– Баронессой Кольской? – переспросила Александра, напрягая память. – Интересно. Насколько я знаю, сэр Режинальд, барон Кольский, погиб вместе со своим сыном Сайманом при прорыве Чужих. Не припомню, чтобы у кого-то из них осталась дочь. У барона был еще один сын, Павел, брат Ордена Человечества. Пропал без вести после разгрома отряда сэра Анжела Савосского, – последнее стало ей известно из справки, найденной в одной из многочисленных папок Виктора, – и вот пришлось кстати. – Может быть, дело в нем?

– Не знаю, миледи, – развел руками стражник.

– Приведите ее сюда, – решила графиня. – Девочку. Поговорю с ней сама.

– Как вам будет угодно, миледи. Сделать это немедленно?

– Вечер, – заметила она. – Ребенок не спит?

– Нет, миледи, ожидает моего возвращения в казарме Стражи.

– Тогда приведите сейчас.

– Слушаюсь, миледи, – поднялся на ноги капитан.

Девочка вошла в зал через четверть часа. Асата, на вид лет двенадцати-тринадцати. Худенькая, немного нескладная, с длинной темной челкой, почти закрывающей блестящие карие глаза, и аккуратной косой, закинутой на правое плечо. В мужском – ну, мальчиковом, конечно, – платье, с кортиком у бедра и рыцарским браслетом на левом запястье, нарочито высунутом из-под рукава рубахи.

Место Александры располагалось не в точности напротив входа, и чтобы найти глазами хозяйку, юной гостье пришлось сперва обвести взглядом зал. Скользнув по креслам, на которых никто не сидел, взор ее наткнулся на стеклянную витрину с огромным рубином – да так и замер, словно приклеенный – графине даже пришлось подать голос, чтобы обратить наконец на себя внимание девочки.

– Гм…

Гостья вздрогнула словно от удара хлыстом, резко обернулась и тут же склонилась в поклоне.

– Проходи, не бойся, – изобразила на лице ласковую улыбку Александра.

– Я не боюсь, миледи, – проговорила девочка, приближаясь к круглому столу. – Простите, миледи, а это – тот самый рубин, да? – спросила она вдруг.

– Смотря что ты имеешь в виду под словами «тот самый», – пожала плечами графиня, указывая девочке на кресло.

– Ну, тот, что когда-то был на посохе Обер-камергера? А до того у Карла Ратоборца и Антона Первого? – пояснила гостья, усаживаясь. Несмотря на спокойный тон, было видно, что она сильно волнуется – даже дрожит вся, – наверное, потому и заговорила о первом, что попалось на глаза.

– Вероятно, так и есть, – подтвердила Александра. Сама она никогда не ощущала внутренней уверенности, общаясь с детьми – Ее юное Величество – лучший тому пример, – а потому охотно поддержала этот ничего не значащий разговор. – Последнее из сохранившихся королевских сокровищ. Его нашли под завалом во время реконструкции дворца. Вероятно, Обер-камергер обронил камень, когда бежал из Столицы.

– Здо́рово! – протянула девочка, мельком стрельнув глазами на витрину, но тут же вновь обратив взор на собеседницу.

– Мне сказали, ты назвалась баронессой Кольской? – графиня решила, что пора переходить к делу.

– Леди Изабелла, баронесса Кольская – к вашим услугам, миледи, – склонила голову гостья.

– Выходит, ты дочь сэра Павла Кольского? – уточнила Александра.

– Нет, миледи, я его вдова.

– Что? – не сразу поняла услышанное графиня.

Запустив руку за пазуху колета, девочка извлекла оттуда смятую бумагу.

– Вот, миледи, – протянула она ее Александре.

Разгладив лист на столе, графиня изучила документ – это в самом деле было свидетельство о браке между всадником Павлом и девицей Изабеллой, составленное где-то в Заокраинных Провинциях – местное название планеты ничего Александре не говорило.

– Тут не сказано, что этот Павел – из рода Кольских, – заметила она, поднимая глаза от бумаги.

– Ну, он же не мог раскрыться во Владычьих мирах, миледи, – словно нерадивой школьнице, принялась объяснять ей девочка. – Но теперь у меня еще и его «седло» – это ли не лучшее доказательство?

– Сколько тебе лет, Изабелла? – спросила Александра. – Двенадцать? Тринадцать?

