Иоанн качал на коленке дочку Софью, которая весело и заливисто смеялась. Малышка. Ей совсем немного требовалось для счастья. А рядом Элеонора возилась с младенцем – сыном Владимиром. Он лежал на спинке и пытался схватить ее руку с небольшой, но яркой игрушкой. Что время от времени ему и удавалось при потворстве матери. И малыш так же, как и сестричка начинал смеяться.

Такие не то, что дни, а часы семейной идиллии у Иоанна случались редко. Дела. Много, очень много дел. И острая нехватка квалифицированных исполнителей требовало слишком часто его личного участия.

Он много работал над тем, чтобы решить эту проблему. Но люди в должной степени обученные и компетентные просто так на ровно месте не появятся. Их учить должно. И это все не быстро и не просто. Так, ему с огромным трудом ему удалось весной 1475 года открыть в Москве первую школу, в которой обучали ровно трем вещам: чтению, письму и счету, то есть, азам арифметики. Правда, на новый лад.

Читать-то ладно, все подряд. А писать, чтобы без завитушек лишних, с пробелами где надо, со знаками препинания, с правильной расстановкой строчных букв и так далее. Да с арифметикой Иоанн прогибал все под себя. Катастрофическая нехватка владеющих ей на хоть каком-то сносном уровне, открывало перед ним окно возможностей – считай чистый лист, чему хочешь, тому и учи. Вот он и потащил в массы свои нормы записи чисел и арифметических операций, установленную для секретаря с помощниками.

Собственно, с помощью этого секретариата и удалось школу запустить. Сначала они подготовили рукописные брошюрки – этакие не то методички, не то мини-учебники. А потом сотрудники секретариата и стали преподавать чтение, счет и письмо. Первый набор – двадцать человек, из которых пятеро были молодыми священниками…

А ведь эта связка из чтения, письма и счета – даже и не образование, в сущности. Это базис для того, чтобы с его помощью можно было его обрести. И этот-то этап для Иоанна был той еще головной болью, про следующие и речи не шло.

Там ведь требовалось «нарисовать» хоть какой-то учебник по азам физики, математики, биологии и химии. И это – минимум. Потому что по уму требовалось что-то вроде хрестоматии по естествознанию и энциклопедии. И для короля, это была очень непростая задача. Да, он всеми этими предметами владел. Но знать и уметь научить, причем не на словах и пальцах, а вот так – в методическом пособии очень разные вещи. Тем более, что он их ранее никогда не писал и попросту не знал с чего начинать. Хуже того – даже доверить это было некому.

Но не суть.

Главное – лед тронулся. Ну или просто затрещал.

Стук в дверь.

– Государь, там митрополит пришел, – тихо произнес слуга, осторожно заглянувший в комнату после одобрительного слова короля.

– Милый, – с неким раздражением и вызовом сказала Элеонора, вкладывая в это слово как минимум полчаса скандала на тему нехватки внимания.

– Пускай митрополит отдохнет в комнате для гостей, – улыбнувшись супруге, ответил Иоанн. – У меня неотложные дела.

– Да, Государь. – Кивнул слуга и удалился, осторожно прикрыв дверь. А Элеонора, после того как свидетели удалились, взяла сына на руки, подсела к королю ближе и нежно, с благодарностью поцеловала его в щечку.

– Ты написала письмо отцу? – С улыбкой спросил король.

– Опять ты о делах? Давай потом о них поговорим. Прошу.

– Ну какие же это дела? Нам с тобой нужны портреты, а художников в моей стране пока что нет. Поэтому…

– А… это… да, написала, но он пока еще не ответил.

– Ну что за напасть? Ни художники ко мне ни едут, ни мастера, ни архитекторы. Так, одна мелочь.

– Никому не хочется срываться с насиженных мест и ехать на край света. Тем более, что это сопряжено с риском. Ты ведь слышал, что король Польши арестовал купцов, что шли к тебе и мастеров, что были с ним?

– Увы… слышал…

– Недавно мне шепнули, что Ганза взяла на абордаж корабль, идущий из Фландрии к Новгороду. Так же с мастерами.

– Вот уроды… – тихо процедил Иоанн.

