Инстинктивно Дик чувствовал, что только оно поможет ему сохранить себя в этом бою. А уж погибнет он или не погибнет — не столь важно. Физическое существование в эти минуты казалось ему чем-то второстепенным. Куда важнее сохранить душу. А Серпиану будет кому спасти, ведь здесь — целое войско. Идилин никогда не отступит, он отобьет последнюю из рода Живого Изумруда, чего бы это ему ни стоило.

Подобные соображения избавляли Дика от оков страха.

Щит действовал — давление ослабело. Рыцарь-маг, почувствовав возможность свободно двигаться, тут же шагнул вперед, потом снова и сильно ударил мечом, дол которого пламенел, словно полоска солнечного огня. Защита Далхана со звоном лопнула, жрец едва успел отшатнуться. Металл свистнул прямо перед его лицом, обдав кожу жаром действующей магии. Рэил выдернул из ножен свой меч. Красивый, с отделанной серебром рукоятью, с изящной гравировкой, он показался бы небоевым, если б не ощущение угрозы, исходящее от клинка. Это оружие тоже было магическим.

Как они скрестили мечи, Дик и не заметил. Поединок слился воедино — не отличить, когда в ход идет магия, а когда металл. Ярясь все больше и больше, Рэил пускал в ход все, что накопил в ожидании следующего боя с юрким бастардом. Он уже не рассуждал, как раньше, что если достать мальчишку поаккуратнее, то можно будет разом убить двух зайцев — и с противником разобраться по-свойски, и силы его получить в целости. Он просто хотел размазать его по стене.

Рыцарь-маг оставался таким же невозмутимым, как в начале схватки.

Далхан прекрасно владел мечом, а его клинок был достойным противником оружию лорда Мей-даля. Двигались мужчины так стремительно, что воздух расступался перед ними с шипением. Окутанные вспышками магических сил, они и сами напоминали ожившие клинки. На стене давно уже не осталось ни одного постороннего: кто не успел скрыться — погиб. Маги раньше других сообразили, что надо бы убежать, и, наверное, уцелели. Только Серпиана, все еще окруженная сферой перламутрового сияния, жмурясь, смотрела, как за нее сражаются насмерть.

В какой-то момент Рэил отступил, будто решил передохнуть, — противник не атаковал его. Ждал.

— Ты еще можешь уступить. Или умрешь сегодня, — тяжело дыша, сказал Рэил. — Твоя сила уже стала опасна. Для тебя и для тех, кто рядом. Ты сам не понимаешь, что творишь. Тебе придется либо отступиться от своего дара — либо умереть.

Дик промолчал.

Схватка продолжилась. Далхан все чаще прибегал к самым мощным заклинаниям, остатки которых жгли воздух на десяток футов вокруг. Он не жалел энергии, ведь это была не его кровная энергия, а заемная, цена которой казалась ему не слишком высокой. Где-то там, в других мирах, слабели его слуги и младшие последователи, чужая битва сокращала их жизнь на месяцы и годы, но это не имело значения для главы культа Ангела Зла. Он считал, что лучше знает, как надо распоряжаться доверенной ему силой, и без колебаний распоряжался ею.

Рыцарю-магу не казалось, что новые атаки врага слишком тяжелы для него, он сопротивлялся хоть и с напряжением, но не из последних сил. А вот купол защиты вокруг Серпиапы очень скоро не выдержал. Он лопнул, как мыльный пузырь, и девушка вскрикнула, чувствуя, что жизнь ее буквально повисла на волоске. Двое сражающихся не замечали ничего вокруг, и достаточно было одного неверного удара, направленного чуть в сторону, — если заклинание попадет в Серпиану, ей конец. Она не могла защититься от него самостоятельно, поскольку была заблокирована, не могла даже отшатнуться. Девушка охнула и попыталась вытянуть кисть из металлического браслета. Безрезультатно.

В следующее мгновение Рэил сорвал с шеи алый камень и сжал его в руке. Кристалл рассыпался в прах, а вслед за тем с ладони жреца вместе с пылью в три стороны рванулись плотные огненные сгустки. От энергии, наполняющей их, загудел воздух, и один из трех понесся прямо в девушку.

Но столкнулся с полосой металла, с усилием втянувшей пламя в себя. Клинок лорда Мейдаля встал на пути заклинания и выцедил из него всю силу. Остатки заклятия опали на белый камень серым прахом.