– Одиннадцать, миледи. Полукровки часто выглядят немного старше своих истинных лет.

Всего одиннадцать? Свое «седло» Александра получила только в двенадцать…

– Одиннадцать… – повторила она вслух. – Сомневаюсь, чтобы этот брак мог быть должным образом консумирован…

Девочка покраснела – густо и стремительно.

– Он… был, миледи… – выговорила она, запинаясь. – Ну, почти…

– «Почти» в данном случае не работает, – сказала графиня – быть может, излишне резко, чем лишь окончательно смутила собеседницу, но подобрать для разговора нужный тон никак не получалось. – Впрочем, дело даже не в этом. Вступив в Орден, сэр Павел отказался от своих прав на родовой титул. После гибели отца и брата он сделался лишь его хранителем, но не носителем. Будь ты его законной дочерью, титул перешел бы к тебе. Роди ты в браке с ним ребенка – баронство унаследовал бы тот, а ты удостоилась бы титула учтивости баронессы-матери. Но об этом, как я понимаю, речь не идет?

– Нет, миледи, – понуро глядя в стол, пробормотала девочка.

– Не расстраивайся, Изабелла, – решила Александра все же утешить опечаленную гостью. – Точнее, правильно так: не расстраивайтесь, леди Изабелла! Сейчас такое время, что выслужить титул верной службой не является чем-то невозможным. Вы ведь за этим и прибыли в Столицу – для службы Ее Величеству, не так ли?

– Так, миледи, – кивнула девочка своей длинной челкой. – А когда я смогу повидаться с королевой? – неожиданно спросила она.

– Ее Величество не дает аудиенций, – покачала головой графиня.

– Почему? – удивленно вскинула голову Изабелла.

– По множеству причин, – не пожелала вдаваться в подробности Александра. – Например, из соображений безопасности. Вдруг среди допущенных на Верфь окажется шпион Октагона? Вдруг он попытается причинить Ее Величеству вред?

– Я не шпион! – запальчиво заявила девочка, нахмурившись.

– Я этого и не говорила. Но правила едины для всех!

– Мне кажется, она была бы рада меня видеть, – негромко проговорила Изабелла, вновь упирая взгляд в полированную столешницу.

– Возможно… – не стала спорить Александра. В самом деле, не пойдет ли общение со сверстницей на пользу юной королеве, в одиночестве запертой в холодных стенах Верфи? Не послужит ли ей это хоть какой-то отдушиной? Не сейчас, конечно, не сразу, надо будет еще присмотреться к этой Изабелле – одно то, что в Столицу ее прислал сэр Герберт, не может не вызывать подозрений… – Возможно, со временем… – аккуратно проговорила графиня. – А пока, как я понимаю, вам следует немного подучиться пилотажу. Ведь так?

– Капитан, приведший меня сюда, что-то говорил о школе, – подтвердила девочка. – Должна признать, я пока не слишком опытный всадник… то есть рыцарь. Сэр Павел немного учил меня, но мало что успел…

– Кстати, как он погиб? – поинтересовалась Александра.

– В бою с разбойниками, – быстро, словно ждала этого вопроса, ответила Изабелла. – Сэр Павел сбил их полдюжины, не меньше, но и сам был смертельно ранен. Это случилось в Заокраинных Провинциях, Владыки туда не заглядывают, и в системах часто вообще нет никакой власти, кроме разбойничьих банд, миледи.

– Что ж, примите мои соболезнования в связи с его кончиной, леди Изабелла, – сказала графиня. – Мне не довелось лично знать вашего… супруга, но, насколько я могу судить, это был доблестный рыцарь.

– Так и было, миледи, – твердо заверила девочка.

– А что касается его родового титула… Я подумаю, что здесь можно сделать. Посоветуюсь со знатоками права… – на ум ей сразу же почему-то пришел сэр Эмиль – хотя что может быть нелепее, чем советоваться о правах благородства с драконьей кровью? С другой стороны, а не нелепо ли само устройство Нового Королевства под вассалитетом Владык? – Возможно, сыщется законный способ признать вас баронессой – хотя бы в титуле учтивости.

– Благодарю, миледи, – вопреки ожиданиям Александры, какой-то безудержной радости девочка не выказала. Нет, определенно иметь дело с детьми – та еще морока!