Дошли до Мурома. Заночевали. А утром оказалось, что можно никуда не спешить. Татары сами объявились.
Казалось бы, город. Целый город! Чего бояться? Однако княжич испытывал нешуточное волнение. Город-то имел всего сотню жителей[7] и был с гулькин нос размером. Вполне типичный средневековый город, большинство из которых не превышали и тысячи человек населения.
Командовал гарнизоном Даниил Холмский, имевший под рукой полсотни бойцов[8]. Не бог весть что, но хотя бы доспехи были у всех. Правда, жиденькие – кольчуги да легкие открытые шлемы. Для Руси – нормально. Хотя в достаточно широком обороте имелись и иные варианты снаряжения. Так, например, сам Холмский, а также все два десятка из сопровождения Вани носили поверх кольчуги «кирасу» типично русского стиля. То есть «жилетку» из крупной клепаной чешуи с развитыми плечами-руками и юбкой. И она серьезно повышала степень защиты в условиях региона, встречаясь не так уж и редко.
Иван Иванович в свое время немало занимался военно-исторической реконструкцией. Но другой эпохой и регионом. Поэтому про старую Русь знал довольно мало и только самые яркие исторические маркеры, вроде эпохи Ивана Грозного. Русь же XV века в его голове почти полностью выпадала. Да он даже об Африке на тот период мог рассказать больше, чем о Руси.
Конечно, эпоха первого царя[9] была известна ему относительно неплохо. Без каких-то имен или деталей, но все ключевые явления и тенденции он знал. Да вот беда – в середине XV века регион оказался совсем иным по очень многим показателям. В том числе и в военном плане. Ни тебе стрельцов-оборванцев, ни помещичьей голытьбы[10] в товарных количествах.
Кавалерия, которой располагал Великий князь, оказалась пусть и не очень многочисленной, но сплошь «кованой». Пусть кольчужка, но была у каждого ратника. Более того – хватало тех, кто имел «чешую». Да и лошади в полевых отрядах применялись отнюдь не степные доходяги, а куда как получше. В среднем выходило, что на каждого воина при Иване III шло в три-четыре раза больше средств, чем при Иване IV Грозном, что существенно поднимало боевые качества.
Но только не сегодня…
Потому как к славному городку Мурому татар подошло что-то слишком много. По оценке Вани – сотен восемь, а может, и больше[11]. Из-за чего хмурился и Холмский, и Беззубцев, и ратники. Обыватели так и вообще ходили мрачнее тучи. Конечно, данные татары не блистали снаряжением, имея кольчуги лишь у двух или трех десятков. Остальные же обходились без них. Но даже в этом случае их получалось много, слишком много. И на взгляд княжича, и на взгляд местных.
– Чего им нужно? – поинтересовался Ваня у Константина Александровича, аккуратно наблюдая в бойницу за диспозицией.
– Так ясно что, – усмехнулся Даниил. – Тебя требуют выдать.
– Глупо, – невозмутимо констатировал Ваня.
– Не боишься? – заинтересованно спросил Константин Александрович.
– А чего бояться? – удивился княжич. – Даже если город возьмут приступом, убивать меня не станут. Да и пытать тоже. Я им нужен живым и здоровым для переговоров с отцом.
– А отчего же ты считаешь их требование глупым? – поинтересовался Холмский, удивленный весьма разумной и спокойной реакцией десятилетнего парня.
– Выдать меня вы не можете. В бою есть шанс выжить и победить. А сдав меня – нет. Отец будет в ярости и не простит. Да и урон чести несмываемый. Это понимаете вы, это понимают они. Вот я и говорю – глупо. Зачем ставить такие условия?
– А какие нужно? – с мягкой улыбкой поинтересовался дядька.
– Да мало ли вариантов? Например, потребовать сдачи крепости с правом спокойно ее покинуть защитникам. Лить в уши любые обещания. Главное – убедить покинуть крепость. Даже разрешив ее подпалить. А потом, как мы окажемся за стенами, напасть. Главное при этом – не показать свою осведомленность о том, что я здесь нахожусь. И вроде бы как и не за мной.
