Мудрить с методами не стала, подкралась сзади к мужчине и треснула по макушке металлической кочергой – вовремя под руку попалась. Хранитель охнул и медленно осел, заливая пол кровью из раны на голове. Кровь как раз и требовалась, чтобы провести ритуал подчинения. Нехорошо так поступать с людьми. Но разве то, что этот благообразный дедуля намеревался сделать, нормально? Метод, может и грязный, однако не мы первые начали!

Дневник древнего мага, – странно, что не зачарован от посторонних, – перекочевал в пространственный кошелечек, а я занялась подготовкой к ритуалу. Недавний опыт в Кречетове усилил способности магии крови. Благодаря заклинаниям воздушной стихии, я с легкостью переместила тяжелое тело и избавила от лишней одежды. Через полчаса у меня появился еще один раб, лишенный собственной воли. Приказала Шломо одеться, прибраться тут и приготовиться к встрече, а сама вернулась к Алиму. Не могла же я лишить брата шанса услышать о заговоре из первых уст?

– Ну, что, получилось? – я отсутствовала пару часов, но помощник волновался.

– Более чем. Ты удивишься, – нагнала таинственности и протянула молодому человеку кристалл с записью, – пока переодеваюсь, посмотри, какой сюрприз приготовили «отцы народа».

Дуняша управилась с платьем и прической минут за двадцать, после чего отослала служанку и вышла к брату в гостиную. Запись Алим до конца не досмотрел. Хватило малости, чтобы прийти в бешенство. Бледный ашкеназец отпил беленькой из штофа, занюхал рукавом, поморщился.

– Они хоть живы? Если да, сам убью!

– Живы, а некоторые даже относительно здоровы, – подошла и крепко обняла Алима, прижавшись щекой к его щеке. – За злодеяния все трое должны позорно сдохнуть, но разве же это месть? Идем, покажу кое-что, – отстранившись, взяла ашкеназца за руку, – уверена, тебе понравится.

– Приветствую, господин! – хранитель бухнулся на колени перед Алимом и поцеловал начищенный до блеска носок сапога.

Молодой человек брезгливо дернулся, откатился подальше, с отвращением наблюдая, как герр Кальман-Виленталь ползет за ним на коленях.

– Нин, что с ним? Умом тронулся?

– Довольно! Поднимись, – приказала старикану. – Отныне Алим Самон Осипович Зельман твой господин. Слушайся, действуй в его интересах, защищай, служи верой и правдой.

– А ты страшный противник, – пробормотал ашкеназец, переводя изумленный взгляд с меня на хранителя и обратно, – но как всегда оказалась права. Смерть Шломо принесет только неприятности, но служба… – цокнул языком и хитро прищурился. – Это же идеальный шпион. Спасибо, сестренка!

– Пожалуйста, Алим, – улыбнулась тому, каким хищным взглядом помощник оглядел просторный холл центра исторической документации. – Ты тут осмотрись, побеседуй с нашим новым слугой, а я в салон, пока не хватились пропажи.

Как только оказалась в доме модистки, изнывающие от любопытства княжны набросились с расспросами. Понятно, их интересовали подробности свидания. Раз уж помогли, то я просто обязана все рассказать. Пришлось выкручиваться, на ходу сочиняя историю и перемежая правду с вымыслом. Встреча ведь была? Была. С парнем? И не с одним, жених с друзьями пришел. Ну а кто назовет хранителя девушкой? Старше – да, но о возрасте никто речи не вел. Свидание разочаровало? Еще как! Такого жениха даром не надобно!

Попросила девчонок сохранить нашу тайну и, тепло попрощавшись, вернулась с Мирьям в гостиницу. Циля, как старшая и ответственная, повезла Ханну и Батуш домой. Мусечка довольная покупками и сплетнями, как кошка, объевшаяся сметаной, отправилась к муженьку. Ну а я – к себе, чтобы снова переодеться и сбежать к Алиму.

В приемном холле помощника не оказалось. Сеть подсказала, что мужчины где-то под землей, и явно за пределами особняка. Не утруждая себя поисками, открыла тропу, ориентируясь на метку ашкеназца и нить рабской связи. Герр Кальман-Виленталь от неожиданности шарахнулся в сторону, хватаясь за сердце. Молча достала целительский амулет и подлечила старика, и без того у него сегодня полно впечатлений. Помрет еще раньше срока, а у нас планы.

