— Пусть я тиран, — севшим голосом ответил Даниил, — но я хороший тиран. Я приведу этот мир к порядку, а потом оставлю свой пост.

— Хороших тиранов не бывает, — заметил Валера, — даже я это понимаю.

— Куда вам что-то понимать, — брезгливо фыркнул тот, яростно мотнув головой, — тем, кто устроил пальбу по всему миру! — он оглядел их и бросил напоследок, — прощайте! Думаю, что скоро вас постигнет заслуженная кара!

А потом он превратился в огромного Божьего Посланника. Свет снова ударил в глаза попаданцам, которые не привыкли к такому яркому свечению.

— Предатель! — выплюнул в его сторону Чизман, закрывая лицо рукой.

— Нет, — прорычал ангел, — предателем я стал бы, если бы помог вам.

Он одним взмахом убрал кирпичную стену, затем открыл дверь и вышел наружу. Пленники дёрнулись было за ним, но сквозь проем тут же ворвались рыцари со своими дубинками. Осыпая несчастных целым градом ударов, они снова сковали их и потащили их по коридорам. Теперь уже в очень знакомом направлении.

Грязная и мерзкая камера снова встретила двух попаданцев. Обоих приковали к цепям и оставили в темноте.

— Вот урод! — процедил Валера, скрипя зубами и поглаживая отбитый при падении зад.

— Угу, — хмуро заметил Комаров, повесив голову вниз, — знаешь, похоже, дело действительно плохо. Уж не знаю на какое чудо нам теперь надеяться…

Вскоре тюремщик притащил им еды, потом забрал пустые чашки, после чего пленники улеглись спать. Настроение у них было ужасным. Казалось, что всё могло вот-вот решиться, однако судьба снова бросила их на самое дно. А ещё оба прекрасно догадывались о том, что ждёт их завтра. Ведь вердикт этого нелепого суда был очевиден.

Утром их снова разбудил тот мужик. Он бросил им тарелки с едой, забрал ведро с отходами и скрылся за дверью. Только и мелькнула его тень за узким окошком, через которое падал свет.

Попаданцы принялись за еду, но пища в них совсем не лезла. Чизман немного помучился и злобно отшвырнул чашку в сторону, расплескав всё содержимое.

Валера же просто отставил свою в сторону. Куда тут до еды, когда от волнения внутри всё скрутило.

— Неужели всё так закончится?! — наконец, устало протянул он.

— Жизнь, знаешь ли, бывает несправедлива, — хмуро отозвался его сокамерник, — так что чаще всего так всё и заканчивается.

— Но мы должны что-нибудь придумать! — взмолился парень.

— А что тут придумаешь? — хмуро хмыкнул тот, — мы сидим в камере, все скованные…. Это бесполезно! Да и времени у нас…

Договорить он не успел. Дверь распахнулась и внутрь ввалились рыцари. Хоть пленники и не сопротивлялись, им всё равно надавали по бокам дубинкой, а потом вытащили наружу. Рты несчастным сразу же завязали, чтобы не беспокоили важных особ и не мешали им принимать ответственное решение.

Снова этот зал, снова клетка. Валера взглянул на чистое голубое небо, что виднелось сквозь окна тронного зала. Как же ему хотелось туда, на свободу….

Хлопнула решётка, стражники разошлись по сторонам, готовые в любой момент врезать пленникам по рёбрам. Но те, безвольно грохнулись на пол, повесив головы.

Краем глаза парень видел, как Божий Посланник гордо устроился на своём месте. При его туше-то, под ним, наверное, какой-то особый стул или вообще табуретка… А ещё, ему, похоже, было совсем плевать на своих собратьев по миру. Он даже не смотрел в их сторону.

— Давайте уже начнём! — взмолился король Ричард Первый, озираясь по сторонам, — иначе наши преступники умрут от старости!

— Хорошо, начинаем наше заседание! — объявил Генрих Лирский, хлопнув ладонью по столешнице, — как вы все помните, вчерашнее собрание закончилось весьма бурным спором…. Поэтому сегодня я предлагаю начать с голосования! Давайте окончательно выясним, все ли согласны со смертной казнью?

— Что?! — возмущённо воскликнул король Каменора, — вы должно быть шутите?! Мы уже выяснили, что все здесь хотят убить этих злодеев, да побыстрее! Хватит бездарно тратить моё время!

