— Вы стали лучше контролировать магию, — заметила я, когда молчание утомило, а принц, не оборачиваясь, промычал:

— Угу. Немного.

Он открыл флягу с водой, собрался отпить, но потом передумал и отдал ее мне.

— Что-то изменилось? — с подозрением поинтересовалась я и потянулась к фляге, чтобы ее взять, но случайно коснулась пальцев Рензела, и меня словно молнией прошибло.

Я отдернула руку, а фляга упала, и вода разлилась по земле.

— П-простите, — заикаясь, произнесла я, прижимая ладонь к груди. — Я не хотела.

Но принц меня даже не слушал, он взмахнул пальцами, и вся пролитая вода, сверкающей струей, влилась обратно в сосуд. И когда фляга наполнилась, он отпил первым, а потом поставил ее передо мной на землю.

— Спасибо, — вновь пробормотала я и, краснея, тоже сделала глоток.

Прохладная. Точно только что из колодца. А металлическое горлышко еще помнило тепло от прикосновения губ принца. Как и мои губы… Стоило об этом вспомнить, как я тут же закашлялась.

— Осторожнее, миледи, — с ухмылкой произнес принц, а я откашлявшись, краснея, произнесла:

— Вчера было затмение.

Ответом мне было очередное:

— Угу.

— Вы хотели провести свадьбу в затмение?

Принц долго молчал, но все-таки ответил.

— На досуге подумывал.

Я усмехнулась сарказму Рензела, но называть его выбор обручить нас в день соития луны и солнца романтичным — не решилась. Вместо этого взяла яблоко и поинтересовалась:

— И что мы скажем гостям?

— Мы, миледи? — вздернул бровь принц и пронзил меня взглядом. — Или я?

Рука с яблоком дрогнула.

— Хотите сказать, что у меня все еще остался выбор?

А принц, поднявшись с травы, забрал у меня плащ, который хорошенько встряхну прежде, чем накинуть на плечи, и молча пошел к лошади.

— И как это понимать, ваше высочество?! — вскочила я на ноги.

Он же продолжил идти. Лишь когда взял Ворона под уздцы и подвел его ко мне, ответил:

— Выбор, миледи, есть всегда. Даже там, где кажется, что его нет. И нам пора в замок.

Я поджала губы и с недоверием посмотрела на принца, как вдруг почувствовала прикосновение бархатистых губ лошади к руке и поняла, что у меня нагло обворовали –отобрали яблоко.

— Эй! — возмутилась я под довольное чавканье Ворона, а Рензел усмехнулся.

— Не будьте жадиной, миледи. Ворон тоже проголодался.

Я обиженно надулась:

— Ворон мог бы и траву пощипать.

Печально выдохнула я и отпрянула, когда принц ко мне потянулся. В голове щелкнуло, и в мыслях опять промелькнули воспоминания объятий под дождем. Их жар, сила, отчаяние поцелуя и надежда… Дыхание перехватило, когда все ощущения вернулись, сердце дрогнуло и часто забилось. Я покачнулась и шагнула назад. Сжалась, желая утихомирить сильное, противоречивое в то же время томительное ощущение в груди. Коснулась кончиками пальцев губ и часто задышала. А скулы принца напряглись, и рука опустилась.

— Не бойтесь, миледи, — ровным тоном произнес он. — Я уже пообещал, что без вашего разрешения больше вас не трону, и сдержу свое слово.

Вновь мазнув по мне взглядом, он отступил от лошади и взмахом руки предложил мне самой на нее взобраться.

— Но вам придется меня немного потерпеть, потому что лошадь у нас одна.

И не поспоришь. Проглотив ком волнения, я осторожно подошла к Ворону. А он, зараза, ткнулся мне мордой в плечо, словно поблагодарил за яблоко, которое я не планировала ему отдавать. Еще немного подувшись на дерзкого коня, я оглянулась на принца. А тот, встретив мой взгляд, вскинул бровь и сложил руки на груди. Что ж… Он прав — лошадь у нас одна.

Вставив ногу в стремя, я забралась в седло и затаила дыхание, когда подошел Рензел, и тоже запрыгнул сзади. Он потянулся за поводом, прижался ближе, заключив меня в кольцо рук, а его горячее дыхание шевельнуло мои волосы, отчего по спине мигом побежали мурашки.

— Расслабьтесь, миледи, — усмехнулся он прямо мне в ухо. — Обещаю не целоваться.