Так они и проболтали до самого вечера. Когда, наконец, детей потребовалось укладывать спать. И король смог освободиться да выйти к терпеливо поджидавшего его Феофилу.

– Какие-то неотложные дела? Я думал, что ты зайдешь уже завтра.

– Сын мой… – осторожно произнес митрополит. – Ко мне прибыл посланник из Константинополя, и он просит тебя принять его.

– Не хочу.

– Патриарх желает объясниться.

– Патриарх убил мою мать и моего отца. Патриарх стравил и подвел под гибель всю мою семью. Патриарх организовывал покушения на меня. Я не желаю ничего слышать и даю этому посланнику сутки, чтобы покинуть Москву. Иначе его лишат головы.

– Государь мой, прошу, выслушай его. Это очень важно.

– Кому важно?

– Патриарх – это просто должность. И занимают ее просто люди. А люди несовершенны.

– Патриарх – слуга султана. Не вижу смысла с ним мириться.

– Не все так просто, сын мой. Прошу, выслушай посланника. Дионисий, при котором случились все эти напасти, ныне лишен сана и смиренно доживает свой век в монастыре Кушница.

Иоанн немного поиграл желваками, борясь с жаждой крови. Однако уступил словам митрополита, согласившись принять посланника, который и прибыл буквально через полчаса. Причем в монашеском одеянии как спутник митрополита, дабы его никто не узнал и не опознал.

Им оказался Мануил Христоним – великий экклезиарх и скевофилакс Константинополя. Человек приближенный к Патриарху, но мирской и с 1462 года вроде как в опале у Мехмеда II.

– Что ты хочешь? – Спросил Иоанн на латыни, ибо не владел греческим.

– Не я, но мы. И мы хотим мира, – смиренно произнес Мануил, который также его разумел. – Ибо раскол среди православных вызывает в наших сердцах великую скорбь.

– И как ты себе это представляешь? Патриарх отзовет Киевского митрополита? Или может быть вернет мне мать с отцом?

– Мы все совершаем ошибки. Дионисий был вынужден выполнить приказ султана и назначить Киевского митрополита.

– Это очевидно, – кивнул Иоанн. – И зачем мне такой мир? Султан мой враг. А ты, его слуга. Каковым бы ни было твое хорошее отношение ко мне, ты все одно сделаешь то, что желает султан. Не вижу смысла прекращать нашу рознь.

– Султан не враг тебе. Он впечатлен твоими военными успехами, о которых последнее время только и разговоров в городе Константина. Он ищет мира с тобой. Ибо ему нечего делить с тобой.

Король задумался.

В принципе, ему был нужен мир.

Свою стратегическую задачу по завоеванию Волжского торгового пути Иоанн выполнил. И теперь нуждался в его освоении, а это много мирного труда. И ту массу войн, которую наш герой невольно развел вокруг себя, требовалось прекращать.

Со степью мало-мальски он разобрался, обескровил и поставил под формальный контроль. Так что время в десять-пятнадцать лет у него было. Наверное, было. Во всяком случае, он на это надеялся. Оставалось закрыть конфликт с султаном, который автоматически успокоит остатки недовольных в степи, и привести к миру «этого козлика» Казимира.

А потом со всем рвением начинать строить корабли и готовиться к затяжному военному конфликту на Балтике. Ибо прогрессирующий конфликт с Ганзой мог поставить крест на его торговом проекте. При этом, зная, как ганзейские купцы обдирали новгородских, пытаться договариваться с ними добром король не спешил. Для начала требовалось «открыть дверь с ноги» и «приласкать их оглоблей поперек хребта», чтобы разговор пошел в нужном русле.

– Хорошо, – нехотя произнес Иоанн. – Давай поговорим об этом. Что султан даст мне за мир?

– Но…

– Ты ведь понимаешь – Казимир мне не противник. А значит очень скоро мои руки будут развязаны, а душу станут греть амбиции. Ведь в Ромейской земле, что ныне под пятой магометан, хватает богатой добычи. А предки мои, что ходили в те земли походами, указали мне путь.

– У султана много воинов.

– У султана много воинов, но нет армии. Многое ли смогли дикие кельты при Алезии? У них тоже было много воинов, но не было армии. А у Цезаря наоборот. И он разбил их, многократно превосходящих числом.