— Я предал стаю… — сдавленно проговорил он. — Вожак вправе меня убить.

— Ты? — удивлённо переспросил я.

— Я не подчинился воле старейшин, отказался убить тебя в чреве твоей матери. Я выкрал её, увёз и спрятал. В стаю я больше не вернулся.

— Ты обязан был подчиниться воле большинства! — сухо проговорил вожак, — Долг важнее! Но нет, ты спас вампира и его отродье. Ты предал стаю, предал свой род! Ты наплевал на наши законы, поправ их! Поэтому ты не вернулся, ты знал, что тебя ждёт наказание.

— Для меня был важен мой сын! — громко сказал отец, расправив плечи. Вожак снова применил какие-то способы воздействия, отчего на отца снова навалилась невыносимая тяжесть.

— Значит, я отродье вампира? — глухо проговорил я, констатируя этот факт.

— А ты не знал?

— Просветили совсем недавно, — с вызовом ответил я, прямо глядя в колкие стальные глаза, догадавшись, что мужчины, пришедшие к нам ни кто иные, как волки отцовской стаи. — Давайте, делайте то, зачем явились. Я готов.

— Ты знаешь, зачем мы пришли? — удивлённо спросил вожак.

— Убить меня, полагаю.

— Ты очень догадлив, — хмыкнул он.

— Отпустите отца.

— Хорошо, — произнес вожак, вставая из-за стола, и направляясь мимо меня к выходу. — Идём со мной.

Я пошёл следом, услышав за спиной сдавленный голос отца.

— Не — е–е — ет! — только и смог произнести он. Я оглянулся на ходу и встретился с его полными боли глазами. Отец пытался подняться, но двое молодых и сильных волков удерживали его, не давая пошевелиться.

— Прости, — прошептал я и отвернулся.

— Ратмир, убей меня, но не его! — кричал вслед мой бедный отец, но его слова повисли в воздухе, не достигшие ушей того, кому предназначались.

Старый вожак и я спустились по ступеням, обогнули дом и направились в глубину леса. Шли мы, молча и недолго. Лес густел и через двести метров мы оказались под сенью спутанных ветвей вековых дубов и грабов. Вожак шёл впереди, не оборачиваясь. Я вполне мог бы атаковать, напав на него сзади, чтобы попытаться спастись. Но мне незачем было это делать. Не зачем отсрочивать неизбежное.

Меня вообще не должно было быть.

Зайдя в густую лесную тень, вожак остановился, повернулся ко мне и сразу безо всяких вступлений спросил:

— Итак, ты готов умереть, мальчик?

— К чему лишние разговоры? — удивлённо протянул я.

— Чтобы попытаться разобраться, — сказал он, внимательно глядя мне в глаза.

— Делайте свою работу, — отрывисто бросил.

— Я хочу знать, почему такое решение? Не сопротивляешься, не пытаешься переубедить. Тебе жизнь не мила?

— Этому много причин. И я не хотел бы распространяться ни об одной из них.

— Ты не боишься?

— Уже нет.

— У тебя есть последнее желание? — спросил Ратмир.

— Да. Я хотел бы, чтобы отец не пострадал. Я согласен, что он поступил неправильно. Но он защищал свою семью.

— Хорошо, с твоим отцом ничего не случится, — пообещал вожак. — Значит, ты согласен с мнением стаи?

— Да…

— Согласен с тем, что должен умереть, потому что представляешь опасность для всех нас?

— Опасность? Вряд ли! В нужный момент я не смог справиться даже с вампиром. Так что сомневаюсь, что могу кому-нибудь навредить. Но сопротивляться не стану. Это только продлит мои мучения.

— Впервые вижу такое отношение к собственной жизни. Это что ж должно было произойти?

Опустив взгляд, я пялился себе под ноги и молчал, не желая отвечать.

— Ну что ж, ладно, но вначале выполни одну мою просьбу: покажи мне, на что ты способен.

— Зачем? — скривился я в усмешке.

— Хочу убедиться, в самом ли деле ты такое чудовище, которого все боялись уже тогда, когда ты находился в утробе твоей матери. Я тогда ещё не был вожаком, но, всё же, не понимал, чем нам может угрожать не родившийся младенец. Таких детей, как ты, ещё свет не видывал. Поговаривали, что ещё в младенчестве ты сможешь голыми руками душить волков и медведей, но теперь я вижу перед собой обычного паренька, ничем не отличающегося от любого члена моей стаи. Так покажи мне, на что ты способен, обратись. Твой отец убеждал меня, что ты настоящий оборотень, что в тебе от твоей матери ничего нет, кроме тёмных волос. Я хочу убедиться, а заодно посмотреть, как ты охотишься, что умеешь, чему тебя научил твой отец.

