Я улыбнулся. Для Нади даже поездка на рынок стала великим событием. Можно представить, что она скажет, оказавшись в дорогих столичных бутиках. Хотелось мне на это посмотреть.

— А вы с Мишей, да? — спросил я.

— Нет, он уехал.

— В смысле? Куда уехал?

— Не знаю. У него какие-то свои дела, я даже не лезу.

«Ну и хорошо, что не лезешь, — подумал я. — В такие дела тебе и не надо лезть, иначе закончишь так же». Мне было ужасно жаль Надю, но я не мог сказать ей, что её брат умер… что я его убил. Она не должна узнать, что это моих рук дело.

— Ну что ж, рад, что у тебя всё хорошо, — сказал я. — Как время появится, увидимся.

— Ладно, буду ждать. Тут по радио сказали, что на следующей неделе уже вернуться можно будет. А ты сам как?

— Да всё хорошо. Нас тоже эвакуировали, теперь вот обратно отправляют.

— И вас тоже? Ого! Наверное, там много выбросов было.

Мы перекинулись ещё парой слов и распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи.

Первоначально я планировал встретиться с Надей завтра, но сейчас вдруг понял, что этого сделать не получится. Мне будет тяжело смотреть ей в глаза после случившегося. Пусть пройдёт немного времени. К тому же есть другие дела, например, куртку от крови оттереть.

Но в целом, о смерти Миши я не сожалел. Местные нелегальные охотники были не самыми хорошими людьми и не гнушались ни воровства, ни разбоя. Без них посёлок станет спокойнее.

В воскресенье утром объявилась Марина. Она устроилась за столом с измерителем и стала проверять добытые мной кристаллы. Она тоже обратила внимания на ярко синий камень с узором внутри.

— Так называемый «каменный цвет», — ответила Марина, когда я спросил, что это такое. — Они очень редкие и сильно ценятся в ювелирном деле. Энергии у них не намного больше, чем в обычных кристаллах, но вот побрякушки с ними стоят дорого. Мастера, которые занимаются огранкой, дают за «цветы» большую цену, чем скупщики.

— Тогда я, пожалуй, оставлю его себе, — сказал я.

— Твоё дело, — проговорила Марина, отложив «каменный цвет» и сунув в измеритель следующий кристалл.

Как и прошлый раз, насыщенных кристаллов оказалось немного, всего четыре, остальные имели совсем мизерный заряд. За двадцать пять штук я получил тысячу шестьсот пятьдесят рублей.

Моё состояние росло. Марина посоветовала завести счёт в банке, я и сам об этом думал, тем более, что отделение банка имелось на территории спецшколы.

Весь остальной день я сидел за столом и пытался силой мысли сдвинуть вначале кружку, затем чайную ложку, затем кусок печенья. Ни то, ни другое, ни третье не поддавалось, несмотря на все мои старания.

Под конец дня мне аж досадно стало от того, что столько времени убил понапрасну. Встал из-за стола, бросил последний взгляд на кусок печенья, который так и лежал там, где я его положил… и вдруг он сдвинулся.

Я немедленно вернулся на место, желая повторить успех. Спустя секунд десять, кусок печенья снова сдвинулся. Тогда я положил чайную ложку и попытался проделать с ней то же самое. Вначале ничего не получилось, но затем ложка буквально улетела со стола.

Радости моей не было предела. Я умел использовать навык! Получалось через раз, да и контролировать свою способность пока не удавалось: предмет мог сдвинуться на сантиметр, а мог улететь со стола, но главное, что первый шаг был сделан.

В спецшколу я отправился на следующий день рано утром. Когда приехал, в части кипела жизнь. По территории ездили грузовики. Бойцы из роты обеспечения что-то выгружали, таскали, суетились.

Успел как раз к построению. Моё появление удивило всех. Но на расспросы Серёги и Никиты я, разумеется, отвечать не стал, мол, секретная информация.

За завтраком приятели рассказали, что происходило в моё отсутствие. Курсантов эвакуировали в какое-то пустующее училище в Балашихе. Места там было мало, спать приходилось на полу по взводу в каждой комнате. С санитарными условиями тоже имелись проблемы: так, например, душевые располагались в отдельном корпусе, и курсантов туда водили по расписанию.

