— Не в одиночку. У тебя две сотни солдат.

— С двумя сотнями простых солдат, которые, если увидят, что я пользуюсь магией, сами разбегутся. Государь, вы требуете невозможного. Я же не Ангел Гнева. У меня нет огненного клинка. Нет трубы иерихонской, чтоб заставить стены пасть...

— И не надо. Мне стены нужны целыми, учти!

— Тем более. Моя магия не так уж и сильна.

— Хорошо. Ворота ты захватывать умеешь, я это видел. Вот и захвати мне. Вот эти. — Ричард ткнул пальцем в сторону южных ворот города, которые как раз смотрели на лагерь франков. — А уж город я покорю сам. И почему, скажи на милость, я должен отдавать тебе приказания? Почему не догадался сам?

— Но войну ведут государи, а не их маги, — хмуро ответил Дик. — А если бы я сделал что-нибудь не вовремя?

— Иди-иди, — расхохотался король. — Иди, граф Герефорд. Твоя награда не заставит себя ждать. В Англию ты вернешься богатым графом.

«Можно подумать, я все это делаю ради золота», — со злобой подумал рыцарь-маг. Но ничего не сказал вслух. Не время объяснять королю, почему он служит ему верой и правдой. Может быть, позже... Кроме того, и лишнее золото не помешает. Деньги никогда не бывают некстати.

Он посмеивался про себя. Похоже, его величество привык использовать его в одном качестве — как таран при взятии городов. А вернее, при штурме ворот. «Если бы мне решили дать прозвище, непременно назвали бы Тараном», — подумал Дик и, сам не понимая почему, нервно пригладил волосы.

Он оглянулся и заметил свою невесту. Девушка стояла поодаль и смотрела на него. Она опять оказалась рядом в нужный момент — словно чувствовала, что прикосновение к ее нежной щеке успокоит молодого рыцаря. И тот отправится в бой как раз в том состоянии, которое требуется воину.

Он подошел к ней.

— Что, опять? — спросила Серпиана едва слышно.

Он изумился, увидев ее наряд. Она ждала его в роскошном платье, делавшем ее русалочий стан еще более соблазнительным, с серебряной диадемой на волосах, убранных затейливым образом, и сама была как бесценное украшение, изящная статуэтка, спасенная из гибнущего города.

— Опять, — подтвердил Дик после долгой паузы. — Что тут странного? Я рыцарь, — и мысленно улыбнулся, вспомнив свое собственное былое отношение к рыцарству. Скажем так, довольно пренебрежительное отношение.

Девушка потянулась к нему, положила руки на плечи, прикрытые кожаным подкольчужным камзолом, облитые кольчугой и закованные в наплечники. Не зная, что она хочет сделать, молодой рыцарь наклонился. Она поцеловала его в лоб.

Поцелуй ее был как ожог, но ожог сладостный. Воин короля Ричарда ощутил прикосновение магии, могущественной и древней, как узорные колонны Рима, как легенды об Атлантиде. Поцелуй печатью лег на его лоб. В складках платья Серпианы на какой-то миг ему почудился отблеск змеиной чешуи, сухой и глянцевой. Уверенно и опасливо одновременно Герефорд погладил ее волосы. Какие они шелковистые и тяжелые. Как самый дорогой шелк... Только цепляются за его мозоли...

— Извини. Я испортил тебе прическу.

— Ничего. — Она смотрела ему в глаза. — Я сделала прическу для тебя. Можешь делать с ней что хочешь... — Девушка еще немного помедлила. — У тебя все получится, и ты уцелеешь.

— Почему ты так уверена? — спросил он, хотя и сам знал ответ. Дело, конечно, в том заклятии, которое она наложила на него. Мощное заклинание, странная, неспешная и величественная «змеиная» магия.

— Уверена.

— Ну вот. А вы с Трагерном говорили, что на меня не подействует ваше чародейство...

— Мое подействует. — Серпиана понизила голос до едва различимого шепота. Все правильно — мера предосторожности. — Потому что я тебя люблю... Ступай.

Таран подкатили к восточным воротам, надеясь отвлечь внимание защитников города от реального направления главного удара. У тарана распоряжался молодой Роберт Бретейль, граф Лестер, один из тех немногих, кто радушно принимал новоявленного графа Герефорда. Скорей всего, в основе этого радушия лежала застарелая вражда Лестеров с прежними Герефордами, но Дику все равно было приятно.

