— От этого не отказываются… "Силы" много не бывает. Например, волки. Они хороши в бою вовсе не по одиночке. Только в стае, где каждый прикрывает другому спину. Кто прикроет меня в этом мире? — взглянул и снова отвернулся. — Правильно, никто! Здесь нет братьев! Каждый сам за себя!

— Я с тобой… — прошептала. — Из меня никчемная поддержка, но, всё же, чем-то я тебе могу помочь. Не только тебе. По итогу, я помогу самой себе. Я хочу, чтобы наш сын выжил. Ты больше не волк, поэтому остаётся только одно —тебе нужна кровь…

— Нужна! — он резко вскинул голову, опаляя гневным взглядом. — Не твоя…

— Ты не понимаешь? Другой нет! — выкрикнула нервно. — А что дальше? Я буду молча наблюдать, как ты умираешь?

— Откуда такие мысли? — его губы искривила усмешка. Голос стал преувеличенно бодрым. — Успокойся, глупышка! Этого не случится! Раны заживут. Всё будет хорошо.

Взгляд суровых глаз смягчился, и парень притянул меня к себе, невесомо обнимая за плечи.

— Если ты не собираешься погибнуть в следующем бою, тогда надо что-то делать, — глухо проговорила я ему в грудь.

— Не всё так грустно, как тебе кажется, — холодная рука на моём затылке успокаивающе поглаживала. — Я найду кровь…

Как бы оптимистично не звучали слова моего защитника, но по мере приближения к горам, становилось всё больше желающих меня съесть.

Алекс слабел, хотя сам и не признавал этого. Это просто бросалось в глаза. Движения парня замедлились, раны плохо заживали, ему приходилось по-долгу отдыхать после стычек с одичавшими вампирами. А ещё я понимала, что нам неимоверно везло. По пути встречались лишь слабенькие группки кровососов, бродящих по двое-трое. Если не удавалось избежать такой встречи, Алексу в который раз приходилось драться. Принимая боевую форму, он становился на порядок сильнее, быстрее и выносливее, а так же наименее уязвимым, но возвращаясь в свой обычный вид, парень выглядел всё более истощённым, словно измученный болезнью человек. Полученные в битвах ранения практически не заживали, и с каждым новой встречей с пустынниками боевая форма вызывалась со всё большим трудом. Так что нам неимоверно везло, что нападали на нас в основном слабенькие банды. Если бы это были такие пустынники, как тварь у оазиса, давно всё было бы кончено…

Оказалось, что основная часть деградировавших вампиров будто знала, куда мы направлялись, собираясь в большие банды и поджидая нас в неприметных местах по пути нашего следования, и по мере приближения к искомым горам, банды пустынников становились всё больше, и засады устраивались хитрее. Нам пришлось изменить тактику, уже двигаясь не напролом, а обходя места скопления кровососов. Каким-то чутьём Алекс узнавал, где будет большое скопление тварей, и обходил это место стороной. Если бы не эти манёвры, то мы скорее достигли бы гор, но блуждая среди дюн, обходя банды вампиров, мы приблизились к ним совсем чуть-чуть. К вечеру снова пришлось заложить большой крюк, обходя очередную воющую толпу, а потом мы встретились с непредвиденным препятствием.

Дюны резко обрывались, а дальше простиралась голая, ровная, как бетонная площадь, выжженная потрескавшаяся земля. Где-то недалеко бесновалась орда голодных тварей, рыча и воя от безнадёги. Забравшись на вершину одной из дюн недалеко от границы пустыни и выжженной земли, мы могли наблюдать, как время от времени очередная тварь ступала на открытое пространство, но затем быстро возвращалась обратно, под защиту дюн. По всей границе дюн и голой земли, куда мог достигнуть мой взгляд, я замечала движение. Твари были повсюду, словно собрались со всей бескрайней пустыни ближе к границе гор.

У нас не было шанса выйти на открытое пространство и не остаться незамеченными. Нас ждали по всей границе. Всё выглядело так, словно кто-то намеренно собрал всех пустынников здесь. Предположение имело место быть. Только реальной причины этому не находилось.

— Это конец? — спросила обречённо, понимая, что сквозь толпу нам не пройти.

— Не надо отчаиваться! — прошептал парень, успокаивая меня. — Обрати внимание, твари чего-то опасаются. На открытое пространство выходят редко, и не заходят далеко. Возможно, это наш шанс.

