Было очевидно, что парень был очень зол, но я не могла понять причины этого. Наблюдая за его лёгкими быстрыми движениями, я убеждалась, что совсем не знаю его.

Он изменился до неузнаваемости. Стал другим не только внешне — вырос, возмужал, но и внутренне — на месте души у него образовался несгибаемый стальной стержень.

Сможем ли мы быть вместе?

Зная того милого мальчика, доброго и ранимого, которого всем сердцем любила и продолжала всегда любить, я не узнавала его теперь.

Того мальчика больше нет. Теперь это взрослый мужчина, хмурый и холодный, с совершенно сложившимся жёстким характером. Как я это поняла? По очень прямой спине, по сверканию ледяных глаз, по отточенности движений.

Сплюнув кровь вампира прямо в огонь, Александр подошёл ко мне вплотную и, уставив прямо в лицо взгляд почти чёрных глаз, холодно спросил:

— Какого чёрта ты тут делаешь?

Ожидая от него новых колкостей, поднялась и встала на негнущихся ногах, и хотя моё положение было выше по склону, но, всё равно, ростом я была ниже него. Он, наверное, вымахал под два метра, поэтому мне пришлось смотреть на него снизу вверх. Не собравшись с мыслями, и не зная, что ответить, часто заморгала. Очевидно, судя по его поведению, я его больше не интересовала, так как говорил он со мной сухо и жёстко. Не дождавшись ответа, Алекс более вкрадчиво повторил свой вопрос и от его голоса по спине поползли мурашки:

— Отвечай! Что ты делала там, на поляне?

— Книгу читала! — не придумала больше, что ответить, но он даже не улыбнулся, его лицо оставалось холодным.

— Тебе негде почитать? Нашла место! — прошипел он. — Ты могла погибнуть!

— Я здесь из-за тебя… — прошептала в ответ.

— Что? — сузив глаза, пристально смотрел, но я решительно выпалила, заставляя его выслушать всё, что было у меня на душе:

— На нашей поляне я ощущаю твоё присутствие. Та земля щедро полита твоей кровью, и только там я могу чувствовать единение с тобой.

Некоторое время он с прищуром смотрел из-под длинных ресниц, отчего его глаза казались ещё более колючими, потом с подозрением оглядел меня всю с ног до головы, словно не доверяя мне и моим словам или сомневаясь в моих умственных способностях.

— На той поляне ты не погибла два года назад, но могла умереть сейчас! — был жёсткий вердикт.

— Но ты спас меня! — воскликнула с жаром.

— А ты всё такая же… — произнес он абсолютно разочарованно и так холодно, словно между нами никогда не было любви.

— Какая? — огорчённо, уже почти понимая, что он имел ввиду, спросила я.

«Глупая! Пустоголовая! Взбалмошная!» — подумала, готовясь к новым колкостям.

— Совершенно не приспособленная к жизни идеалистка, — ответил он со спокойствием айсберга, обжигая меня невозмутимым взором, — Это самоубийство — прийти сюда. Надеюсь, что в следующий раз, прежде чем сделать что-то подобное, вначале ты подумаешь, а стоит ли это жизни.

Я не знала, что возразить. Что вообще можно было сказать? Все слова разом вылетели из головы. Не имея больше сил выдерживать этот взгляд, я опустила глаза, словно нашкодивший ребёнок, которого отчитал строгий отец.

Да, я поступила безответственно, придя сегодня в памятное место, но, если бы не этот, глупый по его мнению, поступок, я бы так и не встретилась с ним. Наверное, это того стоило. Но для чего мне это теперь? Алекс вёл себя так холодно, словно был мне чужим, и я боялась задать свой главный вопрос: «Ты вернулся ко мне?» Вместо этого произнесла еле слышно:

— А ты изменился… Совсем.

— Два года прошло, — и тон его голоса был таким, словно он объяснял маленькому ребёнку непреложные истины.

— Я знаю, — голос мой звучал глухо от затаённой обиды.

— Хорошо, — сказал он, поглядев на догорающий костёр. — Ладно, надеюсь по дороге домой с тобой ничего не случится. Тебе пора!

— А ты что будешь делать? — слетело с языка.

— Спущусь к реке, надо смыть грязь, — не поворачивая головы, безразлично сказал он.

