— Так значит, это правда? — с грустью проговорила я. — Может, что-нибудь можно сделать?

— Если бы было можно, то я бы с радостью использовал любую возможность, — проговорил с усмешкой Александр. — Но сделать ничего нельзя.

Моя голова раскалывалась от боли, я коснулась места ушиба и почувствовала, что мои пальцы нащупали что-то мокрое. Поднеся руку к глазам, обнаружила на пальцах кровь.

— У тебя кровь! — в ужасе воскликнул побледневший парень, расширенными глазами уставившись на мою руку.

— Немного поранилась, крови совсем мало. Себя, значит, ранить не боишься! Чего сейчас испугался? — ляпнула я, чтобы разрядить сразу же накалившуюся атмосферу.

— Я не боюсь крови, — проговорил он приглушённо.

— Тогда что — тебе плохо?

— Мутит…

— Тогда не смотри, — сказала я, вытирая руку о сухую траву.

— Если ты не против — я взгляну. Хочу убедиться, что всё в порядке.

Он поднялся на колени и осторожно раздвинул волосы на моей голове в том месте, где я только что коснулась своей рукой, и где саднило больше всего.

— Ну, что? Тебя всё так же тошнит?

— Нет. Тут небольшая царапина, — сказал он. — Ты не волнуйся, кровь уже почти остановилась. Прости меня, всё это случилось по моей вине.

— Да ладно, никто тебя не винит! Скажи, почему ты стал таким? Тебя укусил оборотень? — спросила я, вглядываясь в его глаза, которые он то поднимал на меня, то снова отводил и устремлял в даль.

— На самом деле никто никого не кусал. Я проклят от рождения.

— Но почему? Есть в этом какой-то смысл?

— Оборотни созданы убивать — иного смыла я не вижу.

— Но кого?

— Может быть, если бы я знал, то в моей жизни появилась бы цель, и мне не было бы так тяжело.

— Неужели людей? — с сомнением и надеждой в голосе проговорила я. — Разве ты смог бы убить человека?

— Видела в ужастиках, как оборотни разрывают на части людей? — ответил Алекс вопросом на вопрос, и, когда я кивнула, продолжил: — Мне незачем отнимать у кого-то жизнь! Хотя, нет! Прошлой осенью бывали случаи, когда я реально мог убить.

— Но ты, ведь, этого не сделал!

— Я же не сумасшедший!

— А в этой ипостаси… ты помнишь, что ты человек?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что, если бы не помнил, тебе всё равно было бы, кого убить, — тихо проговорила я.

— И съесть! — с усмешкой на губах съязвил он. — Вообще-то, я не думаю, что мне было бы наплевать, кого есть. Я бы питался маленькими девочками, вроде тебя.

— Перестань, — попросила я, и кривая усмешка застыла на его губах. — Так что ты делаешь, когда ты такой?

— Когда я волк, в пище не нуждаюсь — меня воротит от крови и сырого мяса, поэтому мне незачем убивать. Мне вполне хватает человеческой еды. Поэтому в зверином обличье я бесцельно и бестолково провожу своё время. Сломя голову ношусь по самым дремучим дебрям, плаваю в реке, лишь бы только отвлечься и забыться хотя бы на мгновение, но ничего не помогает.

— Теперь я понимаю, почему ты иногда грустишь, — тихо проговорила я. Алекс ничего не ответил, только хмуро взглянул в мои глаза и снова отвёл взгляд.

— Ну вот, теперь ты всё знаешь, — сказал он позже. — Никому не говори об этом, иначе мне придётся убить каждого, кто узнает, а мне бы этого не хотелось. Впрочем, это будет на твоей совести.

— Я никому не собираюсь говорить! — горячо заверила его я.

— Хорошо, я доверяю тебе, — тихо проговорил он, немного помолчал, затем, видимо приняв решение поскорее покончить с нашими отношениями, произнёс сухо: — Ну что ж, думаю, нам пора возвращаться. Попробуй встать!

С этими словами Александр вскочил с земли и подал мне руку. Я вложила в неё свою ладонь, и он помог мне подняться. Тут же опустив меня, спросил:

— Сможешь идти?

— Да, всё нормально, — сказала, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно.

— Хорошо, — сказал он и, повернувшись вниз по склону, сделал несколько шагов вниз по тропе. — Идём.

