- Но она же совсем кроха… - охнула я, не принимая его слова.

      - Да, - вздохнул он, - это вы верно заметили. - Нахмурился. Потом, пока возвращался к столику, потер ладонь об ладонь, к одной приложил трубочку, согревая, и только после этого вновь наклонился над колыбелью. – А про ложечку серебряную забыла? – оглянулся к маме Лизе.

      Мне показалось, что не потому, что та была ему нужна, а лишь отвлечь нас. Уж больно настороженно мы с ней следили за каждым его движением.

      Слушал он неторопливо. Убирал трубочку, прикладывал ухо к груди хнычущей малышки, снова брал трубочку.

      - Давай, - протянул он руку.

      Откуда она появилась, я пропустила, но мама Лиза сразу подала ему небольшую серебряную ложечку, которую сама же и подарила Алене на день посвящения Заступнице.

      - А теперь давай приоткроем ротик, - неожиданно ласково попросил он и… малышка, словно понимая, о чем ее попросили, шевельнула губками и… зевнула.

      Что он там увидел, и понадобилась ему ложечка или нет, я не заметила – мама Лиза сдвинулась, загородив их собой.

      - Ну, что, голубушка, - наконец выпрямился он и повернулся ко мне, - я сейчас распишу, что надо делать. И капельки оставлю. И для горлышка, и чтобы сбить жар. – Он достал из саквояжа несколько склянок и бумажные пакетики. Следующими из недр его баула показались лист бумаги и карандаш. – И для малышки, и для вас, голубушка, - строго посмотрел он на меня. - А то слышу я, как вы дышите. Да и сердечко трепыхается, как у бьющейся в силках птахи, - продолжая выговаривать, присел он за стол. – Вам дочь еще растить и растить, а вы у меня уже помирать приготовились. Нельзя так, Эвелина Федоровна! – не отрывая глаз от бумаги, не останавливался он. – Про себя тоже забывать негоже. И с ребеночком вы тяжело ходили. И роды нелегко дались. Вам себя беречь и беречь…. Лизавета, - не дав никому сказать ни слова, тут же заговорил о другом, - тут для тебя все подробно написано, - отодвинул лист, поднялся. – Завтра к полудню зайду, посмотрю. Но если что….

      - Пошлю за вами Степана, - кивнула мама Лиза и грозно зыркнула на меня. – И за госпожой присмотрю, - заверила она доктора, сделав вывод из его нотаций.

      Жар спал только к вечеру следующего дня. Но и во вторую ночь я предпочла остаться спать в детской, не представляя, как могу надолго оставить ее одну.

      И не важно, что мама Лиза, Катерина и Аннушка думали точно так же….

      - Госпожа, госпожа… - тронула меня за плечо Аннушка, вырывая из дремы.

      - Что? – тут же вскинулась я. – Опять жар?

      - Нет! – горничная качнула головой. Смотрела испуганно…. – Там….

      - Что там? – я с трудом выпрямилась в кресле.

      Тело затекло, да и в голове все, как в тумане. Вроде вижу, что в детской, да и про Аленку первая мысль была, но не могу вспомнить, ни какой день, ни что на дворе… утро… вечер….

      - Там, внизу… - едва ли не заикаясь, пояснила она. – Вас там требуют….

      - Меня? – вставая, переспросила я. Чуть склонившись, посмотрела на измятую юбку…. – Скажи, что я скоро подойду, - приказала я, направляясь к колыбельке.

      Все могло подождать, кроме дочери!

      - Они немедленно требуют! – ухватив меня за руку, вдруг прошептала Аннушка. – Госпожа….

      - Анна?! – я нахмурилась, она тут же отпустила меня, склонила голову. – Останься здесь, с Катериной, - бросила я, мельком посмотрев на малышку. Она спала. Дышала легко и даже чему-то улыбалась, складывая губки бантиком.

      Это не могло не радовать. Две ночи и день….

      Страшнее в моей жизни не было.

      Прихватив лежавшую на спинке кресла шаль, накинула себе на плечи, вышла в коридор. Магические светильники были еще зажжены…. Раннее утро….

      Подойдя к лестнице, остановилась, укрывшись за растущим в кадке деревом. Посмотрела вниз.

      Мама Лиза, чему я не удивилась, Степан, что тоже вполне объяснимо и….

