я ведь вас предупреждал, что не стоит к нам лезть? Предупреждал, — заговорил Бурдюков. — Как видите, Меншикову это не понравилось. Вздумаете снова напасть, вам же будет хуже.

— Вас тоже это касается, между прочим. Меншиков нас обоих под трибунал отдаст, — произнёс Козлов.

— Вот только интересно, в чём меня обвинят? Невозможно же офицера отдать под трибунал без всякой причины, верно? Верно. А у меня руки чисты… в отличие от некоторых.

Козлов тихо рассмеялся:

— Причину всегда найти можно, было бы желание. Лично я сейчас жалею лишь об одном: что сам не вышел против Князева. Тогда бы он сам в лазарет отправился, а может, и куда подальше.

— В таком случае мне бы пришлось вступиться лично. Понимаете ведь?

— Понимаю. Но как бы то ни было, мы дали слово офицера, и потому нам придётся снова закрыть глаза на наши разногласия.

— Вот это здравая мысль. Надеюсь, вы донесёте её до своих людей?

— Само собой. И вы, надеюсь — тоже.

— Разумеется! — проговорил Бурдюков, подумав, что Козлов, скорее всего, даже рад, что события складывались таким образом. У него сейчас половина клана в лазарет отъехала, и он прекрасно знает, что в равной схватке его дохлякам ни за что не победить «драконов». Вмешательство директора позволило Козлову сохранить лицо.

Бурдюков же был не очень доволен тем, как быстро Меншиков пресёк конфликт. У «драконов» имелись все шансы одержать победу над «филинами», был заготовлен отличный план, как это сделать раз и навсегда. А теперь — ни то ни сё. Сражение выиграно, но не война.

Офицеры остановились на перекрёстке.

— Ну что ж, прапорщик, рад был повидаться. А теперь прощайте, — проговорил Козлов. — Пожалуй, я не стану смотреть турнир.

— До встречи, подпоручик, — кивнул Бурдюков и зашагал к спортивному комплексу, где в это время проходил второй тур состязаний.

После разговора с директором меня отвели на гауптвахту. Она располагалась в подвале двухэтажного хозяйственного корпуса рядом с гаражами. Я оказался в помещении, напоминающем тюремную камеру, наподобие той, которую мы с Надей и Мишей посетили во время нашего визита в одинцовскую часть.

Здесь были четыре двухэтажные кровати и крошечное зарешеченное окно под потолком, ну и конечно же, вмонтированные в стены рамки, угнетающие силу, из-за чего я моментально почувствовал себя ужасно немощным.

Мне предстояло проторчать тут три дня, но вовсе не за драку, а за то, что находился после отбоя вне расположения роты. Директор пригрозил, что я отсюда не вылезу, если продолжу нарушать распорядок. Пожалуй, следовало быть осторожнее и больше не попадаться.

Когда меня привели, на одной из коек лежал курсант и читал учебник. Мы познакомились. Это оказался второкурсник, пойманный в городе во время самоволки. Он не первый раз попадал сюда, поскольку любил погулять, и хорошо знал здешний быт. Сказал, что, на самом деле, на «губе» сидеть не так уж и плохо. Иногда заставляют работать, но большую часть времени можно просто лежать и читать книги. Главным плюсом он отметил уединение. Народу здесь почти никогда много не бывало.

После ужина явился Бурдюков и объяснил сложившуюся ситуацию. Оказалось, директор пригрозил наказать обоих лидеров кланов, если снова начнутся драки, и потому отныне перемирие следовало сохранять любой ценой. Получалось, мне теперь нельзя конфликтовать с «филинами», но и им со мной — тоже.

В воскресенье меня и моего соседа по камере повели убирать листья возле гаражей, затем погнали выкорчёвывать пни у перелеска на краю полигона, а вечером второкурсника выпустили, поскольку он свой срок отсидел, а мне предстояло маяться взаперти ещё двое суток. Тренироваться тут было невозможно, пришлось учебники читать, навёрстывать пропущенный материал.

Я только устроился на кровати с учебником по истории слияния миров, как в камеру вошёл дежурный и заявил, что меня на улице ожидает какой-то офицер. Я отложил книгу и вышел, гадая, что ещё важного Бур хочет мне сообщить.

Но на улице оказался вовсе не Бурдюков…

Был уже конец октября, начало подмораживать. Сегодня с неба снова сыпал снег, но на этот раз он не таял, а ложился на землю и газон тонкой белой пеленой.

Рядом со входом стоял человек в офицерской фуражке. Я сразу узнал его — подпоручик Козлов. Появление лидера враждебного клана стало для меня сюрпризом.