— Не притворяйся дурочкой! Ты последнее время отвратительно себя ведёшь, и мне это не нравится.

— Что конкретно тебе не нравится, пап? — тихо спросила я.

— Не нравится? Да всё не нравится! Как ты ходишь, как ты ешь, как говоришь. Ты, как будто, заторможенная или замороженная. Веселее надо быть, энергичней! Ну, что это за выражение лица? Это даже не выражение, а кислая мина, противно смотреть! — громко высказался отец.

— А ты не смотри, — тихо ответила я.

— Перестань кукситься! Понятно тебе? Ну чего тебе не хватает?

— Ты знаешь, чего.

— Ты опять за своё? Столько времени прошло, а ты никак не можешь успокоиться. Я сказал тебе, даже не начинай мне ничего говорить о нём. Я ничего не хочу слышать.

— Ты спросил — я ответила, — с грустной усмешкой произнесла я.

— Я хочу, чтобы моя дочь была нормальной. Ты же на себя не похожа! Ты себя в зеркало видела?

— Ну, видела.

— И вот такое зрелище тебя устраивает?

— Нет, но за неимением лучшего, довольствуйся этим, папочка.

— Хватит язвить! Я требую, чтобы ты прекратила свои выкрутасы.

— Да какие выкрутасы, пап? Ты можешь толком сказать, чем я тебе на этот раз не угодила? Я, ведь, во всём тебя слушаюсь, чего тебе ещё надо?

— Да, Андрей, чего ты к ней прицепился? — вставила своё слово мама.

— Я не прицепился, я, ведь, не репей, я просто хочу выяснить у своей дочери, доколе она будет нам с тобой мозги компостировать! — рявкнул отец.

— Да ты вообще меня не видишь! Когда я успела тебе так навредить? — воскликнула я.

— Да, вот, вчера, например!

— И что же я такого натворила вчера?

— А ты, что, не помнишь? Сидела, как сонная муха, делала вид, что ничего по-русски не понимаешь. Такой парень в гости приходил — ты его не заметила.

— Так всё дело в Игоре? Знаешь, папочка, твой Игорёк мне не нужен!

— Это почему? Хороший парень, видный, из богатой семьи, выучился в институте, отслужил в армии, на работу устраивается. Чем он тебе не подходит?

— А ты, может, замуж меня собираешься отдать? — озарила меня внезапная догадка.

— А почему же не отдать? Ты же по чужим койкам прыгаешь? Учиться не хочешь! Значит, замуж тебе пора! Отдам тебя в богатую семью, чтобы муж тебя содержал.

Я испуганно уставилась на отца, потом на маму, которая тоже глядела на отца, вытаращив глаза.

— Андрей, ты чего это удумал? Анька маленькая ещё! — пошла в защиту мама.

— Ничего не маленькая. Она сама сказала, что уже взрослая. Вот скоро восемнадцать исполнится.

— Ты в своём уме? Ей восемнадцать только летом будет, — сказала мама.

— Да что ты? Вот как раз за полгода она к Игорьку-то и привыкнет, полюбит. А там и за свадебку! Свадьбы-то летом гуляют!

— Не нужен мне твой Игорёк! — нервно сказала я. — Я его не люблю! Он мне противен!

— Да какая разница? Не любишь — полюбишь!

— Пап, пожалуйста, не надо, — проговорила я дрожащим голосом, едва сдерживая слёзы. — Я люблю Сашу. Ты же знаешь это. Зачем ты мучаешь меня?

— Да они все одинаковы, дочь! Чем тебе этот плох, а тот хорош? Не хочешь Игоря — найдём другого. Раз плюнуть!

— Пап, Саша особенный, не такой, как все. За всё время нашего общения он никогда не позволял себе лишнего, а твой Игорь сразу полез обниматься, и начал хватать меня своими грязными руками. Думаешь, я ни за что толкнула его и назвала придурком? Он это заслужил. Саша бы никогда себе такого не позволил.

— Надо же, просто совершенство! И этот идеальный парень переспал с моей дочерью прямо в моём доме! — проревел гневно отец.

— Не было этого! Я всё ещё девственница, ясно? Но после всего того, что я от тебя выслушала за это время, я думаю, уж лучше бы всё то, за что ты меня ругаешь — произошло! Тогда бы мне не было бы так тяжело всё это выслушивать! — прокричала я в ответ на его рёв.

Отец с матерью в изумлении уставились на меня, словно впервые меня увидели. На кухню вошёл Ванюша, которого как всегда по утрам разбудили громкие крики.