— Да идите вы, ваше высочество! — не выдержала я и ткнула его локтем в живот, от чего тот сдавленно охнул и тихо рассмеялся.

Рензел пришпорил коня, а Ворон, решительно фыркнув, пустился легкой рысью. И сгорела бы я по дороге от злости и стыда, но, к счастью, не успела — до замка оставалось ехать не так далеко. Мы еще вчера миновали больше половины пути, поэтому я всего лишь несколько часов потомилась, точно свекла под крышкой кастрюли. Чуть не сошла с ума от мыслей: «Что же теперь будет?» — когда вспомнила о Бриетте и Ароне. Погрустила. Поразмышляла о смысле слов принца, когда он говорил о выборе: будто он есть всегда. Даже там, где кажется, что его нет. В итоге немного отвлеклась. Забылась. Расслабилась и невольно облокотилась на Рензела спиной.

Опомнилась, только когда мы въехали в город и принц сказал, чтобы я надела на голову капюшон. Мигом выпрямилась и угрюмо подумала: остаться в седле или на все плюнуть, спрыгнуть лошади и побежать впереди нее, лишь бы разорвать эту близость, волнующую меня больше, чем мой потрепанный и грязный вид. Все равно почти приехали… А когда вдалеке появился замок и мы свернули в лес, где прятался тайный ход — облегченно выдохнула и позволила себе помечтать о королевских купальнях. Скорее бы туда наведаться. Ибо в чистом теле и мысли должны быть чище.

Ворон остановился возле скрытого за свисающей зеленью тайного хода. Принц спешился первым, следом я, и, оставив лошадь щипать траву, мы вошли в темный тоннель лабиринта. На ладони Рензела вспыхнул белый огонек и мигом разогнал тьму. До самого рва, как бы ни трепал его ветер, он не погас, и исчез, только когда Рензел сомкнул ладонь в кулак.

— Ш-ш-ш, — приложил палец к губам принц и посмотрел туда, откуда доносились голоса стражников и грохот повозки с продовольствиями, проезжающей по деревянному мосту.

Мы спрятались за каменный выступ, когда один из охранников обвел ров пристальным взором.

— Миледи… — шепнул принц и еще раз выглянул.

Где-то в стороне послышался громкий плеск, а когда Рензел вновь обернулся, его глаза горели магией — на этот раз привычными синими всполохами.

— Только не кричите.

— Что? — переспросила я и охнула, когда принц подхватил меня на руки.

Шаг! И мы спрыгнули вниз. Прямо в воду! Без моста, по которому вела меня Астария через ров! Я испуганно зажмурилась, вцепилась в рубаху Рензела, но, припомнив, что он просил не кричать, до боли закусила губу и уткнулась ему в плечо. Все ждала, когда мы окажемся в холодной воде, но вскоре осознала, что мы бежим. Осторожно приоткрыв один глаз, я огляделась и восторженно ахнула — там, где принц ступал по воде, появлялась и быстро исчезала ледяная корка.

Это… Это невероятно!

Я наклонилась, чтобы посмотреть ему прямо под ноги и самой увидеть, как беспокойная гладь застывает, а потом развевается под его ступнями, но перестаралась и чуть не шлепнулась в воду. Руки Рензела напряглись, не позволив мне упасть, а я, испуганно охнув, обхватила его за шею, и наши лица стали неприлично близко.

Мой взгляд невольно нашел алые губы принца, и я вспомнила, какими они были мягкими, нежными, в то же время сильными и настойчивыми. От воспоминаний по телу пробежалась дрожь, а сердце вновь часто застучало.

— Осторожнее, миледи.

Губы принца изогнулись в лукавой улыбке, а я мгновенно отстранилась, так и не поняв, о какой именно осторожности он предупредил. Но потом снова украдкой на него посмотрела, и столкнулась с горящим магией взглядом. Отвернулась, чувствуя, как вспыхнули щеки. И больше — до самого «берега» взора не поднимала. Ох, Богиня. Почему же я так смущаюсь? Подумаешь, поцеловал! Наверняка специально, чтобы я успокоилась. Так что это ничего не значит! Не значит же?

Сердце затрепетало, а в груди растекалось чувство, совсем непохоже на то, что я испытывала рядом с Ароном. И оно было таким сильным, что обжигало меня, пугало и в тоже время манило. Поэтому, пока мы шли по темному тоннелю, я то и дело ловила себя на мысли: «А может быть…» — но тут же себя одергивала, боясь заглянуть дальше этого «А может быть».