– Господа, что это за звуки? – Вдруг произнес Жан де Сегюр, командир наемной итальянской компании[135] кондотьеров.
Все прислушались.
– И действительно, – согласился король, встав из-за стола. – Музыка какая-то…
С этими словами он вышел из палатки и с помощью слуг взобрался на коня, дабы выехать к краю лагеря и получше рассмотреть источник шума. Остальные руководители армии спешно последовали за своим предводителем.
И очень вовремя.
Потому что, когда они приблизились к краю лагеря и смогли обозреть довольно обширное поле, из-за перелеска появились первые бойцы нашего героя. Под звуки волынки[136] и барабанный бой, которые играли своего рода кавер на знаменитую Scotland the Brave. Ее несколько лет назад «сочинили» нанятые Иоанном скоморохи под его чутким руководством. В музыке он ничего не понимал, но промычать мотивчик и корректировать их потуги вполне мог.
– О-ля-ля! – Воскликнул Жан де Сегюр, глядя на то, как ровно и аккуратно идут пикинеры с аркебузирами, что выступили вслед за конницей. Прямо ногу в ногу хорошо организованной колонной. Никакой свалки и толпы. – Кьес а вени[137]?
– Руа де Рюси[138], – усмехнувшись заметил командир швейцарцев. На что Казимир чуть было не зарычал. Французского он не знал, но догадался о смысле сказанного. Впрочем, не стал вступать в перепалку и унижаться…
Войска Иоанна спокойно и чинно втягивались на поле.
А вот в лагере Казимира началось настоящая паника. Более-менее организованно выступили только швейцарцы, которые очень адекватно отреагировали на появление противника. И если бы не их выдержка, то все могло бы получиться не так благостно.
Но вот – выстроились.
Наш герой даже немного промедлил, давая Казимиру навести порядок и выстроить своих людей. Ведь московская армия умудрилась построить очень быстро. Возня была только с союзниками, да и то не великая.
Почему он не напал первым?
Так не выгодно ему это было. Даже на выпуклый взгляд противника перед ним стояло намного больше.
Что у Иоанна было по пехоте?
Две тысячи пикинеров. Две сотни рондашеров – мечников с круглыми линзовидными щитами – рондашами. Четыре сотни аркебузиров. Сотня арбалетчиков. И четыре сотни наемной германской пехоты, которая королю совсем никуда не подходила, так как не вписывалась в его стратегию. Совокупно чуть за три тысячи бойцов. А против них выступала швейцарская баталия тысяч в восемь лиц.
Перевес? Перевес. Причем очень серьезный.
А что по коннице? Три сотни королевской дружины, четыре сотни новгородского городового полка и две сотни тверского. Совокупно девять сотен всадников причем не сотенной службы, а вполне себе средневековых. Разве что королевская дружина была вооружена нормальными пиками с кожаными ремнями-упорами, что выгодно выделяла ее на фоне остальных. Им противостояло пятьсот всадников королевского полка Польши, семь сотен выставленные союзными магнатами, три сотни Михаилом Борисовичем, и еще столько же итальянских кондотьеров, что прибыли из той жаркой страны с наемной компанией.
Опять перевес. Вдвое. Причем три сотни итальянцев были одеты в латы, как и добрая половина королевской дружины.
Только с артиллерией Казимир напортачил и не притащил на поле боя ни одного орудия. Поэтому Иоанн со своими шестью легкими «громыхалками» имел полное и подавляющее преимущество.
Плюс, если смотреть в суть вопроса, то у нашего героя было еще и преимущество по стрелкам. Арбалетчиков, конечно, у швейцарцев имелось побольше. Но вот с аркебузирами имелась беда. Их считай, что и не было. Да и в целом преимущество по количеству стрелков держал Иоанн. Тем более толково организованных.
Если же смотреть на ситуацию в сухом остатке, то у Казимира были все шансы не просто победить, а разнести Иоанна в пух и прах. Поэтому наш герой и не спешил с атакой, стремясь реализовать то единственное преимущество, что у него имелось… а его можно было применить только в обороне.
