– Помочь? А как ты себе это представляешь? Проси лучше хозяина, которому продалась. Это ты помогла заманить нас в ловушку!

– Но я… – Огромные глаза графини наполнились слезами. – Я не виновата! Меня заставили. Пожалуйста! Это он! – Силясь оторвать голову от камня, Месс указала на Михаила. – Он отдавал приказы. Граф Корсаков заставлял шпионить и рассказывать о тебе.

– Вот как? И когда же это началось? – Учитывая, способности Милославских, как кукловодов и манипуляторов, я не удивилась признанию.

– В академии, на третий день после того свидания в театре. Я сама не поняла, как пришла к нему в комнату.

– Ничего сложного, она ведь сама хотела угодить и заслужить мое расположение. – Корсаков самодовольно усмехнулся и похлопал Месс по щеке. – Вот теперь и послужишь напоследок.

– Не-ет, – девушка захлебнулась криком, когда мучитель нарочито медленно нанес первые порезы.

– Прекрати это! – не выдержала я. – Хватит!

– Что ты, Наами? – изумился Михаил. – Я же только начал. Впрочем, можешь оборвать ее мучения одним ударом. Твой кинжал жаждет крови и человеческих душ.

– Нет, пожалуйста! Не убивайте, – запричитала Мессалина и взвыла на высокой ноте, когда палач продолжил мерзкое занятие.

Я зажмурилась, не в силах смотреть, что творит спятивший студент. Расчет у него простой и до отвратительного понятный – причинять боль до тех пор, пока Месс сама начнет умолять о смерти. Человек с нормальной психикой не выдержит и пяти минут в этом аду.

– Стой! Я согласна. Развяжи руки, и я достану кинжал, – крикнула, понимая, что не способна безучастно наблюдать за происходящим.

Теперь я на себе прочувствовала и осознала, как мама повредилась рассудком. День и ночь слушать агонизирующие вопли и не свихнуться – невозможно. Врагу такого не пожелаешь. Месс хоть и вела себя неразумно, но не заслужила подобной участи.

– Фи, как быстро, – наигранно огорчился Корсаков. – А я-то думал, подольше продержишься. Графиня предала тебя! Заманила друзей в ловушку. Неужели не хочешь, чтобы она получила по заслугам?

– Предала, когда ты внушил это сделать? – я покачала головой. – Нет. За собственную глупость Месс расплатилась сполна.

– А это уже не тебе решать. –  Парень приблизился, придирчиво осмотрел меня с головы до ног.

Хмыкнув, достал ошейник с цепью, другой конец которой крепился к столбу, и защелкнул его на моей шее. Затем украсил железными браслетами щиколотки. Жесткая сцепка кандалов ограничивала движение, в них только прыгать можно, а не нормально ходить. Убедившись, что оковы надежно закреплены и их не снять без посторонней помощи, Михаил развязал веревки. Поочередно высвобождая руки, продемонстрировал, что на запястья надеты блокирующие магию ограничители. И даже этого показалось мало. Заломил правую руку за спину, едва не вывернув суставы, и зафиксировал в таком положении цепью, которая крепилась к ошейнику.

– Без глупостей! – предупредил Корсаков. – Я знаю, что из себя представляет пространственное хранилище. Вытащишь хоть что-то, кроме кинжала, и твои друзья умрут. Нападешь, и они пожалеют, что родились на свет.

Для наглядности, темник зажег ближайший к нему факел, и следом по цепочке загорелись другие, освещая громадное подземелье. Я завертела головой, пытаясь разобраться в том, что увидела. Возникло ощущение, что логово темники устроили в производственном цехе. Но, как только сообразила, для чего предназначен конвейер, механической лентой уходящий в жерло объемного куба, меня чуть не стошнило. Жертвы с кандалами на ногах и руках висели на крюках, которые, двигаясь, сбрасывали груз на вращающиеся острые лопасти. Из гигантской мясорубки отводились желобки для сбора крови, ниспадающие в открытую пасть статуи, а остальное отправлялось в печь для уничтожения.

– Что же вы за нелюди! – прошептала, увидев ужас на лицах девчонок, сообразивших, какая участь им уготована.

