Османы стояли своим обычным лагерем. Собрали из повозок вагенбург и разместились внутри.
День клонился к закату и начинать сражение было уже поздно. Поэтому Иоанн и не стал этого делать. Но неприятелю отдыхать тоже не дал. Для чего он, дождавшись уже сумерек, выдвинул батарею фальконетов поближе к лагерю неприятеля, и дал по нему залп. После чего быстро свернулся и ушел. Само собой, прикрывая артиллерию кавалерией. На случай, если османы контратакуют.
Зачем это было сделано? А чтобы спалось неприятелю лучше. Вроде урон небольшой. Но… прошлая битва при Салачике завершилась ведь именно ночной атакой. А значит, что? Правильно. Неприятель всю ночь будет ее ожидать. И утро встретить не выспавшимся и утомленным. В отличие от людей короля…
Утро.
Легкий туман.
Армия королевства Русь была уже развернута. В центре встали полки пехоты, перед ними батареи, а в тылу кавалерия, дабы единым кулаком можно было выплеснуться на любой фланг.
Османы же решили остаться в вагенбурге. Конницы у них почти не имелось, так как это войско шло осаждать и брать Перекопскую крепость. Конница же экспедиционного корпуса отошла на восток, чтобы блокировать войска герцога Боспорского на одноименном полуострове.
Постояли немного.
Паша, командующий этим войском, даже не дергался. Куда ему лезть в чистое поле против Иоанна? О том, что у того, наверное, самая сильная полевая армия в мире и так все вокруг знали. А тут еще вон — во всей красе стоит: с многочисленной полевой артиллерией, что покрыла себя великолепной славой при Вильно, и кавалерией. Тоже, кстати, весьма мощной и прославленной. Поэтому он рассчитывал на какой-то успех только от обороны. Благо, что стрелков из лука у него хватало, как и легкой артиллерии, способной умыть кровью штурмующих.
Иоанн же, поняв замысел противника, лишь пожал плечами и просто скомандовать выдвижение. Мерное и аккуратное, с сохранением боевого построения. При этом орудия тащили на плечевых оттяжках, что фальконеты, что кулеврины. А вот легкие бомбарды перемещали конные упряжки. Этот новый тип артиллерии представляли собой знаменитые «единороги» Шувалова. То есть, слегка удлиненные гаубицы с довольно тонкими стенками ствола. Из-за чего они были существенно легче аналогичного по калибру фальконета или кулеврины, даже исполненного с той же длиной ствола.
Шувалов погнался в свое время за химерой универсального орудия и получил, как и полагается в таких делах, ни к чему толком не годное универсальное гуано. Ядрами такие орудия стреляли очень скверно. Им не хватало ни длинны ствола для должного разнога, ни мощи порохового заряда из-за слишком тонких стенок. А те ведь надлежало пускать с наибольшей начальной скоростью по максимально настильной траектории, чтобы они шли вскачь, при ударе о землю.
Картечью единороги били тоже погано. Нет. Стреляли, конечно. Но из-за короткого ствола и слабого заряда — недалеко. Если аналогичные им по калибру батарейные пушки, каковым примерно соответствовали кулеврины Иоанна, били тяжелой вязаной картечью на полторы сотни метров, а упакованной в жестяную банку, то и на все двести. То единороги разили ей едва на сто. Тяжелой. Мелкой — еще ближе.
Хорошо выходило стрелять только гранатами — полыми чугунными шарами, начиненными порохом. Но поражающее действие этих снарядов было слабым. Осколки разлетались недалеко. Из-за чего для верного поражения противника требовалось прямое попадание. А точностью единороги не отличались. Издержки короткого ствола и гладкоствольной конструкции.
Вот и выходило — что для полевого боя это совершенно бестолковое орудие. Из-за чего после завершения Наполеоновских войск его убрали из расписания полевых ордеров, заменив разного рода пушками. Причем окончательно убрали, начав этот процесс еще раньше. И оставив только в парках осадных, крепостных да корабельных.
Зачем же Иоанн ввел это орудие у себя? Ради чего? Так ради того единственного преимущества, каковым оно обладало. Легкости на удельный калибр. Ведь восьмифунтовая бомбарда весила как трехфунтовых фальконет, а картечи могла выкинуть куда как больше. За раз. Да, недалеко. Но это было самое то, чтобы подъехать, жахнуть и свалить. Вот король и ввел восьмифунтовые единороги под наименованием «бомбарда легкая, полевая» для созданной им конной артиллерии. И сразу три батареи.