Вышли значит. Построились.
Но начинать бой просто так было как-то неуместно. У Иоанна за спиной стояла целая куча иностранных наблюдателей. Да и у Казимира не меньше. Хуже того, сюда даже приплелся тот самый кардинал, что был послан Папой для переговоров к королю Польши. Вот вся эта пышная компания и выехала перед войсками на поговорить.
– Брат мой, – обратился Иоанн к Казимиру на латыни, которой уже в изрядной степени овладел. Как-никак основной язык международного общения и науки не только тех лет, но и ближайших веков. – Почто ты вторгся в мои владения? Мы разве ведем войну?
– Это мои земли! – Воскликнул Великий князь Тверской Михаил Борисович.
– Жители Твери единогласно присягнули на верность мне. И низложили тебя, объявив обманщиком. Почто ты их втягивал в войну? Почто голову дурил?
– Они не могли этого сделать!
– Уважаемые господа, представляющие короля Неаполя, герцога Милана и короля Дании, а также эти шевалье из Ольденбурга и Люксембурга могут засвидетельствовать мои слова. Горожане принесли мне присягу на площади перед Спасо-Преображенским собором. А все имущество, что некогда принадлежало твоей семье и епископу было разделено между его жителями.
– Это так, – торжественно произнесли по очереди все посланники со стороны Иоанна.
– Получается, что меня ты тоже обманул? – Недовольно поморщившись, заметил Казимир, обращаясь к Михаилу Борисовичу. – Не ты ли мне говорил, что жители Твери скорее умрут, чем присягнут Иоанну?
– Он взял их силой! И заставил!
– Они сами открыли ворота, – возразил наш герой и иностранные наблюдатели это подтвердили кивками.
– Но этого не может быть! – В ужасе воскликнул Михаил Борисович.
– И все же, это факт. А факт – самая упрямая вещь в мире. Итак, брат мой, – вновь обратился Иоанн к Казимиру, – почто ты вторгся в мои владения? Мы разве воюем?
– Между нами есть неразрешенное дело, – нехотя произнес король Польши. – Ты, брат мой, претендуешь на титул короля Руси.
– Я не претендую на него, – покачал головой Иоанн. – Я являюсь его законным наследником. И законники Святого Престола это твердо установили. Законники же королевства Польского попросту бездельники и не блюдут со всем радением правильность твоего титула, допустив постыдную ошибку.
– Этот титул мой!
– По какому праву? Ты завоевал Русь? Ты имеешь отношение к дому Пястов или Рюриковичей?
– Я наследовал Пястов!
– Не ты, а твой отец. И унаследовал он не все величие Пястов, а только корону Польши и Литвы, что закреплено решениями Сеймов сих держав. Разве было собрание уважаемых людей Руси, что провозгласили тебя истинным наследником Казимира Пяста?
– Но этот титул принадлежит мне! – Воскликнул раздосадованный король Польши.
– Сожалею, – мягко улыбнувшись, ответил Иоанн. – Ничем не могу помочь.
– Может быть ты возьмешь отступные? – Поинтересовался кардинал, занявший неловкую паузу.
– Отступные за что?
– Сто тысяч флоринов[139], – спешно произнес.
– Сто тысяч флоринов за что и от кого?
– Я готов заплатить тебе сто тысяч флоринов, – тихо и неохотно произнес Казимир, – если ты откажешься от своих претензий на титул король Руси. В мою пользу.
– Интересное предложение, – лукаво прищурившись, произнес Иоанн. – Но сто тысяч флоринов – мало. Увеличь сумму до пятисот тысяч[140] и добавь к ним Смоленск с Полоцком. И я подумаю над твоим предложением.
– Щенок! – Не выдержал Казимир. – Чего ты хочешь добиться?!
– Я хочу своего, старик, – ровно и спокойно ответил Иоанн.
– Своего он хочет! Сто тысяч флоринов – это огромные деньги!
– Огромные, – кивнул Иоанн. – Но они ничто по сравнению с праотеческим титулом, который ты хочешь присвоить.
