— Вот уж кому, а тебе я точно верю. Разумеется, позову Искру. А ты приводи Машу. Пусть и она поприсутствует.

— Означает ли это, что ты и её хочешь видеть в числе своих спутников на коронации? — помедлив, осторожно осведомился Санджиф.

— Конечно. Машка — очень толковая девчонка. Что ни скажет — всё к месту.

— Спасибо, большое тебе спасибо!

— За что? — удивился юноша-аурис. — Пока не за что. Вам спасибо за дружескую поддержку… Ладно, я понял, пойду приведу себя в порядок.

Комнату, которую ему выделили и любезно показали, юноше-аурису предстояло делить с Санджифом, а может, и с кем-то ещё из ребят — он не возражал. На столе ждали подготовленные, ещё тёплые полотенца, лежала его сумка с самыми необходимыми вещами, стояли горячий кофейник и чашки — а вот на них Илье уже категорически не хватило времени. Обед для представителей знати, а заодно и петербургского школьника и тех друзей, которых он решил привести с собой, был накрыт в единственном отдельном кабинете ресторанчика при мотеле, где и десятерым-то уже пришлось бы тесновато, а уж двадцати с лишком присутствующим — тем более.

— Разместимся как-нибудь, — чопорно произнёс господин Даро. — Большая зала нужна для офицеров и магов.

— Пусть унесут этот экран. — Господин Лонагран ткнул пальцем, и официанты тут же принялись сворачивать ширму. — Слишком много места занимает.

Расписанная блёкло-розовыми цветами ширма заслоняла стекло, отделявшее кабинет от общего зала, и юноша увидел, что творится в ресторане. Обширное, казалось бы, помещение было набито людьми, как консервная банка — шпротами, часть людей ела стоя, часть садилась прямо на пол. Но они хотя бы имели возможность поесть, теперь Илья способен был это оценить. «Наши бы точно погнали всех ждать на улице, а сами бы пировали до ночи», — подумал он о власть имущих родной страны.

На стол подали еду, сервированную наспех, мясо и гарниры были украшены разве что веточками зелени, но после походных трапез и это показалось петербуржцу запредельной роскошью. Расставив тарелки и подав напитки, официанты испарились.

Искра, сидевшая рядом с Ильёй, старательно орудовала ножом над куском мяса и поглядывала на степенно обедающих лордов с подозрением, как на одноклассников, не приготовивших урок. Маша смущённо ковырялась в мелко нарезанных овощах и время от времени краснела. Ей было не по себе под безразличным взглядом господина Даро, который тот время от времени бросал на неё.

— Я полагаю, тянуть с коронацией не стоит, — произнёс господин Лонагран, отламывая кусок хлеба. — Месяц — как вы полагаете?

— Сперва надо отдать долг павшим. — Илья покраснел оттого, что слова звучали слишком пафосно, но трудно было с ходу подобрать подходящую фразу, особенно если сознание цепенеет.

— Разумеется, — согласился отец Санджифа. — Другие варианты даже не рассматриваются. Всё будет сделано так, как надо.

— И ещё один вопрос. — Юноша испытал вспышку отчаяния, переродившегося в решимость, потому что терять ему было нечего — так он себя ощущал. Ему вдруг стал понятен невнятный намёк Санджифа — если он вообще присутствовал. Петербуржец осознал, что сегодня ему придётся сдавать первый в длинной череде экзамен на правителя. — От войны, полагаю, пострадало немало областей, городов и посёлков. В этой ситуации тратить слишком много денег на празднества — это, знаете ли, выглядит мерзко.

— Резонное замечание, — господин Даро слегка усмехнулся. — Полагаю, будет разумно, если семьи, затеявшие всё это дело, поучаствуют в расходах. И постараемся не тратить бюджетные средства.

— Согласен, — кивнул лорд Лонагран.

— Согласен, — господин Мирдамар выложил ладонь на стол, и этот его жест безмолвно повторил лорд Аовер. Большинство присутствующих, переглянувшись, сделало то же самое — должно быть, ладонь на столешнице в их кругу определённо означала что-то.

— Так что, ваше величество, полагаю, эту проблему мы решим к всеобщему удовлетворению.

— Вы не возражаете, если Искра поможет вашим людям разобраться с бухгалтерией и расчётом необходимых средств? Боюсь, сам я не смогу… Искра, ты как?