После завтрака, мы, как обычно, отправились на занятия в классы учебного корпуса.

Перед физподготовкой, когда мы вернулись в общагу, чтобы переодеться, Гаврюшин отозвал меня в сторону.

— Не знаю, где ты шлялся, — сказал он, — но уроков ты пропустил много. Надо навёрстывать. Я тебе после обеда передам список, будешь заниматься.

— Ладно, — пожал я плечами. — Навёрстывать надо, согласен.

— А сейчас смотри какое дело. Поскольку у тебя появился навык, твоё расписание меняется. Два раза в неделю, в понедельник и четверг, вместо физической и энергетической подготовки будешь ходить на специальный курс. Сейчас покажу, куда идти. Следуй за мной.

Мы спустились по лестнице и вышли на улицу.

— Я должен сообщить, что у меня повысился уровень, — сказал я.

— Какой?

— Двадцать первый.

— Какой?! — Гаврюшин вытаращился на меня.

— Двадцать первый, — повторил я.

Взводный хмыкнул и покачал головой, а потом произнёс, как ни в чём не бывало:

— Понял. Внесём в личное дело.

Мы добрались до левого крыла спортивного корпуса, которое находилось напротив штаба боевой группы. На первом этаже оказались учебные классы, мы зашли в один из них.

В просторном помещении за партами расположились девять курсантов — семь парней и две девушки. За преподавательским столом сидел Бурдюков. Его я совсем не ожидал увидеть здесь.

— Здравия желаю, ваше благородие, — поздоровался я по уставу.

— Здорова, Кирилл, проходи, присаживайся, — встретил меня Бурдюков по-простому. — Слышал, у тебя навык открылся. Будем тренировать, значит. У нас таких целая группа набирается.

— Негусто, — я уселся за парту. — Девять человек со всей школы?

— Ну а что ты хотел? Общий уровень низкий. Бывало и меньше.

— А ты сам-то чем владеешь?

— У меня телекинез и заморозка.

— Целых два навыка? Какого фига?

— Тренируюсь много.

Я познакомился с ребятами. Все они были с третьего курса. Трое владели пирокинезом, пятеро, как и я — телекинезом, один умел ускоряться. Насколько я понял, принципы тренировки были общими, поэтому наличие в группе людей с разными способностями учебному процессу не мешало.

Вначале Бурдюков прочитал короткую лекцию, затем мы отправились в соседний зал, где занимались до обеда практикой. Упражнения у всех были индивидуальными.

Мне Бур велел катать шары. Я клал перед собой шар размером с бильярдный и силой мысли пытался прокатить его по прямой траектории до заданной точки. Это являлось одним из базовых упражнений для развития телекинетических способностей. Пока что даже оно получалось плохо: объект двигался куда угодно, но только не в заданном направлении.

Во вторник перед обедом была, как обычно, строевая подготовка, которую я терпеть не мог, считая её самым бесполезным занятием на свете. Одно утешало — курс длился всего полгода, и вскоре нам больше не придётся маршировать по несколько часов два раза в неделю.

Но определённые плюсы у строевой всё-таки были: на другой половине плаца занимались первокурсницы, можно было потаращиться на девчонок и даже встретиться с ними в перерыве. Обычно мы не упускали случая перекинуться парой слов с нашими подругами.

Но сегодня я оказался в замешательстве, поскольку не знал, с кем общаться: с Лидой или Соней. Здесь были обе девушки, и к кому бы я ни подошёл, это породит проблему.

Спасла ситуацию Соня. Она вместе с Леной и Юлей подошла к нам и легонько обняла меня одной рукой в знак приветствия. Я ответил тем же.

— Давно не виделись, — сказала она. — Где пропадал?

— На задании был.

— Да? Как интересно… А мы тут всякое думали. Может, ты дезертировал или тебя иные убили. Я даже беспокоиться начала. Что за задание?

— К сожалению, некоторые вещи я раскрыть не в праве. Ты знаешь об этом.

— Ага, он у нас тайный агент, — пошутил Серёга, который стоял рядом, общаясь с Юлей.