— Вот и узнаем, — холодно заявил правитель Тенерии ему в ответ, — итак. Вы первый!

— Я? Ну, а вы как думаете?! — тот развёл руками, недоуменно взглянув на «судью», — казнь, конечно же!

— Записывай, — кивнул Генрих своему советнику, — следующим посланцы Таль-силя…

— Казнь, — холодно ответили эльфы.

— И мы тоже за смерть! — вторили им королевы, которые сидели рядом, — максимально жестокую.

— Вот! Отлично! — встрепенулся Ричард Первый, — уже четыре голоса! — он бегло пересчитал оставшихся, — победа!

— Вообще-то, три, ваше величество, — осторожно поправил его Генрих, пытаясь избежать очередных возмущённых криков.

— У нас две прекрасных королевы! — ткнул пальцем тот, — значит, у них два голоса.

— Они выдвинули одно обвинение и выступают за своё царство, — со вздохом принялся объяснять бедный «судья», — поэтому на двоих у них один голос.

— Ладно, — фыркнул ему вздорный правитель, — тогда спросите моего алхимика! Он выдвинул своё обвинение!

— А вот его я спрошу. Итак, Пьер Галлери каково ваше решение?

Хмурый толстяк с трудом поднялся на ноги, вывалившись из кресла. Он встал, то краснея, то бледнея, будто бы какой-то семафор. Его глаза бегали из стороны в сторону, словно бедняга надеялся найти какой-то выход. Наконец, алхимик глянул на клетку, где сидели пленники и заявил.

— Я против.

— Вот, он… — король Ричард запнулся и поднял на него глаза, начиная распаляться, — против чего, Пьер?!

— Против казни, — судорожно сглотнув, протянул толстяк, прикрывая веки. Лоб несчастного тут же покрылся испариной.

— В каком смысле?! — его повелитель подскочил на ноги, — ты хочешь, чтобы этих ублюдков отпустили?! Ты совсем уже?! Да я сейчас придушу тебя собственными руками….

— Стоп! — воскликнул Генрих Лирский, — хватит! Он высказал своё мнение и нельзя его за это судить! За этим столом все равны!

— Тут все равны, но, когда мы доберёмся до дома, ты снова будешь гнить в грязных подвалах! — принялся распаляться владыка Каменора, — все твои лавки и всё земли будут отняты! Отныне ты навсегда потерял моё расположение, Пьер!

— Как вам будет угодно, — пролепетал толстяк, смиренно усаживаясь на своё место.

— Но это всё равно один против…, — король Ричард уставился на свои пальцы, — против трех!

— Всё верно, — кивнул ему советник Лиам, — поэтому перейдём к остальным.

— Гости из Горной Твердыни! — Генрих Лирский махнул рукой в сторону дворфов, — ваше решение?

— Мы, — один из бородачей встал и пригладил свою бороду, — долго спорили. Пускай эти двое и сотрудничали с Затворником, но именно благодаря им мы освободились от его власти. Нам кажется, что в них есть частичка добра. Поэтому пусть живут! — пробурчал он и со вздохом уселся на своё место.

После этого по залу разлетелся грохот. Это владыка Каменора подскочил на месте, яростно опрокинув своё кресло.

— Это заговор?! — воскликнул он, тыкая пальцем в клетку, — они успели подговорить всех?! Прошу вас, — его ладони сложились в мольбе, — Лорд Инквизитор, примите верное решение!

— Я… — Мардес немного замялся и поднял глаза к Божьему Посланнику, на лице которого было некое удивление. Похоже, он совсем не ждал такого исхода, — я верно служу Святой Церкви и всегда соблюдаю её догматы! Поэтому, несмотря на мою должность, я стараюсь проявлять милосердие. Пусть эти несчастные попробуют искупить свою вину, — смиренно произнёс глава Святой Инквизиции и тут же добавил, — убить мы их всегда успеем.

Наступило тягостное молчание, в котором король Ричард аккуратно поднял своё кресло и снова уселся за стол. Он сложил руки домиком и прикрыл глаза, делая глубокие вдохи. Эльфы вдалеке тоже помрачнели. Их милые лица вдруг перестали быть милыми, а глаза стали будто бы горящие ненавистью угли.

— Получается, три голоса против трех, — злобно процедил владыка Каменора, отрывая руки от лица, — предлагаю решить всё просто. Две королевы — два голоса. И головы этих ублюдков долой!