Вот ведь, гормоны! Мне уже сотню раз целовали ручку, но именно сейчас на прикосновение тело отреагировало дрожью, от которой я покрылась гусиной кожицей. Странно это и волнительно, будто мне в самом деле пятнадцать. Неужели, Иван так действует? Смешно же! Я в два раза старше, а значит, мудрее. Должна предвидеть дальнейшее развитие событий.

– Вань, не нужно нам встречаться. Это ни к чему не приведет. Тебе известно, чего я хочу в будущем. Если задуманное получится, то я уже не буду принадлежать себе, а, если нет, то…

– Выходит, князь Холода – часть твоего будущего? А как же браки по любви, принятые в вашей семье? – упрямо притянул к себе, обнимая за талию.

– А тебя это уже не касается! – поучительно постучала конспектом по грудной клетке парня. – Отпусти уже.

– Ошибаешься! Меня касается все, что связано с тобой, – потянулся, чтобы поцеловать, и охнул, получив тычок под ребра.

– Пусти, сказала! – увернулась, а Ванькины губы вскользь мазнули по щеке.

Хватка ослабла, руки Ивана повисли плетьми вдоль туловища, и сам он понурился.

– Значит, ты его выбрала? Мне казалось, между нами что-то есть.

– Никого я не выбирала! Этот разговор не имеет смысла, – обняла себя руками за плечи, прижимая злосчастную тетрадку к телу, и отступила на шаг. – Я лучше пойду, пока мы не поссорились.

– Но Стужев назвал тебя невестой! – обиженно вскинулся Ванька, и столько тоски отразилось в его потемневших глазах, что сердце екнуло.

Может, следовало подтвердить этот факт и на этом закончить разговор, но у меня язык не повернулся соврать парню.

– Это временно, чтобы в академии никто не доставал с матримониальными планами. На самом деле, мы с Артемием просто друзья.

– Так, значит… – вспыхнул надеждой Иван.

– Ничего это не значит, – осадила, чтобы не радовался преждевременно. – Я поступила сюда, чтобы получать знания. Этим и собираюсь заниматься ближайшие пять лет.

– Не-ет, – улыбнулся шальной улыбкой, – это значит, есть шанс.

Плавно скользнул ко мне, сокращая расстояние, обнял и ласково чмокнул в макушку.

– Я подожду, сколько скажешь, и не буду торопить события, – прошептал, обдавая горячим дыханием. – Знай только, что всегда можешь на меня рассчитывать. Чтобы ни случилось!

И так потеплело от этих слов на душе, накрыло таким безмятежным спокойствием, будто Ванька и правда мог бы стать надежной опорой и каменной стеной, защищающей меня от невзгод и несчастий. Во всяком случае, парень излучал непоколебимую уверенность, что так и будет. Если только я этого захочу.

– Будь осторожен, – предупредила об опасности, – попроси Ромку, чтобы установил защиту в комнате.

– Так, уже установил, – хмыкнул Иван, – примчался с выпученными глазами на днях, выставил меня за дверь, чтобы не мешал, и колдовал там около часа.

– А вы подружились, как я посмотрю, – отметила, что Варфоломей словом не обмолвился, как и тогда, когда Ванька ушел из дома.

– Разве это плохо?

– Нет, это нормально – иметь друзей. И защищать их – тоже, – поджала губы. – Пойду я, домашних заданий и правда много задали.

– Знаю, – с тяжелым вздохом подтвердил Иван, будто сам корпел над учебниками и курсовыми. – Можно тебя проводить?

– Только недалеко, – кивнула в сторону центральной аллеи, – не нужно, чтобы нас видели вместе и распускали слухи. Ты – преподаватель, все-таки, а я ученица.

Вместе дошли до развилки, где прежде меня поджидал Иван. Он оставил невесомый поцелуй на моей ладони и растворился, шагнув в темноту, начинающуюся сразу за освещенным фонарями пространством. Я вернулась к себе, по дороге постоянно ощущая пристальный взгляд.

