— Ой ли? — усмехнулся Иоанн. — Скольких их мы уже побили? Далеко не на всех были доспехи.

— Но тут они готовились с подачи Рима. И мне не верится, что на их снаряжение наплевали. Почти наверняка — каждый в полулатах.

— А я думаю, что первые ряды в доспехах, остальные же как обычно — в тряпках. — пожал плечами король. — Обычная европейская практика. Их правители жадные и не ценят своих людей. Даже тех, которые приносят им победу.

— Так поступают не все.

— Не все и не всегда.

— Но так поступают. — подвел итог король.

Спорить с ним не стали. И все помолчали.

Тишина.

Иоанн стоял и смотрел в туман.

Думал.

Логика у его советников была верной. И нарываться на ближний бой с серьезным противником — плохая идея. Тем более, что его пехота имела другую специализацию и недостаточно хорошие доспехи для крепкой свалки с тяжелой пехотой, из-за чего потерь могло оказаться много. А ему потом еще воевать…

Но как же зудило и свербело.

Как же хотелось с ходу атаковать и повторить успех Карла XII у Нарвы. Первой Нарвы. Когда малыми силами внезапно атаковав и застав врасплох русские войска он сумел добиться решительной победы. Так и тут. Один удачный удар — и успех. Но будет ли он удачным? Вот в чем вопрос.

Чуть походив-подумав, Иоанн позвал помощника и развернул карту. После чего стал прикидывать компоновку лагеря — кто где мог встать.

— Швейцарцев скорее всего поставили ближе к стенам, чтобы защитится от вылазок. Да и вряд ли они ждут нас с запада. Так что самые сильные части располагаются с наиболее опасного направления. — заметил один из командиров пехоты.

— И нам на них никак не выйти. Тут не пройти. — сказал командир улан. — А тут если пойдем, то мы весь лагерь их разбудим на подходе.

— Если их и атаковать, то вот сюда. А здесь швейцарцев точно не будет. — произнес один из командиров пехоты. — Судя по всему здесь обозы и…

— Фридрих, — произнес Иоанн.

— Да, весьма вероятно, — покивали остальные.

— Выступаем.

— Но швейцарцы!

— Мы их разыграем. Смотрите. Ударим сюда. Потом отход к границе лагеря. Тем временем артиллерию ставим вот сюда и…

Пара минут обсуждений.

Короткое, лаконичное распределение задач.

И атака.

Тихая.

Развернутая в атакующие колонны пехота продвигалась вперед. И лишь когда до лагеря оставалось полсотни шагов заиграли музыканты.

Бойцы правда всю дорогу косились куда-то вправо, в туман, где виднелись странные силуэты. Туда даже гусар отправляли — проверить, но тщетно. Разве что докладывали, что слышали, будто кто-то приказывал что-то каким-то виленцам строиться в карэ. Но словно эхо. Непонятное эхо. Едва различимое. И скорее даже обман слуха, чем настоящие слова…

— Странный туман, — потерев лицо, констатировал Иоанн.

— Мне он тоже не нравится. — произнес один из его командиров, стоящих рядом. И остальные закивали, подтверждая. — Словно что-то древнее выползло посмотреть на эту битву, но не желает показать себя. Вот и прячется.

— Людям мерещатся странные чужаки. — согласился другой командир. — Мы посылаем туда разъезд, но не находим никого. Даже следов на земле.

— Все это очень странно, — кивнул третий командир. — Мне вообще кажется, что где-то в поле рядом с нами еще одна армия…

Иоанн промолчал, не став комментировать.

Но так-то ему стало страшно.

Очень страшно.

Потому как на мгновение показалось, что это какой-то особенный туман и, войдя в него, они выйдут где-нибудь в XXI веке. Столкнутся с маневрами каких-нибудь исторических реконструкторов и просто сгубят сотни, а то и тысячи невинных людей. На эти мысли его натолкнули слова гусар. Он то слышал о том, что хорошо известный Sirв свое время силами виленцев отбивался от омона. И слышать эти слова тут было страшно… очень страшно…

Но вот — лагерь.