Почему ты решаешь, пора мне уходить или нет? Я хочу пойти с тобой. Неужели я тебя больше не интересую? Ты так холоден со мной! Это жестоко. Это ранит меня!

— Ладно, увидимся, — только и смогла произнести вслух, а он всё смотрел на догорающий костёр, в котором уже не осталось и признаков, что несколько минут назад это были очень похожие на людей существа. Невозмутимый, как скала, совершенный, как бог.

— Иди, — прозвучал холодный ответ. Он даже не взглянул на меня!!!

«Я сильная, я очень сильная, — мысленно говоря себе успокоительную мантру, повернулась на ставших абсолютно ватными ногах, и зашагала вниз, выбирая более-менее пологие места, пока не вышла на тропу. — И я не оглянусь, чтобы ещё раз увидеть тебя, как бы мне этого не хотелось»

Но оглянулась… Алекса уже не было, он исчез так же бесшумно, как и появился, словно дуновение летнего ветра.

Неужели всё было только сном?! Или плодом моей больной фантазии!

Бегом вернулась туда же, откуда только что ушла. Нет! Это не сон и не плод воображения! Костёр догорел, но на его месте осталось чёрное пятно, и на стволах уцелевших деревьев кое-где виднелись бурые пятна, почти слившиеся с природой. Если Алекс спустился к реке, чтобы привести себя в порядок, то я бы могла найти его там. Не раздумывая, бросилась по склону вниз к виднеющейся вдалеке серебряной ленте, и через десять минут была возле реки.

Тишина и покой. Ни единого постороннего звука не нарушало мирного журчания речушки. И куда только не простирался вдоль реки мой взгляд, он не мог найти того, что я искала. Наверняка, Александр давно уже ушёл, руководствуясь только ему ведомой логикой, а я, дурочка, зря побежала вслед за ним. За ветром не угнаться, сколько ни пытайся, всё равно не догнать. Разве что он сам захочет отдохнуть и приляжет на мягкой мураве, но и тогда его не поймать — просочится сквозь пальцы и ускользнет.

Спустившись к воде, стянула с ног кроссовки и носки, положила их в рюкзак, закатала джинсы до колен и зашла в холодную прозрачную гладь реки, ступая по мелкой гальке, отливающей жёлтым в ярком солнечном свете. Солнечные зайчики, скачущие по воде, на мгновение ослепили меня, и, я бродила по щиколотку в воде, прикрывая глаза рукой, но буквально через несколько секунд подпрыгнула, услышав знакомый голос с нотками сарказма:

— Так я и думал!

Я поглядела в ту сторону, откуда донёсся голос и увидела Алекса. Он лежал на тёплых камнях вытянувшись во весь рост и глядя на меня из-под ресниц. Почему я сразу не заметила его? На этот вопрос не было ответа.

— Можешь не говорить, мне неинтересно, что ты там думал, — только и смогла я бросить. Казалось, что сейчас от него посыплется поток колкостей. «Ты должен радоваться тому, что я бросилась вслед за тобой, лишь бы только увидеть ещё разочек, но просто изводишь меня своим равнодушием!»

— Я был уверен, что ты не послушаешься.

— Неинтересно! — скептически хмыкнула я.

— Это с тобой постоянно происходит.

— Я же сказала!

— Никакой ответственности и здравого смысла.

— Ты прав, как всегда! — буркнула в сердцах, а он только молча глядел на меня из-под полуопущенных ресниц. Прождав ещё немного, я заявила разведя руками:

— И что, это всё, что ты можешь мне сказать?!

— Ты права… Сказать больше нечего… — медленно проговорил он.

— Значит, всё кончено? — боясь очевидного ответа, всё же пролепетала я.

— Мне нечего возразить… — донеслось с берега. Алекс поднялся, отвернулся и неторопливо пошёл прочь, но я не бросилась догонять его, так как гордость была сильнее моей легко воспламеняемой натуры. Глядя удаляющемуся парню в спину, не могла поверить в то, что только что прозвучало.

«Мне нечего возразить»

Моё чувство, теплящееся в груди, но не гаснущее, готовое воспламениться с новой силой, растоптано? Если могла, я бы испепелила его одним только взглядом.

«Как ты можешь? Где твоя вечная любовь?»

Следя взглядом за исчезающим навсегда из моей жизни возлюбленным, понимала, что он не оглянется.