— К сожалению, по моей вине, отец меня не учил. Умею я мало. И то, что я умею, мне не помогло сразить вампира. Я мог погибнуть тогда, если б не отец.

— Ладно, давай поглядим, что в тебе от природы.

— Хорошо, — сказал я и принялся стаскивать с себя ненужную одежду, но всё ещё не понимал, зачем ему нужно тянуть. Ратмир обратился первым, он был огромен, и поистине наводил ужас. Огромный белый зверь, клыки которого достигали десятисантиметровой длины и выглядели, как кинжалы, а мощной лапой с острыми когтями он вполне мог бы одним ударом сломать деревце толщиною в человеческую руку.

Я совершил оборот следом. В сравнении с Ратмиром я выглядел щенком, клыки мои были не так длинны, а лапы не так мощны, как у него, но шерсть моя была длиннее, чёрная, как смоль, она переливалась на солнце. Он спокойно смотрел на меня своими серыми глазами, потом наклонил голову набок и повернул морду в сторону непролазной глуши, показывая, что я должен идти вперёд.

Пройдя мимо него шагом, потом набирая скорость, бесшумно понёсся по лесу, ища добычу. Ратмир мчался следом, ни на шаг не отставая. Я перепрыгивал через валежник и глубокие балки, и он так же, не мешкая, следовал за мной. Я думал, что он стар, поэтому устанет быстро, но я ошибся — вожак был в прекрасной форме, не уставал, не задыхался, и, по-моему, он мог бы любому дать фору.

Вдруг я почуял запах дичи, замедлил бег и перешёл на медленный шаг, подкрадываясь к добыче. Через сотню метров я заметил самца косули, вполне взрослого, с острыми рожками, странно, но на косуль мне всякий раз везло. Подкравшись, насколько можно было, пока самец не услышал меня и рванул прочь, я стремительно нагнал его и прыгнул сверху, свалив его наземь. Навалившись всем телом, удерживал его, придавив одной лапой рога к земле, предоставляя вожаку право порвать горло животного своими острыми клыками. Ратмир обошёл вокруг, но даже не приблизился, а сел напротив. Мне надоело удерживать косулю, поднявшись, я освободил животное. Самец, не веря своему счастью, вскочил и, озираясь по сторонам, поскакал, шатаясь, словно пьяный.

Я подошёл к вожаку и посмотрел в его глаза, стараясь рассмотреть в них, долго ли он собирается ещё тянуть. Он вдруг вскочил и побежал в обратном направлении в сторону моего дома. Мне ничего не оставалось, как только следовать за ним. Найдя свою одежду, он и я приняли человеческий облик и молча, оделись. Потом он сказал удивлённо:

— Никогда ещё не видел, чтобы кто-то добровольно отказался от добычи. Просвети меня, почему же ты не стал убивать этого несчастного козла.

— На голодный желудок умирать легче, — не придумал я сказать ничего лучше. Ратмир расхохотался и направился к хутору, я не понимал, что его так рассмешило и почему он уходит.

— Постойте! — крикнул я. — Я не понимаю, чего вы тянете!

— Ты о чём? — обернулся он ко мне.

— Я о моей участи…

— Ты всерьёз подумал, что я смогу убить тебя? — проговорил вожак, вперив в меня свой тяжёлый взгляд.

Я кивнул, но он продолжал грозно:

— А ты подумал, что будет с твоим бедным отцом?

— Нет, — дрожащим голосом проговорил я.

— Вот в этом-то и вся проблема — ты думаешь только о себе. Зациклился на каких-то своих проблемах! — хлестал жёсткими обвинениями меня вожак. — Упёрся, не желаешь слышать, что тебе говорят. Я тебя переубеждать не стану, скажу только один раз — ты никакое не чудовище, ты волк. Тебе дано оружие против врагов — так сражайся! Что ты сопли распустил? Движения твои быстры, клыки остры — что только нужно для войны — всё есть.

— Значит, Вы не убьёте меня? — спросил я срывающимся голосом.

— Нет! — прорычал он, — Волка я никогда не убью! Я убиваю только вампиров, мальчик. На самом деле, всё не так, как думает твой отец. Никто не собирался тебя убивать, твой отец поспешил оставить стаю. Вот в чём предательство. Но он уже достаточно наказан. Мой тебе совет — возвращайтесь с отцом в стаю. Среди оборотней подобных себе ты пройдёшь путь воина и поймёшь, что жизнь дана на благие дела и поверишь, что она не так уж и плоха. А если повезёт — найдёшь истинную, и совсем перестанешь думать о всяких глупостях.