Я мало что знал о модуляционном оружии. На уроках нам пока давали лишь общие сведения, касающиеся энергетики — углубленные по сравнению со школьной программой, но, в целом, ничего кардинально нового. Изучение специального оружия, доспехов и прочего снаряжения планировалось лишь на следующий год. Но благодаря усилиям моей кураторши, я имел возможность сделать это уже сейчас.

Устройство модуляционной винтовки было действительно в разы сложнее, чем у обычного автомата, но часа оказалось достаточно, чтобы разобраться в общих чертах.

Винтовка работала за счёт батареи, которая заряжалась энергией человеческого тела. Цевьё выполняло роль проводника. Необходимо было зажать кнопку и направить поток энергии в ладонь. Когда на верхней части ствольной коробки зажигался световой индикатор, зарядку следовало прекратить. Если у стрелка низкий уровень, он мог ощутить кратковременную усталость, я же не почувствовал ничего, хотя динамический показатель энергетики резко понизился, как после долгой физической нагрузки.

Оружие стреляло волновым импульсом. Заряда батареи хватало на один-десять выстрелов в зависимости от мощности, которая настраивалась регулятором.

Для уничтожения иного необходимо было разрушить его энергетическую структуру. У иных отсутствовали какие-либо внутренние органы, поэтому не имело значения, куда ему стрелять — в голову или в корпус. Как только существо получало критическое повреждение, его жизнедеятельность прекращалась и начинался процесс распада.

И тут важно было как можно скорее добраться до трупа и собрать энергию, поскольку та очень быстро «выветрилась». В идеальных условиях убитое существо отдавало десять процентов от общего баланса, но 7–8% — тоже считалось отличным результатом.

Кроме регулятора мощности, на ствольной коробке имелись регуляторы дальности стрельбы и ширины волны. На больших дистанциях невозможно было произвести мощный выстрел, но это и не требовалось, поскольку иных старались убивать с близкого расстоянии.

У Рыбакова была более современная модель, она имела ствол подлиннее и более ёмкую батарею, однако конструкция винтовки ничем не отличалась.

Так же мой наставник объяснил, как работает поглотитель. Поглощение требовало определённого искусства, но я и так умел это делать, причём без каких-либо приборов.

Помимо винтовки охотники и защитники носили при себе ножи, оснащённые батареей. Та располагалась в рукояти, и когда нож ложился в ладонь, клинок приобретал особые свойства и светился синими. Подобным оружием иных уничтожали наши предки в стародавние времена, теперь же оно являлось всего-лишь вспомогательным инструментом на случай близкого контакта, которого, по Рыбакова, следовало всячески избегать.

У энергетического холодного оружия имелся лишь один недостаток — к заряженному клинку было опасно прикасаться.

После того, как инструктаж был проведён, я зарядил батарею и потренировался в стрельбе. Мишенью стал старый автобус в зарослях. В местах попаданий образовались небольшие круглые отверстия. Волновой импульс не производил сильных разрешений. Из модуляционной винтовки даже лёгкий бронежилет пробить было проблематично. Главным назначением такого оружия являлось уничтожение существ, состоящих из чистой энергии.

Отстреляв с разными настройками два заряда, я в очередной раз заполнил батарею. К сожалению, бесконечными они не были: самых современных хватало максимум на сотню зарядов.

Послышался звук мотора.

Мы вернулись к дороге. Рядом с автомобилем Петра остановился пикап с жилым прицепом. Я глазам своим не поверил: в машине сидела Надя, а за рулём — её брат Михаил. Они тоже были одеты в походные куртки и штаны.

Оба вылезали, подошли к нам.

— Здорова, дядь Петь, — Михаил обменялся с Рыбаковым рукопожатием и удивлённо уставился на меня. — А ты тут что делаешь?

— Знаете друг друга? Тем лучше. Вместе поедем, — сказал мой наставник. — Кирилл будет с нами охотиться.

— Привет, даже не думала, что ты будешь с нами, — Надя тоже вид имела удивлённый. — А разве вас отпускают… вот так?

— Я тоже не ожидал тебя здесь встретить, — ответил я. — Думал, ты — обычная официантка в трактире, а ты оказывается — храбрая охотница на иных.