Король с огромным трудом преодолел желание в последний момент прекратить атаку. Мало ли, там не враг? Но сдержался. И пехота под звуки флейт с барабанами пошла в решительный натиск, достаточно легко опрокинув те корзины с землей и прочие легкие укрепления на границе лагеря, что там возвели. Держа при этом направление удара на самые большие и красивые палатки, которые располагались в, казалось бы, наиболее безопасном месте — самой западной части укрепленного лагеря.

Фридрих, как и большая часть командования армии оказались не готовы к такому повороту событий. И спасались из своих палаток кто в чем. А вот швейцарцы молодцы. Предсказуемо. Их командир находился с ними, наплевав на солидарность с другим командном составом. Так что, когда началась стрельба и вся эта возня на западе лагеря, он поднял своих молодцов, построил и повел в атаку.

И уже минут через десять, когда осторожно продвигающаяся русская пехота достигла больших палаток да шатров и порушила их, они заметили серьезного противника.

— Баталия!

— Швиссы!

Раздались возгласы.

Прозвучали отрывистые команды. И пехотинцы открыли огонь из аркебуз на пределе своей скорострельности.

Залп. Залп. Залп.

Пули Нейслера летели далеко и хорошо, охотно пожиная людей в плотном строю швейцарской баталии. Но тех это совсем не смущало. Они перли вперед с упорством бульдога. Приблизившись уже совсем опасно.

И тут…

Прозвучал отход.

Проинструктированные бойцы развернулись и дали ходу бегом из лагеря. Так как вступать в ближний бой со швейцарцами не было в планах.

Выбегали из лагеря.

И строились. Благо, что там загодя поставили бойцов с резервными значками подразделений. Что позволяло в известной степени избежать путаницы. Строились в оппозицию — часть по левую руку от обрушенного участка укрепленной стены, часть по правую. На удалении шагов в сто пятьдесят от этого пролома.

Швейцарцы продолжали наступать.

Заметив, что русские не сбежали, они с новой решительностью пошли в атаку. И только оказались в створе пролома, как громко прозвучала команда и мгновение спустя из уже изрядно потрепанного утром тумана ударили пушки. 6-фунтовые, полковые. Ядрами. Все. Так как Иоанн из сосредоточил их здесь единой батареей, помня о заветах Наполеона концентрировать огонь артиллерии.

Их толком было не видно в трехстах или около того метрах впереди. Поэтому они оказались полным сюрпризом для швейцарцев.

Но они продолжили атаку…

Пробиваясь через удивительно частую стрельбу 6-фунтовых пушек, оставляющих в их баталии натуральные кровавые просеки. А артиллеристы старались за совесть выдавая по четыре выстрела в минуту и даже чуть больше. Что было вполне реально из-за увязанного в единый выстрел картуза с порохом и ядра. Считай — унитарный выстрел, разве что инициировать его ттебовалось фитилем. Но это мелочи.

Вот швейцарцы вышли к кромке сломанных легких укреплений. Вышли в поле за них. И получили с флангов беглый огонь из аркебуз. Еще минуту по инерции баталия пыталась продвинуться вперед, неся ужасающие потери. Пока вновь не ударили 6-фунтовые пушки, молчавшие предыдущие пару минут. Их на лямках расчеты подкатили ближе. Что позволило им угостить швейцарскую пехоту тяжелой картечью, уложенной в жестяные короба. Большим, мощным залпом от которого в швиссах что-то сломалось…

Они пошли волной и стали отходить, стараясь укрыться за оставшимися укреплениями. Расползаясь, так как их строй распался.

Повисла пауза.

Король думал.

Соваться в лагерь пехотой он пока не хотел. «Собачья свалка» была слишком очевидным итогом такого приказа. Поэтому Иоанн скомандовал выдвигать полк 12-фунтовых пушек, чтобы немного поутюжить лагерь и шугануть там всех.

Но активно действовал не только он.

Максимилиан Габсбург, сын Фридриха, успел за время драки у шатров облачиться в доспехи и собрав кулак из не растерявшихся рыцарей, повести их в бой. Аккуратно на тот самый полк 12-фунтовых пушек, явственно осознав угрозу, исходящую от него.

Король эти движения заметил.