– Это будет большой урон чести, – заметил с укоризной Беззубцев.
– Константин Александрович, вы такой большой, а простых вещей не знаете, – покачал головой Ваня.
– Это каких же? – нахмурился его визави.
– Клятва, даваемая мусульманином христианину, не обязательна к исполнению. Да, это не будет хорошо, но и огонь преисподней за это не полагается. Это мелкий, малозначительный грех. Тем более если он совершается к вящей выгоде единоверцев.
– Но… – начал было что-то говорить Беззубцев и осекся.
– Кроме того, с точки зрения ислама есть только одна клятва – Богом. Все остальное – недействительно. Поэтому можно и даже этих малых душевных мук избежать, подбирая правильные слова.
Ваня замолчал, а все, кто стоял на стене, уставились на него широко раскрытыми глазами. Нашему герою же было все равно. Он оказался уже всецело поглощен вопросами осады.
– Они пойдут на приступ?
– Должны, – кивнул вышедший из ступора Холмский. – Но не сейчас. Вон в той рощице сначала палок нарубят да лыка надерут. Свяжут лестницы. И поутру завтра полезут.
– И как думаете воевать?
– В вылазку нужно сходить, – неуверенно произнес начальник гарнизона.
Ваня не знал, что в оригинальном варианте 1468 года он так и сделал. Пошел в вылазку и вынудил татар отступить. Но тогда их было много меньше. Сейчас же это предложение выглядело весьма рискованным. Настолько, что скептический взгляд отрока заставил Даниила потупиться и опустить глаза. Он и сам понимал, насколько странно прозвучало его предложение.
– Как думаете, откуда они на приступ пойдут?
– От реки не пойдут, – уверенно произнес Даниил. – Там неудобно…
Даниил Дмитриевич и Константин Алексеевич погрузились в обсуждение. А Ваня задумался молча.
Небольшая деревянная крепость Мурома стояла на холме у Оки. С одной стороны – река, с двух других – глубокие овраги, с четвертой был вырыт сухой ров. Добраться в город можно было только по одному деревянному мосту, который, разумеется, никто не разбирал и не сжигал. Сдвоенная же надвратная башня была, как и все прочие, невысокой. Вообще-то мостов было два, но второй был уничтожен в прошлом году и до сих пор не восстановлен.
– А что это такое? – прервал беседу Холмского с Беззубцевым Ваня, указав на крайне любопытный объект, стоявший на стене. Сразу он его не заприметил. Вчера вечером было темно, а с утра оказалось не до изучения укреплений.
– То тюфяк[12], – ответил Даниил. – Для огненного боя.
– Тюфяк? Хм. Сколько их всего?
– Пустое, – махнул рукой Холмский. – Ядра[13] по первому снегу вывезли в Нижний Новгород, а иных не привезли.
– А они только ядрами бьют?
– Конечно. А чем еще? – удивились как Беззубцев, так и Холмский.
– Обслуга где их?
– Было три человека, так они и повезли ядра. Зачем они тут? Пущай в Нижнем Новгороде на прокорме стоят.
– Порох тоже увезли?
– Еще три бочки оставалось.
– Хорошо, – изрядно повеселев, произнес Ваня, уверенным шагом подойдя к этому орудию. – Итак. Сколько у тебя этих тюфяков?
– Пять штук.
– Ох… – выдавил из себя княжич, заглядывая в ствол. Скованный из железных полос на оправке, он был изнутри весь кривой и убогий. – Из них хоть в кого-нибудь попадали? Не отвечай. Мда. Ладно. Но для нашего дела прекрасно подойдут.
– Для чего подойдут? – насторожился Беззубцев.
– Вы до чего договорились? Как татары на приступ пойдут? Через мост?
– Так, – важно кивнули оба. – Может, еще через овраг, но раз мост есть – его попробуют взять.
– Щиты большие из лозы сплетут и пойдут, – продолжил Холмский. – А потом бревном ворота выбивать станут. Потому я и предлагаю – мост сжечь.
