Двух первых эльфиек Валера сразу узнал. Он видел их на экране монитора. Это были те самые наряженные девушки, что восседали на шее у дракона. Каким-то чудом они всё-таки выжили при падении. И обе явно были очень недовольны случившимся. Их пристальные взгляды буквально прожигали несчастных пленников насквозь. Рядом с этими двумя особами было ещё несколько ушастых, которые были схожи с ними. А вот дальше…

Дальше были эльфы из Таль-силя. В тех самых глупых одеяниях и серебристых коронах на своих головах. На двух попаданцев они смотрели с некоторой неприязнью, но хотя бы не пытались убить их взглядом.

Двери зала вдруг резко распахнулись. Яркий жёлтый свет озарил всё помещение. Стражники расступились и к столам зашагал сам Божий Посланник. Рядом с ним семенил невысокий человечек, всё искоса поглядывая на своего босса.

Они-то и заняли пустующие места. А рядом с ними уселись уже знакомые предательские рожи. Король Генрих лишился своей короны, а вот его советник остался в своих старых одеяниях, будто бы ничего не изменилось. После того, как все расселись, наступила небольшая тишина. А потом бывший правитель Лира поднялся на ноги.

— Кхм! — прочистил горло он и начал, — поскольку я, Генрих Лирский, поставлен править землями Тенерии и Лиром по велению самого Божьего Посланника, — его дрожащий голос разлетался в тишине, что царила в этом зале, эхом отскакивая от стен, — а также не имею претензий к обвиняемым, то мне выпала честь руководить этим судом…

— Простите, — невысокий человек, который сидел рядом с ангелом, поднял руку вверх, — священным! Надо говорить священным судом! — заявил он и тут же испуганно глянул на своего сияющего соседа, будто бы боясь разгневать его.

— Ох, да! Прошу простить меня! — Генрих Лирский спешно закивал головой, — конечно же, священным судом! — несчастный явно чувствовал себя не в своей тарелке. Его былой уверенности и след простыл, — итак, о чём я…. Ах, точно. Я буду руководить этим священным судом над этими, — он тяжело вздохнул, — заблудшими душами! Моей обязанностью будет следить за тем, чтобы процесс был справедливым и не было никаких беспорядков. Думаю, с этим все согласны?

Собравшиеся вокруг него гости молча кивнули ему в ответ. Правитель Тенерии оглядел их и нервно сглотнул. Он бросил косой взгляд на клетку и тут же отвернулся в сторону, словно ему было стыдно смотреть на тех, кого он предал.

— Ух, — пытаясь собраться с силами, Генрих Лирский вздохнул, потёр руки и снова начал, — итак! Перед нами двое преступников, именующие себя Чизман и Валера.

— Протестую! — вдруг выкрикнул Комаров, попытавшись высунуть руку через прутья клетки, — это ещё не доказано, что мы преступники! — но его никто не слушал.

— Их обвинителями выступают почтенные господа и дамы. Среди них Король Каменора Ричард Первый, — тот услышав своё имя тут же вскочил и поклонился окружающим, — Королевский Алхимик Каменора Пьер Галлери, — толстяк тоже судорожно попытался встать, пытаясь выбраться из сжимающих его тело подлокотников, — посланцы Верховного Совета Таль-Силя, — правитель Тенерии показал на сидевших рядом ушастых гостей, а потом повернулся к дворфам, — Лирог и Отвольд из народа бородачей, что населяют Горную Твердыню, Лорд Инквизитор Мардес Кристианопольский, — новым руководителем инквизиции оказался тот самый низкий мужичок, который то и дело поглядывал на ангела, — и королевы Лёгкого Царства — Светлейшая Лерулинь и Великая Параэль! — Валера снова взглянул на двух царственных особ, прекрасные глаза которых явно хотели прожечь его насквозь.

— Подождите! — поднялся на ноги Лорд Инквизитор, вытягивая вверх свою руку, — вы, уважаемый правитель, забыли нашего Божьего Посланника, который несомненно…

— Сядь! — тихо пробормотал ангел, хотя от его мощного голоса вздрогнули стёкла, — я здесь лишь независимый наблюдатель и никаких обвинений не выставляю.

— Хорошо, — бедняга утёр лоб и опустился на стул, судорожно вжавшись в спинку. Похоже, он теперь жалел о своей выходке.

— Эй! — Чизман снова дёрнулся к решётке, — а где наш адвокат?! Я требую адвоката! — он застучал по прутьям железными кандалами, да так, что звон разлетелся по всему залу.