— Подожди! — окликнула парня, не сдвинувшись с места.

— Что? — Он остановился.

— Я хочу ответить на твой вопрос, — сказала громко и, увидев, что Александр повернулся ко мне с вопросительным выражением на лице, торжественно продолжила: — Хочу рассказать о своих истинных чувствах к тебе!

— Не надо! — многозначительно предостерёг он меня, отрицательно качая головой.

— Тебя можно любить. И я люблю тебя, не смотря ни на что, — выпалила, не обращая внимания на все предостерегающие жесты.

Парень вдруг вернулся ко мне. Схватив за плечи, наклонился к самому моему уху и вкрадчиво прошептал:

— Девочка, бойся оборотня, иначе он заберёт твою душу!

Шёпот лился мне прямо в сердце. От тона, каким была сказана фраза, меня пробрала дрожь, и толпы мурашек побежали по спине, но я, смело взглянув в его тёмно-серые глаза, которым всё равно доверяла, возразила, выдохнув парню в лицо:

— Поздно. Ты давно её забрал.

Он долго смотрел в глаза с выражением боли на прекрасном лице. Постепенно хватка рук, которыми он всё ещё держал меня за плечи, ослабла, и они опустились.

— Анна… я не знаю, что мне делать… — только и смог хрипло вымолвить он, словно стон.

— Поцелуй меня, — тихо попросила я.

Боль на лице парня сменилось удивлением. Долгим пронзительным взглядом он смотрел прямо в душу, и, всё-таки, наклонился ко мне, почти мимолётно коснувшись устами моих губ. Поцелуй был слишком короток, чтобы им насладиться, даже холоден, но я успела ощутить жар, исходивший от его лица.

Алекс отстранился, но его, выражающее противоречивые чувства, лицо было так близко, и я провалилась в тёмный омут серых глаз, не имея ни сил, ни желания оторваться, и неожиданно даже для самой себя потянулась и поцеловала его сама, со всей нежностью и страстью, на которую только была способна. Подняв руки, обхватила ими его шею и запустила пальцы в длинные смоляные волосы. На мгновение он застыл, но потом ответил мне, сначала несмело, словно боясь навредить, осторожно обнял меня, но потом, поняв, что я не фарфоровая кукла, со всей страстью, на которую был способен, притянул к себе так, что трудно стало дышать. От жарких объятий по моему телу разлилось приятное тепло, в груди защекотало, и сердце сдавила сладкая боль. Ноги больше не держали меня, и я повисла в его могучих, но ласковых руках.

По телу гуляли волны пьянящего жара. Сквозь томную негу, туманом окутавшую меня, я услышала возле своего уха тихий голос Александра:

— Анечка, милая моя, нежная. Я тоже люблю тебя с самого первого дня нашей встречи. С того самого дня я принадлежу одной лишь тебе. Только потому, что на свете есть ты — я до сих пор живу. Но я не смел даже подумать об ответной любви.

На мои глаза навернулись слёзы, и я прижалась к нему ещё крепче, обнимая его за шею и плечи так, словно кто-то мог его у меня отнять. Прислушиваясь к ритму его сердца, я вдыхала запах его волос, его кожи, наслаждалась теплом его тела, его близостью.

У меня и в самом деле появилось ощущение, что моя душа уже не принадлежала мне, и я была даже счастлива отдать её оборотню. Моему любимому.

Алекс снова и снова горячо целовал меня, со всей страстью впиваясь в мои губы, и я сгорала от страсти, отдавая ему всю себя без остатка.

Тело ныло от сладкой истомы, губы горели, но я не замечала этого, словно находилась в забытьи. "Он любит меня!" — красной нитью горело в моей голове, а всё остальное было не важно.

Вконец ослабевшую от поцелуев, Александр опустил меня на розово — белый ковёр из цикламенов и прилёг рядом, глядя прямо в мои глаза.

Его лицо теперь было спокойно и безмятежно, а глаза лучились тёплым ясным светом. Словно весеннее солнышко, серые очи согревали меня своими тёплыми лучами.

Не смея оторвать взгляда от его лица, я тихо произнесла:

— Прости, что испугалась тебя в волчьем обличье. Я просто не ожидала такого. Если бы я знала, что это был ты, то повела бы себя по-другому.

— Это ты меня прости. Мне нельзя было перекидываться на твоих глазах.