— Подрабатываю, — Надя загадочно улыбнулась.

— Я — тоже. У нас жалования низкие.

Следом подъехал старый армейский внедорожник с брезентовым верхом. Оттуда вылез знакомый бугай с козлиной бородкой и его приятель, которого я тоже видел среди компании задир.

Несмотря на первое удивление, ребята приняли моё присутствие, как должное. Вопросов не задавали, претензии не предъявляли. Дядя Петя, как я уже понял, был для всех непререкаемым авторитетом. Никто ему перечить не смел.

Было почти семь, когда наш отряд расселся по машинам и двинулся дальше по разбитой дороге. Мы с Рыбаковым ехали первыми, остальные держались позади.

Вскоре опять началась пустыня. Сухая земля, поросшая низкорослыми кустами и деревцами, раскинулась до самого горизонта. То справа, то слева появлялись группы заброшенных построек. Разбитый асфальт закончился, и автомобиль затрясся по глинистой колее, расплёскивая непросыхающие из-за обильных дождей лужи. Мы проехали оазис с редкими соснами и снова оказались в пустоши.

Всю дорогу я приставал к Петру с расспросами, и ему ничего не оставалось, как отвечать на них, хотя он, чувствовалось, не горел желанием заниматься болтовнёй. Тем не менее, он поведал много интересного.

Пётр является главарём небольшой группировки охотников, проживающих в Царицыно. Под его началом была, как местная молодёжь, так и те, кто приехал сюда ради добычи энергии. Лицензии, правда, у многих отсутствовали, но здесь это никогда не являлось проблемой. Защитники из одинцовской части Петра знали и закрывали глаза на некоторые нарушения. Большинство здешних охотников были обычными ребятами, искавшими способ вырваться из нищеты. И многим это удавалось. Скопив средства, они уезжали в столицу и начинали новую жизнь.

Сам же Пётр считал это место своим домом и никуда уезжать не хотел. Он родился и вырос в этих краях, здесь же служил. По его словам, ещё пятьдесят лет назад тут были зелёные поля и леса, но из-за частых выбросов омертвевшей земли год от года становилось всё больше.

Вдали показались дома. Одинцово — заброшенный городок на краю жёлтой зоны. Там находилась военная часть. Но мы туда не поехали — свернули за несколько километров до ненаселённого пункта.

— Сейчас мы едем по жёлтой зоне, — сказал Пётр. — Тем, у кого нет лицензии, здесь нельзя находиться. Но тебе волноваться не о чем. У тебя… свои покровители.

Вероятно, он имел ввиду СКИФ. В этом Пётр был абсолютно прав: с такими покровителями никакая лицензия не нужна, чтобы попасть в жёлтую или красную зону. В общем-то, они сами меня сюда и послали.

Мы заехали на пригорок, спустились вниз, пересекли вброд мелкую речушку. Впереди показался очередной оазис, поросший редким лесом. Солнце уже достигло горизонта, и над кронами деревьев разливалось зарево заката.

— Заночуем там, — сказал Пётр. — Здесь жёлтая зона, здесь безопасно. А завтра подъём в пять и отправляемся каждый на свой участок.

Вдруг Пётр затормозил и стал вглядываться в заросли. Я тоже заметил объект, который привлёк его внимание — деревянную будку, похожую на деревенский сортир, что стояла рядом с ближайшей сосной.

— Что-то не так? — я тоже разглядывал объект, но не находил в нём ничего подозрительного.

— Этого тут раньше не было, — проговорил Пётр.

— Что это значит?

— А это значит, что плохи дела. Там аномалия.

— А они разве появляются в жёлтой зоне?

— Всякое бывает. Едем на другую стоянку.

— Почему не уничтожим её?

— Если тут аномалия — это плохое место. Никогда не ночуй там, где появляются аномалии.

Пётр взял манипулятор автомобильной рации:

— Внимание всем отрядам, говорит Пустынник. На стоянке «Сосновый лес один» обнаружена аномалия. Внимание всем отрядам, на участке «Сосновый лес один» обнаружена аномалия. Как поняли? Тем, кто со мной — сейчас поедем на другую стоянку.