Ну и куда тут прикажете отнести правило «один звездолет — один юнга», по факту, вполне себе соблюдавшееся повсеместно?

«Никуда из названного вами, капитан, — с готовностью подсказала мне Аран. — Просто и с одним-то мелким не всем охота связываться, а уж с несколькими… Раньше, кстати, было иначе. Особенности бортового вооружения кораблей Эпохи Восстания Машин предполагали наличие специального штата помощников бомбардира. На эти должности брали щуплых подростков — там, где им предстояло нести службу, средней комплекции взрослому человеку часто было попросту не развернуться. В Королевстве Гохар таких называли “пороховыми фелидами”, а например, у нас в Союзе Шести Солнц — официально именовали “подпалубными” или “младшими” юнгами — последнее, конечно, своего рода, тавтология, но в иерархии флота “подпалубные” и впрямь стояли несколько ниже юнги обычного».

— На Гохаре раньше такое было в порядке вещей! — пылко продолжила между тем Дик.

— Ты о «пороховых фелидах»? — блеснул я только что полученным знанием.

Девочка кивнула.

«Забавно, кстати, получится — с учетом, кто у нас состоит бомбардиром!» — усмехнулась Аран.

— Которых еще называют «младшими юнгами»? — продолжил между тем я.

— Не обязательно! — мотнула головой Дик. — Но если надо, младшей могу считаться я!

— А ты что скажешь? — усмехнувшись, посмотрел я на мальчика.

Время собраться с мыслями у того было, и парнишка его не упустил — заговорил складно и почти без запинок, по крайней мере, поначалу — еще один виртуальный плюсик в его пока несуществующее личное дело.

— Я с раннего детства мечтал о флоте, капитан! — заявил он. — Даже голову брил — потому что так ходят… ходили юнги! — покосился он на свою коротко стриженную, но вовсе не лысую соседку.

«Вроде витков тридцать назад во флоте так и впрямь было заведено, — проворно отреагировала на мое безмолвное недоумение шестисолнечница. — Я этого не застала, но прежний капитан нашего «Орка» часто упоминал, что юнгой брился наголо!»

— В приюте меня из-за этого дразнили, случались конфликты и посерьезнее, — говорил между тем Траш. — Но они, конфликты, там по любому поводу возникали, так что дело не в этом… Тем более, что, как я теперь знаю, на пятнадцатом витке из приюта я сбежал… Сбегу… То есть уже не сбегу, но сбежал бы обязательно. Дик… В смысле, юнга Дик Днэсс иль Бака, — снова стрельнул он глазами на девочку, — показала мне выдержки из моей… из биографии капитана Нокк иль Игг … Он был хорошим юнгой! Я сейчас на виток моложе, чем ему… мне было тогда, но буду стараться изо всех сил! А что касается должности — пусть она называется хоть младший помощник младшего юнги — лишь бы служить во флоте! — выдохнул он — и замер, в ожидании решения своей участи.

Насчет жизненного пути капитана застрявшего корабля найденыш, кстати, ничуть не приврал — «прежний» Нокк иль Игг действительно стал юнгой в четырнадцать и зарекомендовал себя на борту с самой лучшей стороны. Летал в этой должности до шестнадцати, после чего поступил в космошколу — кстати, на Бака. Причем прошел по бесплатной квоте — сказалась образцовая характеристика. Выучился на пилота, выпустился лучшим на курсе… Ну и так далее.

В общем, по-хорошему, такого юнгу еще поискать!

Опять же, чем меньше народа вне палуб «Евы» будет знать о «Полумесяце» и его секрете, тем лучше будет для нашего намечавшегося бизнес-проекта…

Оставался, правда, еще один нюанс, о котором я сообразил лишь теперь — уже готовый было ответить на просьбу мальчика согласием.

— Обычно контракт за юнгу подписывает его законный представитель… — задумчиво проговорил я. — Хотя бы формально законный, — покосился я на Дик, вспомнив ее фальшивого «дядюшку», виноторговца с Бака. — А как быть с тобой? — снова перевел я взгляд на найденыша.

— Ой! Не знаю… — растерялся тот.

Еще бы ему не растеряться!

— Когда ты сбежал из приюта — как решил эту проблему? — поинтересовался я.