— А мы будем пить чай? — спросил он зевая.

— Будем, будем, — сказал отец более спокойно. — Мать, наливай нам чай.

— Мы, что, закончили? — спросила я. — Можно идти?

— Нет, мы не закончили. Пей чай!

— А я не хочу! — возразила я.

— Посмотри на себя, ты стала на скелет похожа, — проговорил отец.

— Прекрасно! Значит, я не понравлюсь твоему Игорю! — съязвила я.

— Дурёха, да ты вообще никому не понравишься, даже своему Алексу, — сказал папа.

Его слова задели меня. Ведь он был прав — я боялась даже взглянуть на себя в зеркало: так ужасно выглядела. С этой минуты я решила взяться за себя: начать хорошо питаться, чтобы набрать поскорее свежий цвет лица, перестать плакать, чтобы не опухали веки, и взяться, наконец, за уроки. Тем более что момент встречи с Алексом был не за горами. Надо было хорошо подготовиться, чтобы быть на высоте.

Я начала завтракать, отец с матерью переглянулись, и отец слегка улыбнулся, радуясь, что его слова произвели на меня своё действие.

Когда все поели, я собрала со стола посуду и принялась её мыть, повернувшись к мойке.

Папа сидел за столом, а не ушёл, как обычно после завтрака по своим делам. Некоторое время он молчал, но я знала, что он остался на кухне специально, чтобы продолжить со мной разговор. И он не заставил себя долго ждать:

— Ну, что, дочь, мы решаем?

— Насчёт чего? — спросила я, не глядя на него.

— Не строй из себя дуру. Ты прекрасно всё поняла.

— Папа, я ничего из себя не строю, — сказала я чётко, обернувшись. — Я просто не понимаю, о чём ты сейчас говоришь.

— Я о парнях, о том, кто тебе нужен, кто не нужен. Или может быть, парни подождут, ещё не время, а?

— Пап, не говори о парнях во множественном числе. Ты прекрасно знаешь, кто мне нужен.

— Присядь. И поговорим серьёзно.

— Да мы и так говорим куда более серьёзно, — сказала я, присаживаясь за стол.

— Вот скажи мне, для чего я тебя растил? Думаешь, я мечтал, что после окончания школы ты сразу выскочишь замуж? — продолжил отец, глядя мне в глаза. Я не понимающим взглядом уставилась на него и проговорила:

— О том, чтобы выйти замуж, я ничего не говорила. Это, ведь, твоя идея.

— Да, конечно. Один из вариантов устроить тебе счастливую жизнь. Если хочешь замуж, выбирай себе обеспеченного молодого человека.

— Нет, пап, замуж я пока не хочу.

— А чего же ты хочешь? — спросил он, не спуская с меня глаз, отчего я чувствовала себя неуютно. — Только не надо говорить мне об этом негодяе.

— Тогда мне нечего тебе сказать, — произнесла я тихо.

— Нет, ты мне скажи, как ты думаешь, будет складываться твоя дальнейшая жизнь? Собираешься ли ты продолжить учёбу или хочешь начать работать?

— Конечно, я хочу учиться, что за вопрос!

— Значит, я думаю, ты понимаешь, что мальчики будут только мешать тебе. Все эти чувства, слёзы, люблю — не люблю, и так далее — всё это будет тебя отвлекать от поставленной в жизни цели.

— Нет, пап, ты не прав, — проговорила я, стараясь выдержать взгляд его колючих глаз, хотя меня так и подмывало опустить глаза вниз, так пронзителен был отцовский взгляд. — Мы с Александром никогда не говорили о чувствах. Просто нам хорошо вдвоём. О том, что я люблю его, он даже не подозревает. И я не собираюсь ему ничего говорить. Говорю тебе это, чтобы ты не беспокоился. Он тоже ничего подобного мне никогда не говорил, хотя мне, конечно, этого хотелось бы, не буду скрывать. Ну, что, теперь ты доволен?

— Знаешь, дочь, мы, ведь, с матерью мечтали о счастливом будущем для тебя.

— Я знаю.

— Поэтому, не спеши с любовью. Ты ещё всё успеешь в своей жизни.

— Да, пап.

— Я рад, что мы поняли друг друга, Солнышко, — сказал отец, поднимаясь из-за стола. Я тоже встала со стула.

— Пап, так мне можно общаться с Александром? — спросила я на свой страх и риск, рискуя тут же испортить, только что начинающие налаживаться отношения с отцом. Он глядел на меня, молча и пронзительно, несколько секунд, слегка прищурив взгляд, затем всё-таки ответил: