— А теперь предлагаю сотрудничество на постоянной основе. Я буду тебя консультировать не раз от разу, а по выработанной стратегии.

— И чем объясняется новоя форма, как ты называешь, сотрудничества?

— Очень просто объясняется. Ты перерос, условно говоря, полугаражные решения, пусть даже и прорывные. Ты ведь не хочешь, чтобы на твои производства каждый раз накладывало лапу государство?

— Государство обеспечивает мне рынок сбыта.

— А заодно отъедает контрольные пакеты твоих предприятий.

— Ну… это неизбежно.

— Избежно. Еще как избежно. Тебе пора обретать собственную промышленно-производственную независимую базу со всему вытекающими. Тебе нужен собственный технологический суверенитет.

— Ого, — поражаюсь, — Масштабно вещуешь.

— А ты думал, — подмигивает гоблин, — Любой каприз за ваши кворки.

— Заинтриговал. И с чего начнем обретение технологического суверенитета?

— Для начала тебе нужно набрать политический вес. Без этого никуда, — сообщает гоблин, — Ты уже сделал первый шаг. Но действовал по привычке спонтанно. А нужна системность.

— Так что ты конкретно предлагаешь?

— Политическую партию.

— Ты серьезно?

— Серьезней некуда, — невозмутимо говорит гоблин, — Кстати, англичане в Кустовом ее уже практически создали. Тебе опять придется догонять.

— Чет я не слышал пока ни про какую партию.

— Они ее еще не анонсировали. Точнее… не формализовали. Но она есть. А как ты думаешь, иначе они по щелчку пальцев устроили бы демонстрацию перед ратушей?

— Да как… согнали рабочих… те люди подневольные… а там всякие недовольные подтянулись.

— Не такие уж они и подневольные, — возражает гоблин, — Англичане уже подвели идеологическую базу. Уже создали партийную вертикаль. Они давно готовят переворот в Кустовом. Уж поверь, господа англосаксы — ребята продуманные.

— А, ну да, — припоминаю, — Они в клубе даже английские фильмы крутят для населения.

— Все верно. Внедряют образ жизни и культурные коды.

— Ну что ж… партию, так партию…

На следующее утро меня пришла будить Анюта. Ох. Все забываю поставить на дверь засов.

— Ань, чего опять?

— Сама не пойму. Но по-моему что-то странное.

— Это объяснение у тебя странное… а ну-ка погоди секунду. Ляг на кровать.

— Сережка, сдурел?

— Не спорь, пожалуйста. На живот ляг.

— Мог бы хоть цветы подарить… перед этим…

— Анюта, не собираюсь я на тебя покушаться. Ляг уже.

— Ну… легла…

— Не шевелись… я тут кое-что увидел внезапно… потом видение могу утратить.

— И что ты увидел? — Анюте стало любопытно.

— Каналы у тебя энергетические… очень мощные… сейчас возможно почувствуешь странное ощущение… я только затор уберу…

— Действительно. Странные ощущения. У меня будто резко сил прибавилось.

— Ага. Поздравляю. Ты теперь богатырка первого уровня. И у тебя аж двойка в потенциале.

— Как у деды?

— У деды поскромнее… все, можешь подниматься… так что там странное случилось?

— Люди в магазине стали отовариваться не на все деньги.

— Это странно по-твоему?

— Ну… это еще не совсем странно. А вот то, что в магазин приходят какие-то лавочники с рублями и начинают у нас закупаться… откуда рубли у лавочников?

— Да уж. Действительно странно. Пошли посмотрим.

Работники администрации и врачи с учителями получали выплаты вчера, сегодня очередь дошла до низовых работников: дворники, мусорщики, ассенизаторы. Казалось бы, этим нечего и думать, чтоб откладывать рубли в кубышку. И тем не менее, почти все стараются хоть малую часть, но не тратить. Хотя явно вижу, что потратить очень хочется. Как будто рубли они откладывают вынужденно.

Выглядываю из магазина на улицу. Ну точно. У крыльца стихийно организовался пункт обмена валюты. Работники меняют отложенные рубли на фунты. Начинаю понимать суть происходящего. По всей видимости людям нужно закрывать долги… кто-то задолжал за жилье… кто-то знакомым… кто-то в лавках брал продукты в кредит. Долги у них в фунтах. Отдавать им само собой тоже в фунтах.