— Не знаю… — понуро повторил Траш. — Об этом в биографии не написано…

Ну да, с этим своим вопросом я, пожалуй, сглупил!..

«Слышала о прецедентах, когда несовершеннолетнего усыновлял кто-то из экипажа, чаще всего — капитан, — вставила реплику шестисолнечница. — Но на большинстве цивилизованных планет это — дело не быстрое…»

«А на Дырр-Ау?» — быстро спросил я. А что, посвященная дочка у меня есть, почему бы не появиться и приемному сыну? Мне не жалко, если что…

«Не в курсе. Но это легко выяснить…»

— Один момент, друзья мои… — я развернулся к информационному терминалу.

Увы, местная процедура установления над беспризорным несовершеннолетним опеки — полное усыновление на Дырр-Ау вовсе не практиковалось — и впрямь оказалась долгой, не на сутки и даже не на декаду, минимум на пару лун, коих здесь в стандартный виток укладывалось всего восемь, а в локальный — семь.

— Была одна мысль, но не прокатила… — разочарованно пояснил я притихшим подросткам.

«Есть другая! — встрепенулась тут Аран. — Немного абсурдная, но нам же просто формальности нужно соблюсти, да? Мы так или иначе собирались официально подкрутить коммуникаторы — можно попробовать сбить одной торпедой два звездолета…»

— С вами, капитан, с вами, суперкарго, и с тобой, девочка, никаких сложностей не вижу, — откашлявшись в кулак, проговорил пожилой мастер.

Представился он нам лицензированным специалистом по настройке и обслуживанию стандартных идентификаторов-коммуникаторов, но про себя я сразу прозвал его «часовщиком» — за козлиную бородку, сгорбленную спину, визор на лице, напоминавший очки-микроскопы, но главное, наверное — из-за существа вопроса, с которым мы сюда пришли.

Время условно-абсолютно. Умники на моей родной планете, в большинстве своем ни разу в жизни Земли не покидавшие, с апломбом утверждают, что это не так — целую теорию относительности разработали! Но повседневная жизнь цивилизованной галактики их глубокомысленные выводы походя опровергает. На Бака, на Огуа, на каком-нибудь Ламаторе и на летящей в межзвездном пространстве «Еве» время течет совершенно с одинаковой скоростью — имеющиеся у космического человечества средства почти мгновенной связи фиксируют это с неоспоримой однозначностью.

Единственное исключение — пролет тоннелем. Для экипажа в нем проходит ровно час, вовне же — как придется. Но, снова вынырнув в трехмерное пространство, организм звездолетчика словно бы подстраивается под реальность: не знаю, как именно это работает (кстати, и Аран не знает), но биологический возраст прошедшего тоннелем человека всегда «добирает» «недостающие» часы и удары сердца, причем мгновенно.

Автоматически подводятся и коммуникаторы, но, в отличие от живых людей, техника иногда сбоит. Поэтому нужны специально обученные мастера, аккуратно исправляющие ее ошибки. В конторе одного из таковых мы сейчас и находились.

— А вот такое, как у вас, молодой человек, — как раз продолжил «часовщик», обращаясь уже к Трашу, — честно признаюсь, вижу впервые. Отставание на тридцать три витка, при том, что самому вам биологически… Сколько?

— Тринадцать, — ответил мальчик. — Скоро будет четырнадцать!

— Вот именно, тринадцать, скоро четырнадцать, — многозначительно кивнул мастер. — А тут — тридцать три! И никакого неправомерного вмешательства, хоть убейте, не вижу!

— Потому что его не было, — веско заметил я. — Неправомерного вмешательства…

— Конечно, конечно, — энергично затряс бороденкой «часовщик». — Иначе я бы уже звонил властям — тут, на Дырр-Ау, с этим очень строго!.. Но ситуация просто поразительная! Даже и не знаю, как к ней подступиться!

— А просто подвести время — не вариант? — наивно спросил я — практически не сомневаясь, что услышу в ответ.

— Видите ли, капитан, это же не просто хронометр выставить — все настройки следом поплывут! — покачал головой мастер. — Получится, что при биологическом возрасте в четырнадцать витков, по документам нашему юному другу — все сорок шесть! Разве ж это порядок?