С севера, как он знал, тоже кто-то шел на приступ, но особого рвения от них не стоило ожидать. Северные ворота были ближе всего к лагерю Саладина, туда сарацины, конечно, прискачут первым делом. По той же причине с юга почти не засыпаны рвы, что делает штурм города в этом месте и вовсе делом бессмысленным — все равно ничего не получится. Оставалось надеяться, что солдаты, разбегаясь от северных ворот, на какое-то время займут внимание воинов султана. Дик очень не хотел сражаться сразу на двух флангах. Лезть на городские ворота — дело не самое приятное. А если еще конники с тыла налетят да лучников подвезут, станет совсем тяжело.

Солнце, едва успев подняться над горизонтом, принялось жарить с таким ожесточением, словно изо всех сил желало победы мусульманам. Солдаты, тащившие к стенам тяжелые неуклюжие лестницы, обливались потом и ругались на чем свет стоит, но потихоньку. Герефорд, если и слышал одно-два заковыристых словечка, пропускал мимо ушей. Известное дело, если солдату не ругаться, как ему вообще жить?

Стены над воротами мгновенно облепили жители, и, как только были приставлены лестницы, появились длинные шесты с рогульками на конце, специально приспособленные для того, чтобы отталкивать осадные орудия от стен. Снизу англичане по пятеро, по шестеро держали лестницы, сверху толкали — и тут уж было важно, у кого больше сил. Дик замахал руками и завопил:

— Эй, приставляйте верхний конец лестниц не к зубцам, а ниже! Ниже, я сказал!

— Но как же наши ребята по ним будут забираться на стены? — рассудительно возразил сотник. Он знал, что его командир не из кичливых или заносчивых графьев, потому решался спорить. — Если верхний конец не достанет до кромки, как быть? Летать они не умеют.

— У солдат в запасе больше пяти футов роста, — ответил Дик. — Вскарабкаются. А если лестницу оттолкнут от стены, они вообще никуда не заберутся.

Лестница, верхний конец которой не доставал до гребня стены, оказалась крепким орешком для осажденных. Если конец не виден, как его зацепить шестом? Стена толста, перегнуться через широкий зубец не так просто. Когда один из сарацин, попросив подержать его за ноги, решился на подобное, английский лучник без труда сшиб с него шлем вместе с головой. Больше желающих не нашлось.

Дик следил за тем, как солдаты передвигают и устанавливают лестницы, и торопливо решал непростую задачу. Силой двухсот человек захватить южные ворота Акры, может, и можно, но сколько воинов придется положить — вот в чем вопрос. Герефорду не хотелось, чтоб гибли его солдаты. Значит, в ход должна быть пущена магия. Пожалуй, это не слишком-то красиво — использовать тайное знание против людей, которые ничего не могут противопоставить магу. Не рыцарское это дело — пользоваться чародейскими штуками для захвата городов и крепостей. Но, с другой стороны, разве это рыцарское дело — лазить по лестницам? Рыцарь должен ездить на коне и копьецом помахивать, ну в крайнем случае сойдет меч.

Кроме того, есть солдаты, которые прикрывают командира со спины и о которых командир должен заботиться.

Так что, наверное, даже использование магии объяснимо и оправдано. Как только он взберется на стену и утвердится на ней, попытается обойтись без магии, решил Дик. От этой мысли ему стало легче. Он проследил, как первые солдаты принялись бойко карабкаться по трем лестницам, и подозвал сотника.

— Помоги-ка мне, — и стал снимать наплечники, крепящиеся ремешками под мышкой, — лезть куда-то в полном доспехе, весящем добрые восемьдесят фунтов, почти невозможно.

На землю полетели и наплечники, и наручи, и поножи, и перевязь с тяжелой пряжкой. Молодой рыцарь подвигал плечами, критически осмотрел кольчугу и решил, что теперь, когда на нем навешано всего пятьдесят фунтов металла, считая меч и кинжал, он, пожалуй, сможет вскарабкаться на стену.

Рыцарь-маг надел подшлемник и шлем и направился к лестнице. Враскачку переходя небрежно засыпанный ров по ломаным доскам, набросанным на самых неустойчивых местах навала, Дик прикоснулся пальцами к серебряному браслету на запястье, и тот нагрелся. Запястье заныло, пальцы обожгло, и сквозь плотный рукав взгляд мага различил сияние магического браслета, и даже те символы, которые были нанесены на артефакт — свернувшуюся в клубок змею, серп, пучок веток и россыпь рун огама. Герефорд мысленно воспроизвел формулу магического зрения, и мир расцветили полосы и вспышки, реющие в воздухе. По стене разлилось густое мерцание, в котором молодой маг различил ауры сарацин, готовых отражать атаку англичан. Слабенькие ауры. Видно, ребята уже давно сидят без нормальной еды, подумал Дик. Ему стало жаль защитников Акры.