Кто-то из парней подсматривал за мной? Раскинула поисковую сеть, которая подсветила фигуру, прижимающуюся к зданиям и следующую по пятам. Наблюдатель держался на почтительном расстоянии и не вредил. Я бы почувствовала, если бы намерения изменились. Постоянная учеба стимулировала мыслительные процессы, а возникшая угроза подхлестывала интуицию. Кто знает, может, я в каждом подозрительном шорохе видела подвох, но лучше уж перестраховаться, чем смертельно недосмотреть.

Выходные пролетели в тренировках и зубрежке, и следующая неделя не принесла новостей. С Артемием мы редко пересекались, четвертый курс пропадал на полигонах, отрабатывая взаимодействие в команде. А у нас даже разделение на звезды еще не проходило.

Варфоломей доработал браслет, который Мессалина теперь носила не снимая. Магических сил у подруги кот наплакал, так что накопитель потихоньку отдавал энергию печати темников, а брат отслеживал, куда и в каких количествах та поступает. Егор, с которым мы частенько встречались в библиотеке, присматривался к студентам из нижних рядов рейтинга успеваемости и записывал, если подмечал изменения.

В общей сложности под подозрением находилось семнадцать человек с первого потока. Большинство училось на алхимическом, имея недурные магические показатели. Однако потребность перевестись на желанный факультет и, как следствие, двойная нагрузка, сказывались на самочувствии первокурсников. Вялые, с воспаленными глазами и изможденными лицами, они были похожи на оживших мертвецов. Впрочем, такими становились все ученики перед экзаменами, никто не видел в этом ничего удивительного. Легче было только родовитым дворянам, в силу того, что многие дисциплины изучались на домашнем обучении, в пансионах или гимназиях.

Легче – не значит, проще. Помимо основных занятий, существовали факультативы и сообщества по интересам. Я, например, по два с половиной часа каждое утро отдавала мечному бою. Кто-то посещал факультативы по зельеварению, алхимии, целительству или бытовой магии. Так уж повелось, что в программу академии заложили определенный стандарт заклинаний. Их зубрили и отрабатывали до автоматизма. Этого было достаточно, чтобы в будущем соответствовать тому рангу магии, который достигали выпускники к пятому курсу. У одаренных из благородных семей имелись родовые плетения и секреты, которые не раскрывались посторонним. Зачастую, накопленный веками опыт был бесценен и передавался от потомка к потомку. При узкой направленности дара и расположенности только к одной стихии, отдельные личности достигали невероятных высот и занимали руководящие посты в государственной структуре и в родовой иерархии. У нетитулованных дворян или простолюдинов за плечами не было сонма предков. Такие выбивались вперед за счет мощного резерва, личной силы. Им, как воздух, требовались новые заклинания, способные смертельно удивить противника. Вот почему клубы по интересам, считай, те же факультативы, пользовались популярностью.

Помнится, моего желания посещать факультатив Чернецкого, никто не спрашивал. Точно также не спросили, хочу ли состоять в клубе мечников. Иван однажды вручил значок, пояснив, что формальности он уладил и дополнительно ничего делать не нужно. Я бы так и не придала значения этому факту, если бы не Месс, прибежавшая в расстроенных чувствах. Отдать должное, с Ромкиным амулетом девушка воспрянула духом, взялась за учебу и смогла приподняться в таблице рейтинга с предпоследнего на семнадцатое место. Отличный результат, но не блестящий. Собственно, этот факт и помешал Мессалине вступить в клуб алхимиков, в отличие от Кочетковой. Между девушками, кстати, возникли своеобразные дружеские отношения. На занятиях и в столовой соседки вели себя подчеркнуто холодно. Но стоило посторонним задеть одну, как вторая немедленно приходила на помощь.

– Это несправедливо! – Мессалина эмоционально жестикулировала и мерила комнату шагами. – Если бы я только знала, что вшивый клуб алхимиков – это ступенька к «ММС».

– Что еще за зверь? – нахмурилась, услышав незнакомую аббревиатуру.

– Атти, могла бы не притворяться, что не знаешь!

– Не знаю, – пожала плечами, – иначе не спрашивала бы.

– Ох, ну ты даешь! Это же «Московское Магическое Сообщество». Если бы ты только захотела, тебя из клуба мечников приняли бы туда с распростертыми объятиями. Эх, ты даже не понимаешь своего счастья, – всплеснула руками девушка.