— Прекратите, — новый глава инквизиции снова подскочил на месте, — слышите?! У вас не будет никакого адвоката!

— Тогда я буду защищать себя сам! — яростно выпалил тот.

— Нет! Ваша вина уже доказана! Этот суд здесь только для того, чтобы решить какое наказание будет достаточным для ваших грехов!

— Что?! — Комаров вцепился в прутья, яростно сжав руки, — тогда не смейте называть это сборище судом! Получается, вся ваша компашка собралась тут ради того, чтобы придумать нам смерть помучительнее?! Это чушь собачья, а не суд! Я требую нормального суда! С присяжными, адвокатами и судьями! — однако большая часть обвинителей лишь злорадно улыбнулись ему в ответ.

— Эй! Завяжите ему рот, наконец! — вальяжно выкрикнул король Каменора, — а то так и будет кричать!

— Да-да, — спешно опомнился Генрих Лирский и махнул стражникам, — выполняйте!

Те отложили своё оружие в сторону и угрожающе направились к клетке. Чизман глянул в их сторону и снова принялся вопить.

— Ах, так?! Не хотите по римскому праву, тогда давайте суд поединком! Это хотя бы будет куда честнее, чем эта ваша клоунада! — но скрипучая дверь уже распахнулась, а стражники потянули к нему свои руки, — слышите?! Хотя бы дайте нам освящённого хлеба! Проклятье, — тут ему завязали рот и отбросили в сторону, а потом настала очередь Валеры. Парень особо не сопротивлялся, поскольку это было просто бесполезно. Вскоре оба обвиняемых сидели и молча поглядывали на охранников, которые встали по краям клетки. В руки те взяли небольшие дубинки для того, чтобы успокаивать пленников.

— А что? — вдруг встрепенулся король Ричард Первый, — хорошая идея! Суд поединком! Пускай сразится с моими рыцарями, только без своего оружия! И даже если победит, то эльфы тоже умеют драться! — усмехнулся он, разглядывая клетку, — и дворфы! У нас у всех куча претензий, так что живыми они точно не уйдут! Никто не сможет одержать столько побед сразу!

— Простите, — хрипло заявил Генрих Лирский, — но мы собрались здесь для того, чтобы придумать им справедливое наказание! Никаких поединков!

— Жаль, я бы на это посмотрел, — разочарованно отозвался владыка Каменора, покачивая головой.

— Вместо этого я предлагаю вам начать первым свою обвинительную речь, — правитель Тенерии обвёл зал рукой, — пусть другие узнают о действиях этих преступников на ваших землях!

— Что ж, — тот откинулся на спинку и выпятил губы, — даже не знаю с чего и начать! — он оглядел остальных, — эти двое появились на моих землях буквально из ниоткуда! Сразу же убили трех моих верных рыцарей, бросив их тела гнить на дороге. Мы узнали об этом только потому, что обнаружили раны от жуткого оружия, которым эти преступники пользовались. Затем они устроили набег на деревню моего верного вассала! А после след их немного затерялся, но вскоре оба устроили бойню и прикончили одного весьма уважаемого человека! — он поднял палец вверх, — но это ещё не главное. Оказавшись в Каменоре, они подговорили моих подданных устроить переворот и напали на мой замок.

— Мгх! — промычал Чизман и врезал по решётке. Один из стражников тут же ткнул ему дубинкой в бок.

— Да-да! Под пытками бунтовщики выдали организаторов заговора, так что доказательства неоспоримые! — усмехнулся король Каменора, — но самым страшным их преступлением на моих землях, является нападение на королевскую особу! На меня! Моё лицо было изуродовано этими ублюдками, а ещё они ограбили мой дворец, украв ценную карту нашего мира, которая была подарена ещё моему деду! За такие преступления в наших краях одно наказание — смерть!

— Хорошо, — кивнул ему Генрих Лирский и повернулся к своему советнику, — ты записал, да? Итак, следующим выступает…

— Выступаем мы! — синхронно заявили две эльфийские королевы, поднимаясь на ноги, — мы обвиняем этих отвратительных убийц в том, что они оборвали жизнь Балахудуриана Шестого, Великого Дракона Лесов! Вместе с его гибелью прервался весь его величественный род, насчитывавший несколько тысячелетий! Худшего преступления и быть не может! Кроме того, они покусились на наши жизни, жизни священных особ и правительниц Лёгкого Царства. Поэтому мы требуем для них самого страшного и мучительного наказания! Отдайте обоих нам. Наши растения медленно вытянут из них все жизненные соки, а их агония будет казаться им вечной! — голоса их были полны ненависти и звенели будто бы церковные колокола.