      Этих гостей я в своем доме точно видеть не хотела, но они обычно не спрашивали, когда приходить.

      Впрочем, причин для их появления я не видела, если только….

      Испугаться я не успела. Владислав еще с вечера вместе с новоявленным другом отправился к родне Степана. Помочь убрать мусор, оставленный ураганом.

      А я ведь отпускать не хотела, побоявшись за мальчишку….

      Запахнув посильнее шаль, и помянув незваных гостей недобрым словом, я начала спускаться вниз.

      - Чем обязана, господин барон? – сойдя на нижнюю ступеньку, холодно спросила я, сделав вид, что не заметила взгляда, которым он прошелся по моим рукам. И надо же мне было надеть другое платье! – И кто эти люди с вами? – тем же тоном продолжила я, коротко посмотрев на трех мужчин в цивильном, за спинами которых стояли двое гвардейцев.

      - Графиня Орлова, - вытащив из-за обшлага форменного камзола сложенный в несколько раз лист бумаги, барон Метельский протянул его мне, - по приказу его императорского величества нам приказано провести в вашем доме обыск и изъять служебные бумаги вашего мужа, графа Орлова!

      - Что?! – непонимающе переспросила я, не заметив, что делаю, взяв скрепленное сургучным оттиском печати императора повеление. – Обыск?! В моем доме?!

      - Да, - госпожа графиня, - так же сухо, как говорил до этого, подтвердил барон. – И я очень прошу вас не чинить мне препятствий. Иначе….

      - Барон? Я прошу вас…. Объясните… - растерянно промямлила я, пытаясь собраться с мыслями.

      Одно только слово: «обыск», внушало ужас. А еще и «служебные бумаги»… «изъять»….

      - Мне повторить то, что я уже сказал? – не скрывая презрительных ноток, барон окинул меня с ног до головы.

      Я и без его взгляда догадывалась, что представляю собой жалкое зрелище….

      - У меня больна дочь… - зачем-то сказала я, понимая, что все это… бесполезно.

      - Мне вас пожалеть?! – на лице барона появилось искреннее удивление. – Вам лучше позволить нам пройти! – тут же жестко закончил он. – Мне не хотелось бы добавлять к этим синякам, - он кивнул на мою руку, - свежие.

      - Господин барон, - я все-таки сделала еще одну попытку прояснить ситуацию, - возможно, это какая-то ошибка….

      - В чем ошибка?! – язвительно уточнил он. – В том, что император повелел нам провести у вас обыск?

      - Я правильно услышал, господин барон? Вы сказали: обыск?! – этот голос раздался со стороны кухни и заставил меня… нет, не расслабиться. И даже не вздохнуть с облегчением. Просто… поверить, что Заступница не оставила меня в трудный час.

      - Граф? – барон был действительно удивлен появлению Илинского. – А что вы здесь….

      - Наблюдаю, чтобы вы не превысили своих полномочий, - подходя к нам, холодно произнес Владимир. – Графиня… - он церемонно склонил голову, когда выпрямлялся, во взгляде была тревога.

      Не знаю, за что уж принял синяки, но их появление его явно беспокоило.

      - Граф, - заставила я себя улыбнуться.

      Наверное, у меня получилось совсем плохо, потому что желваки на лице Илинского дернулись, а серые глаза стали едва ли не прозрачными, как тонкий лед на реке.

      - Вы позволите? – протянул он ко мне руку, требуя отдать ему бумагу.

      - Да, конечно… - севшим голосом отозвалась я, подавая. Опять ухватилась за концы шали, как за спасение.

      Сургучная печать хрустнула… я вздрогнула, стараясь не смотреть на барона. То, что тот был в бешенстве, ощущала и так.

      - А ведь вы должны радоваться, барон, что я избавил вас от больших проблем, - неожиданно насмешливо произнес Илинский. – Превышение полномочий…. Император чтит инициативу, но никак не самоуправство, - добавил он и повернулся ко мне, проигнорировав попытку Метельского что-то объяснить. – Госпожа графиня, в этой бумаге сказано, что барону поручено изъять служебные бумаги вашего мужа. Если вы не станете чинить препятствия и выдадите их добровольно, то основания проводить обыск в вашем доме, будут отсутствовать. Вам ведь известно, где они находятся? – без малейшей паузы спросил он.