— Охотно, — девушка обожгла подозревающим взглядом сперва Илью, а затем и господина Даро.

Тот лишь улыбнулся, но в пределах вежливости. Похоже, его позабавила попытка вчерашней школьницы смутить его.

А Илья, взглянув на лорда Лонаграна, своего наставника, почти дословно смог понять, о чём тот подумал в этот миг: «Они играют в ответственность, играют во взрослых, решающих судьбы страны. Пусть играют, играя — учатся жить».

— Не возражаю. Мой секретарь вас познакомит с моим финансовым консультантом, госпожа Дорова.

— Что ж, тогда пусть ваш консультант и возьмёт на себя организующие обязанности, если вы не возражаете, господин Даро.

— Теперь давайте оговорим будущность нашего государственного устройства. Изменение государственного строя потребует внесение изменений в Конституцию. Полагаю, их необходимо будет вносить, обсуждая коллегиально, полным составом Совета, включая магистериев.

— В том числе и региональных. Как вы полагаете, ваше величество?

— Вы о моих соотечественниках? Естественно. Вы мне определите, пожалуйста, каково будет моё положение в Совете. Сразу.

Лорды переглянулись.

— Полагаю, нет смысла изменять изначальную договорённость, — произнёс лорд Даро. — По сути, идёт речь о положении бессменного председателя Малого Совета с ограниченным правом вето и полутора голосами против одного голоса за каждым из представителей Совета.

— Два голоса, — Илья чуть повысил голос. — Я полагаю, полтора — это ни то, ни сё. Давайте остановимся на двух. И что значит «ограниченное»? Давайте, опять же, договоримся на берегу, что включено в понятие «ограниченное». Чтобы потом не начинать некрасивых разборок.

— Что ж, — помедлив, обронил господин Лонагран. — Не возражаю. Ни против двух голосов, ни против определения круга ограничений. Высказывайтесь, господа.

За стеклом солдаты, закончившие есть, поспешили покинуть залу, куда тут же набилась следующая партия. Они тоже расселись где попало (счастливчикам достались стулья или по креслу на троих).

Взмыленные злые поварихи принялись выдавать еду, которую им удалось состряпать на такой скорости из полуфабрикатов, свезённых сюда из всех окрестных магазинов и выданных из обоза. Солдатам было безразлично, из чего готовились каша и суп, какой чай им разливали — перед ними стояла цель как можно скорее поесть, чтобы иметь возможность как можно дольше поспать. А остальное не значило ровным счетом ничего.

Не все лорды были согласны на два голоса вместо полутора, предоставляемые новоявленному императору, и спор затянулся чуть дольше, чем предполагалось ранее. Содержимое тарелок было подчищено, ненадолго возникшие официанты убрали грязную посуду и расставили на столе вазочки с десертом, исполненным из подручных средств — готовых желе, размороженных фруктов и ягод, взбитых сливок, предложили кофе или чай. Мешая ложечкой в вазочке, Илья не чувствовал ни вкуса, ни аромата угощения, и лишь время от времени пойманный ободряющий взгляд Санджифа придавал ему сил.

Судя по этому взгляду, аурис всё делал правильно.

В конечном итоге было принято решение, что в вопросах, важность которых настолько велика, что они не приемлют осуществления в отношении них права вето, голос императора будет равен полутора голосам остальных членов Совета. В обычных случаях — двум. Изнурённый сомнениями, смущением и собственной дерзостью, Илья охотно согласился с поправкой.

В обсуждавшихся далее вопросах он уверенно принимал участие, хотя к концу совещания от усталости уже с трудом способен был воспринять суть вопроса. Искра, педантично доев десерт и допив кофе, вытянула шею, вслушиваясь, словно выслеживала дичь, и время от времени сурово поглядывала на Илью, мол, чего молчишь-то? А мнение своё высказывать? Что взглядом гуляешь? Встряхнись! Юноша спешил подчиниться.

В отличие от неё, Маша вслушивалась в разговоры с доброжелательным вниманием и ни разу не открыла рта так, чтобы её слышали все присутствующие — только на ухо Санджифу. Что там она ему шептала, осталось тайной, но сын лорда слушал её внимательно и, выслушав, почти сразу вставлял в общую беседу словечко-другое. Всегда по делу.