Ольга ближе всех висела к кубу с жерновами и, как никто, понимала, что ее ждет. По щекам подруги ручьями лились слезы и впитывались в скрученную жгутом повязку, закрывающую рот.

– Отпусти их!

Слова разбились об глумливую ухмылку морального урода.

– Кинжал! – он требовательно протянул руку.

Я молча вытащила требуемый предмет и отдала темнику, который аж затрясся при виде древней вещицы и жадно сглотнул. Однако же не растерял осторожности, надел защитную кожаную перчатку и только после этого забрал ритуальный нож. Отложил его в сторонку, заломил мне левую руку за спину и закрепил так же, как и правую недавно.

– Не терпится проверить в действии, –  Михаил алчно посмотрел на притихшую жертву.

Месс из-за потери крови впала в забытье и только хрипло булькнула, когда темник вонзил нож в сердце. В магическом зрении кинжал засиял, когда впитал в себя жизнь человека. Однако тело, как это бывало раньше, не превратилось в горстку пепла. Возможно, это зависело от того, в чьих руках находилось оружие?

В момент гибели девушки пришел в себя Лука. Он шумно задышал, весь напрягся и засветился изнутри, но темный артефакт на его груди не позволил очистительному свету вырваться наружу. Крест жреца исчез, как пропали мои артефакты и замаскированные предметы, с помощью которых можно подать сигнал о помощи.

– Что, ничего не получается? – издевательски расхохотался Михаил и приблизился к светочу. – Думаешь, за столько лет противостояния мы не научились справляться с такими, как ты?

Жрец скривился, выражая презрение к той падали, что перед ним распиналась. Это не понравилось темнику и, чтобы побольнее ударить исконного врага, он снял бездыханную жертву с алтаря и скинул тело на конвейерную ленту. Затем повернул рубильник, которым приводилась в движение гигантская махина. Внутри большого куба с противным хрустом завертелись жернова, со скрипом сдвинулось металлическое полотно конвейера. Девчонки отчаянно замычали и задергались, перебирая пальчиками ног, которые едва касались ленты. Лука только зубами заскрипел, глядя на творящийся ужас. Я всеми фибрами почувствовала ненависть к темному отродью и испытала жгучее желание уничтожить это место, выжечь заразу и похоронить так глубоко, чтобы никто следов не нашел.

Стихийную магию Корсаков заблокировал ограничителями. Однако он понятия не имел о знаниях, где применялись другие техники. Например, о древних рунах или же магии крови. Любое неосторожное движение в кандалах приводило к боли и травмам, но именно это сейчас и требовалось. Я рванулась, чувствуя, как металл пропарывает кожу, а из ранок сочится кровь. Чтобы заставить ее измениться, требовалось время, зато использовать в качестве краски могла прямо сейчас. С вывихнутыми за спину конечностями непросто начертить руны разрушения на кандалах. Но я справилась и освободила одну руку. Удерживая ее за спиной, разрушила браслеты и на второй. Осталось избавиться от ошейника и оков на ногах, чтобы вернулись магические способности. Я бы сделала это быстрее, если бы Корсаков не расположился так близко.

Темник, используя ритуальный нож, наносил светочу болезненные порезы. Михаил торопился, а, может, чего-то опасался.  Он даже не уложил жертву на алтарь и постоянно оглядывался, будто ожидал кого-то. Лука лишь глухо стонал, когда костяное лезвие погружалось в плоть. Ни криков, ни мольбы о пощаде мучитель так и не дождался.

– Светоч готов! – Корсаков пристально посмотрел на меня.

Мне не хватило пары минут, чтобы кровь, как кислота, разъела обруч на шее. Вычертить руны и обезвредить ошейник, не привлекая внимания, как это получилось с браслетами на запястьях, я не могла.

– Вот! – Михаил положил кинжал на алтарь. – Ты должна убить жреца.

Сам же парень направился к щитку управления и повернул второй рубильник, который приводил в движение верхнюю часть конвейера, где висели девушки.

– Как, если руки связаны? – крикнула, опасливо глядя, как медленно заворочались шестеренки и лента с крюками поползла к жерновам.

– Уверен, ты что-нибудь придумаешь! – ухмыльнулся темник. – На блокираторах стояла сигналка. Не думай, что умнее всех.