— О чём ты говоришь? Их сотни. Нам не прорваться к горам, — обречённо прошептала я.

— У нас получится. Переночуем здесь, а на рассвете осторожно пройдём. Главное выйти на голую землю. Думаю, что туда они не сунутся. Поспи немного. Я понаблюдаю за ними.

От меня воняло не хуже любой твари, поэтому я могла не переживать о том, что мы будем обнаружены по запаху. Устав за дневной переход, я мгновенно забылась тревожным сном. В эту опасную ночь мне ничего не снилось. Почти ничего. Перед закрытыми глазами долго клубилась одна лишь тьма.

Только ощущение чего-то дикого, опасного, прячущегося в темноте, не давало расслабиться. Что-то вздыхало и стонало во мраке, подбираясь всё ближе, но разглядеть это не представлялось возможным. Сливаясь с темнотой, неведомое нечто поглощало окружающее пространство, все звуки и свет. Казалось, что живая тьма поглощает даже само время. Я лихорадочно оглядывалась вокруг, надеясь увидеть сияние магии, но в кромешной тьме вдруг прозвучал странный голос, не похожий ни на что до селе слышанное, словно сама тьма говорила со мной. В этом голосе слышалось тихое дыхание ветра, перерастающее во всепожирающую бурю. Таким голосом, состоящим из многообразия странных голосов, могла говорить сама смерть.

— Ты здесь чужая… Отдай то, что не твоё! — как дуновение ветра вдруг прошелестело в голове.

— Опять Ваши шуточки, богиня? — вскинулась я, но в ответ в голове прозвучало подобие смеха.

— Этой старухи здесь нет… Ты разговариваешь с более древним существом, — прозвучало прямо в мозгу, отчего по позвоночнику пронеслась толпа холодных мурашек прямо к голове, спрятавшись в волосах и попутно заморозив кожу, к которой прикоснулись. — Отдай то, что тебе не принадлежит.

— Что? Я не понимаю… — прошептала я, задумавшись, что может мне не принадлежать. Стала себя мысленно осматривать. Вроде все вещи мои, и вдруг опустила взгляд вниз, заметив, что в кромешной темноте от одного участка на моей одежде исходил тусклый свет. Оказалось, светился карман куртки. Что могло там находиться? Я не раз до этого проверяла все карманы, но они были абсолютно пусты. И вдруг, что-то тускло сияло во мраке. Недолго думая, я опустила руку внутрь кармана и нащупала небольшой округлый гладкий тёплый предмет.

— Что это? — удивлённо прошептала. — И как это оказалось в кармане моей куртки?

— Это не твоё! — прошептал мрак голосом ветра. Я обхватила округлый предмет пальцами и достала из кармана сияющий разноцветными красками небольшой шар, размером с теннисный мяч. Он оказался тяжёлым. Цвета шара переливались из одного в другой, вспыхивая и погасая. Он словно пульсировал в моих руках, и его тепло согревало мою ладонь. Шар словно льнул к моим пальцам, не желая со мной расставаться. Из темноты к сияющему шару тут же потянулись отвратительные маслянистые щупальца, словно состоящие из нефти и смолы, но я крепко прижала его ладонями к груди, и они отскочили, натолкнувшись на невидимый барьер.

— Сама отдай!… — голос из мрака набирал силу. Масляные щупальца обвили барьер вокруг меня, стремясь его раздавить, но он выстоял. Тьма снова отступила.

— Зачем он тебе? — прошептала, любуясь красотой невиданного произведения искусства.

— Отдай! Он тебе не принадлежит! — голосом бури прорычала тьма.

— Зачем он тебе? — выкрикнула в темноту.

— Разбить… разобрать… распылить на атомы… Он никому не нужен! — проревел ураган в ответ.

— Ну, уж нет! Его нельзя уничтожать! Он нужен мне! — ответила резко. — Уж не знаю, как он оказался в моём кармане, но теперь он мой. Я его никому не отдам.

— Тебе он тоже не нужен! — проревела тьма, снова пытаясь проникнуть через барьер, но тот только крепчал. — Ты уже отказалась!

— Не помню, чтобы я отказывалась от такого прекрасного произведения искусства, — спокойно сказала я. — Но, даже если это и так, то я передумала. Я сберегу его для сына. Он будет с ним играть, когда подрастёт.