Меня другое интересует. Зачем скупщики приобретают рубли? На кой им российская валюта? Ответ на этот вопрос находится довольно быстро. Подъезжающие на телегах лавочники выкупают у спекулянтов рубли и тут же идут в наш магазин их отоваривать. Схема замкнулась. Вместе с Анютой возвращаемся на второй этаж в мой кабинет.

— Сережка, что думаешь по этому поводу? — спрашивает она, — Если наши продукты будут еще и лавочники скупать, нам придется увеличить поставки.

— Ну… как ни крути, объем продаж сейчас ограничен. Мы сколько в день на руки выдаем?

— Бухгалтер составлял ведомости из расчета общей выдачи на двенадцать тысяч рублей в день.

— Вот. Значит, и магазин продаст на двенадцать тысяч. Никак не больше.

— Ну да. Сколько денег выдано, столько и в кассу вернется.

— Тут вопрос в другом… — стучу пальцами по столу.

— И в чем вопрос? — интересуется Анюта.

— Надо… надо поговорить с Фоксом…

Достаю мобилу, но на этот раз даже не успеваю набрать его номер. Джимми Фокс позвонил первым.

— Здравствуйте, граф.

— Здравствуйте, Джимми. Вот прямо сейчас хотел вам звонить.

— Значит, я вас опередил. Хочу к вам зайти.

— Жду.

Как только отключил мобилу, Анюта меня предупредила.

— Сережка, этот Фокс — мутный тип. Я бы ему не доверяла.

— Он делец, — пожимаю плечами, — С дельцами и не может идти речи о доверии. С дельцами может идти речь только о взаимной выгоде.

— Тебе виднее, — Анюта немного постояла, будто взвешивая какое-то соображение, — Если что, я вышвырну этого Фокса… и не в дверь, а в окно…

— Еще бы. Ты теперь богатырка. Если ты его вышвырнешь в окно, сможешь перебросить через всю площадь.

— Вот именно.

Анюта вернулась в приемную за секретарский стол. М-да. Она и раньше обладала потрясающей точеной фигурой, а теперь еще в придачу добавилась мощнейшая энергетика. Жизненная сила, грация, изящество молодой львицы. Перед ней и раньше мало какой мужик способен был устоять. И это она только имеет первый уровень. А если я со временем подниму ей уровень до третьего-четвертого? Это уже будет не секс-бомба, а секс-залп-РСЗО…

Джимми Фокс объявился в моем кабинете с неизменной теплой улыбкой старого доброго знакомого.

— Отличный ход, граф, — заявил он с порога.

— Это вы о чем, Джимми?

— О том, что вы решили играть на переукрепленный рубль.

— Э-э… можно уточнить?

— Да ладно… спекулянты меняют фунт на семь рублей…

— Так. И?

— Вы серьезно? — поразился Джимми, — Не знаете реальный обменный курс?

— Анюта! — зову свою помощницу из приемной.

Она заходит в кабинет, бросив красноречивый взгляд на окно. Не нравится ей Джимми Фокс. Ох, не нравится.

— Слушаю, — говорит она, скрестив руки на груди.

— Ань, какой обменный курс рубля к фунту мы использовали в расчетах?

— Двенадцать рублей за фунт, — докладывает Анюта.

— Ого.

— Вот и я о том же, — оживляется Фокс, — Вы умудрились локально обвалить английскую валюту чуть не вдвое. Если ее величество английская королева узнает, что в какой-то дремучей глуши ее фунты меняют по семь рублей, ее хватит удар.

— Так. Я, кажется, начинаю догадываться… Ань, а цену на продукты в магазине мы какую ставили?

— Так подешевле… — Анюта разводит руками, — Ты сам сказал, делать символическую наценку. Ну… я и поставила крупно-оптовые цены… нам-то не в убыток.

— Теперь вы понимаете, какую аферу провернули? — заулыбался Джимми Фокс, — Вы поставили очень низкие цены, но люди-то не знают, что они низкие… и не знают действительного курса. Они ориентируются по покупательной способности валюты в данном конкретном магазине. Я бы сказал, просто, как все гениальное… только увы, мне такая идея в голову не приходила.

— Мы не собирались наживаться на простых людях, — с вызовом заявила Анюта.

— Ну тогда вы просто потрясающе парадоксальные люди, — Анютин выпад Фокса не смутил ни в малейшей степени, — На каких же еще людях наживаться, если не на простых? На сложных что ли? Уж поверьте, на таких наживаться гораздо сложнее. Сложные и сами только ждут случая, чтоб нажиться на ваш счет.