Так что здесь и сейчас армия Иоанна была представлена десятью пехотными полками, четырьмя ротами улан, восемью ротами гусар, батареей кулеврин, тремя конными батареями легких бомбард и тремя батареями фальконетов[276]. По меркам 1478 года — очень представительно. Конечно, сорок два орудия на тринадцать с половиной тысяч строевых — это много. На первый взгляд, современника из XXI века. Однако вполне в норме тех лет. Тот же Карл Смелый мог выставить на примерно такое же количество войск до двухсот «стволов». Поэтому иностранные наблюдатели, что присутствовали при армии короля, этому парку не удивлялись.
Сколько было османов король не знал. Он мог их численность только себе представлять. Примерно. Тысяч десять, может быть пятнадцать пехоты…
Итак, продвижение. Оно шло очень медленно, аккуратно и как-то демонстративно. Играла музыка. Пехотинцы мерно вышагивали, выдерживая равнение. Конница в целом, тоже держась строя, следуя за пехотой.
И вот — двести метров.
Тишина. Батарея кулеврин заняла цент позиций. Две батареи фальконетов встали справа, еще одна — слева. Легкие бомбарды встали зеркально — две батареи слева, одна — справа.
— Артиллеристам огонь по готовности, — тихо произнес Иоанн и махнул рукой.
Сигнальщики тут же продублировали его приказ флажками и звуком. И тут засуетились артиллеристы.
Первыми ударили фальконеты. Что вполне ожидаемо. Восемнадцать чугунных[277] ядер улетели в вагенбург, легко пробивая борта повозок и взрывая землю за ними. Следом ухнули кулеврины. Эти уже ухнули так ухнули. Их восьмикилограммовые гостинцы, попадая в повозку, разносили ее вдребезги. А следом, когда уже почти перезарядили фальконеты, отработали легкие бомбарды.
БАБАХ!
Гулко рявкнула одна из них. Замерев с вывороченным, вздувшимся бронзовым стволом с хорошо обозначенной трещиной. Да на разломанном лафете. Это граната внутри ствола взорвалась. Расчет промахнулся с длиной фитиля… за что и поплатились, погибнув или получив ранения в практически полном составе.
А вот остальные сработали как надо. Эти для стрельбы по полевым пехотным позициям чугунные гранаты мало годились. А вот вагенбург крушить — самое то. Он большой. По нему не промахнешься. А еще панику они классно сеяли взрывами внутри защищенного периметра.
И вновь ударили фальконеты, прошивая своими небольшими легкими ядрами повозки. А потом и кулеврины…
В общем — «понеслось говно по трубам».
Иоанн же даже не пытался атаковать неприятеля пехотой или кавалерией. Он просто его расстреливал из орудий самым беззастенчивым образом. Банально смешивая с грязью.
Минута обстрела.
Вторая.
Третья.
Личный состав уже поливал уксусом стволы орудий, чтобы охладить. Но это не помогало. Все-равно перегрелись. И пришлось волей-неволей прекращать обстрел.
Сначала заглохли бомбарды, как обладатели самых тонкостенных стволов. Потом фальконеты. И, наконец, кулеврины.
Тишина.
Над полем неслись клубы порохового дыма, из-за которого толком и не разглядеть, что там у османов твориться. Русская пехота стояла совершенно неподвижно, впечатленная этим адским представлением. А кавалеристы боролись с лошадьми, каковым этот грохот совсем пришелся не по душе. Медики же пытались оказать помощь двум расчетам легких бомбард, которые тяжело пострадали из-за неаккуратного использования гранат. Уже двум. Жалко. Но урок остальным хороший.
Когда дым развеялся перед королем и ее армией предстала жутковатая картина. Ядра, ударяясь в повозки, не просто их пробивали, но и разбивали, раскидывая широкими веерами щепу и обломки. А те, в свою очередь, становили вторичными снарядами, поражая людей. То есть, происходило тоже самое дело, что и на кораблях. В которых именно щепа, выбиваемая из бортов ядрами, убивает и ранит наибольшее количество личного состава.