Далхан повернул голову к врагу — и побледнел. Он, конечно, заметил, куда полетел было осколок огня и куда мог попасть. То, что вокруг Серпианы больше нет магического купола, он заметил тоже.

— Осторожнее, — назидательно сказал Ричард-младший, опуская меч.

Металл на время побелел, по долу пробегали алые искорки — клинок пытался справиться с чужеродной энергией.

Глава культа Ангела Зла опустил взгляд на меч противника, понял, что тот на какое-то время обессилел, — и снова кинулся в бой. Рыцарь-маг отреагировал мгновенно — ушел с его пути и выставил развернутую ладонь. На ней блестели капли, похожие на росу, — овеществленное заклинание. Выросший на пути Рэил щит оттолкнул его оружие и его самого прочь от Дика. Далхан покатился по камням.

Сын короля Ричарда перехватил меч и встряхнул затекшей кистью. Отдача пришлась по пальцам и запястью, но всей своей жизнью он был приучен ни за что, ни при каких обстоятельствах не выпускать оружия из рук. А вот Далхан этого, видимо, не усвоил. От удара в грудь жрец не только упал сам, но и меч выпустил. Подскочив к чужому клинку, рыцарь-маг от души пнул сапогом по рукояти. Оружие, красиво сверкая в солнечном свете, закувыркалось вниз со стены.

Правда, Дика постигло разочарование — когда он повернулся к поднимающемуся на поги Рэил, то обнаружил, что глава культа Ангела Зла встает, держа в руках другой меч — пошире и покороче прежнего и не такой изысканный, но зато, видимо, более тяжелый. Откуда он взялся, Дик не понимал, но ему в общем было все равно. Пытаясь перехватить инициативу, рыцарь-маг впервые напал на Далхана сам.

Они дрались яростно, ничего вокруг не замечая. Солдаты, какое-то время следившие за поединком предводителей, вскоре соскучились и начали коситься друг на друга. Сперва с опаской, потом с раздражением. А потом они вспомнили, зачем собрались здесь, и вяло попытались выпихнуть друг друга с занятой территории. Толчок за толчком, слово за слово — и у ворот разгорелась настоящая битва. И снова, как это обычно и бывает, никто не мог вспомнить, с чего все началось.

Дик напирал, и вскоре Далхан почувствовал, что устает. И, конечно, не физически — он был такой же крепкий, как его противник, — а от чародейства. Энергия не иссякала, ученики и последователи Рэил в любой момент могли наполнить его огромным количеством силы. Но маг не может колдовать бесконечно. С каждым заклинанием уходит часть его собственной силы, и когда уровень ее опасно понижается, человек слабеет: подгибаются ноги, темнеет в глазах, опускаются руки. Жрец понимал, что еще немного — и он переступит порог, за которым не сможет не только колдовать, даже просто махать мечом.

И так за время боя его клинок, казалось, стал вдвое тяжелее, а его противник по-прежнему двигался легко, словно его меч ничего и не весил.

Далхан отбросил смутную, еще теплившуюся надежду убить Ричарда-младшего таким образом, чтобы еще и выгоду получить. Его нужно просто убить, любым способом, или он снова ускользнет, а может, еще и прихватит с собой принцессу. О том, что враг может прикончить его, Далхан даже не думал. Как большинство людей, считающих себя бессмертными, он не представлял себе возможности собственной гибели.

Рэил сложил пальцы в знак огня, которым прежде постыдился бы пользоваться — слишком уж это был примитивный способ смести с дороги неугодного, совершенно не требовавший большого искусства. Мгновение — и пальцы жреца заболели от напора энергии. Сила, сконцентрированная им, была поистине чудовищной. Глава культа Ангела Зла не вложил в огненный знак больше лишь потому, что опасался за целостность собственного замка.

Чутье никогда не подводило Дика, иначе он не дожил бы и до восемнадцати лет. В последний момент предчувствие опасности опалило его лицо и он кинулся ничком на камни. Едва коснувшись руками пыли, откатился в сторону, спиной чувствуя, как его обжигает какое-то мощное заклинание. До слуха донесся вскрик Серпианы, отброшенной к стене. Обернулся — она прижалась к решетке и болезненно кривила губы, но, кажется, была невредима.