– Ну, и что тут? – огляделась.

Комната походила на каменный мешок, вход замаскирован под кусок стены. Если бы створка не была открыта, вряд ли бы нашла проход, не зная потайных механизмов. Убранство аскетичное: каменное ложе, дубовый стол, грубо сколоченный табурет и старинный сундук. На столе позеленевшая от времени менора – семирожковый подсвечник, перо с чернильницей, сургучная печать. Ну, точно монашеская келья! Ценности как раз в сундуке и хранились: десяток свитков, тетради, слово Божие, ларчик с мощами, распятие и четки.

– Когда-то здесь обитал светоч, – подтвердил предположение Шломо, – он спас нашего предка во времена гонений. К сожалению личность ашкеназца растворилась в веках. Он отказался от имени, готовился принять постриг и посвятить жизнь богу, но настали Смутные времена. Храм разрушили, учитель погиб, а сам предок пустился в бега и скрывался, затерявшись на просторах Европы. Однако не забыл обета служить свету и людям, записал полученные от светоча знания и передал их последователям. Они потом стали родоначальниками княжеских семей.

– Погоди! – остановила рассказ хранителя. – Выходит, печати, блокирующие магию, достались от светочей?

– Можно и так сказать, но существует огромная разница между настоящими печатями светочей и теми, что используем мы. В храмах из служителей готовят сосуды для божественной энергии, ведь не каждый способен принять в себя частичку света. А мы используем видоизмененные печати, чтобы скрыть способности и защититься от самих себя. Тебе известно, каким гонениям испокон подвергались маги разума? Нас уничтожали, жгли на кострах, обращали в рабов из страха самим превратиться в бессловесных марионеток или же в жажде заполучить власть над другими. Печати – способ выжить, вести нормальную жизнь и не бояться, что завтра придут за тобой или детьми.

– Смысл в этом есть, не отрицаю, – Кальман-Виленталь подтвердил выводы в отношении особенной магии ашкеназцев, а также тайные умения по защите жилья или тех же карет без применения заклинаний.

Зачем нужны заклинания, если достаточно нанести руну или вязь рун, которые сами по себе несли силу? Тайную силу, божественную для этого мира.

– Но почему одаренные испытывают телесные страдания и становятся калеками?

– А вы не поняли до сих пор? – старик посмотрел на Алима, потом на меня и не нашел ответа, а потому продолжил. – Нельзя заставить одаренного принять навязанную судьбу. Нельзя насильно насаждать веру и отвернуть с выбранного пути. Именно поэтому инициация проводится в том возрасте, когда ашкеназец разумно мыслит и принимает решения. Чем сильнее подросток сопротивляется, тем болезненнее ощущения и хуже последствия. Это вынужденная мера, способная охладить горячую голову и тем самым уберечь от необдуманных поступков. Ашкеназцы как раз и выдавали себя в период взросления, когда вседозволенность и власть над другими людьми опьяняла разум.

– Хм, что-то такое подозревала. Однако до сих пор непонятно, зачем отрицать магию и низводить ее до уровня страшного греха?

– Потому что магия – это лекарство и запретный плод, – ответил за хранителя Алим. – Единожды соблазнившись, уже не откажешься. Так ведь?

– Верно, – степенно кивнул герр Кальман-Виленталь, удовлетворенный ответом, – магия способна излечить недуг и тем самым свести на нет действие печатей. А это риск для народа! Тайну сохранит только полный запрет на использование магии.

– Но люди пользуются, наплевав на правила! – искренне возмутилась.

– Так, и заповеди не все соблюдают. Не убий, не укради, не прелюбодействуй и далее по списку, – старик пожал плечами. – Человек грешен и невежественен. Поэтому лишь избранные знают о печатях. И только избранные способны управлять ими и заботиться о благе народа.

– Говоря об избранных, имеете в виду великого князя и членов совета? Что же получается? В своей вседозволенности они творят, что захотят? Где справедливость? Куда приведет ашкеназский народ правление д`Амниеров? Прежние порядки устарели и уже не работают. Если не хотите подвергнуться очередным гонениям, необходимо что-то менять.