И снова ветер ударил в лицо; на этот раз он был холоднее, запустил ледяные волосы под свитер, даже сквозь куртку, словно той и вовсе не было. Луна висела впереди, как мишень, как немеркнущий, бдительный глаз ночи. Терминатор плыл по воздуху, хозяин почти не управлял им, наслаждаясь уже тем, что летит на виверне, не контролируемый никем, вполне свободный справляться со своим питомцем как угодно или же не справиться вовсе — помочь тут было некому. Мысль, что он решился на это, едва только освоив полет, утешила Илью. В самом деле — о какой трусости можно говорить в такой ситуации?

Он тянул за поводья, и Тема повиновался, хотя иной раз неуверенно. Двигался он рвано, неуклюже, но юноша едва ли воспринимал это и, конечно, не мог видеть себя и виверну со стороны. Ему казалось, что всё просто идеально.

А потом он вспомнил, о чём шел разговор между лордом Ингеном и его двоюродной сестрой — сперва он слышал его нечётко, потом, напрягшись, почти до слова. С трудом Илья повернул виверна к сторону школы и попытался припомнить, как же положено направлять их к земле. Технику подъёма он освоил неплохо, а вот спуск… Смутно всплыло в памяти, что в прошлый раз Темка следовал за Аддиг и так снижался, сейчас Аддиг рядом не было. Паника длилась недолго — юноша взял себя в руки, заставил питомца заложить круг и попробовал потянуть вожжи. Несколько вариантов оказались неверными, но потом он всё-таки нащупал что-то действующее и, заставив виверна повернуть ещё раз, направил его к земле.

Глупо было рассчитывать, что он сможет попасть точно в арку башни, но хотя бы просто рядом с ней приземлиться, и не слишком жёстко. Илья чувствовал себя пилотом, которого в лётной школе по какой-то фантастической причине позабыли научить сажать самолет. Теперь, когда ты в воздухе, уже поздно навёрстывать упущенное ранее — надо либо вспоминать, либо угадывать. Либо рассчитывать на здравый смысл волшебного животного, которое тоже хочет жить.

Уже подлетая к школе, юноша заметил какую-то суматоху у башни, но отвлекаться было некогда, и он крепче сжал поводья, надеясь, что всё обойдётся. Словно чувствуя растерянность ездока, виверн сам приземлился на лужайку у башни, более или менее подходящую для себя по размерам, и нервно свернул полукольцом хвост.

От входа башни к ним обоим уже бежал Санджиф, за ним — заспанный и злой, будто оса, башенный смотритель.

— Ты что — с ума сошёл? — выкрикнул сын лорда. — Ты же мог разбиться! Вполне реально, у тебя практическая подготовка пока ни к чёрту! — и решительно схватил Тему под уздцы. Тот попытался было вывернуться, но потом смирился в крепкой хватке и поник, будто в чём-то виноватый.

— Но я же не разбился. — Только этот аргумент и пришёл Илье в голову. А что тут ещё скажешь?

— Зачем ты это затеял, да к тому же ночью?

— Ну захотелось полетать. Слушай, думаешь, мне от мастера достанется?

— Может, и не достанется, но где же твой здравый смысл? Мы же договаривались, что ты будешь осторожен!

— Слушай, я ведь справился, так?

— Тебе просто повезло.

— Повезло мне там или не повезло — не важно. Но я справился.

— Ночью-то зачем? — проворчал Санджиф, уже остывая. — Ты и при свете дня, откровенно-то говоря, управляешь виверной очень так себе.

— Чтоб поспокойнее, чтоб без чужих глаз и в полном одиночестве. Чтоб себя проверить. Только для этого.

— Ты просто не понимаешь, насколько опасны такие затеи. С виверной же опаснее, чем даже на автомобиле, потому что у неё есть характер. Твой Терминатор мог растеряться, он ведь тоже ночью ни разу не летал. Хорошо, что луна.

— Да уж. — Илья обернулся. Тема без особой охоты позволил Санджифу сесть на себя верхом.

— Обещай, что больше так не поступишь.

— Обещаю. Понял, осознал. Только и ты пообещай мне, пожалуйста, что больше не будешь опекать меня, как младенца какого-то.

Сын лорда замер, опустив поводья, глядя на друга безотрывно. Потом вздохнул, но так легко, что почти и незаметно.

— Извини. Да, конечно, ты прав. Я сейчас подниму его на их этаж и приду — подожди меня здесь. Хорошо?

Илья прислонился спиной к дереву. Ему было немного не по себе из-за того, что он, по сути, вынудил друга выскочить ночью на улицу, бежал ему помогать, вместо того чтоб спокойно отдыхать. В действительности появление Санджифа было для него таким облегчением, что всё на свете разом показалось простым. Действительно, он же справился, посадил магическую зверюгу без всяких травм (то, что виверн приземлился сам, и так, как счёл нужным, потому что не будет же нормальное живое существо в здравом уме биться об землю, если этого можно избежать, юноша уже забыл), так что всё неплохо, стальные проблемы тоже можно решить.

— Я, кстати, вспомнил, о чём говорили этот Инген и его сестра, — сказал он, когда друг вышел из башни. Уже один, без смотрителя — видимо, как-то сумел его успокоить.

— О чём же?

— Понимаешь, в числе прочего они говорили о том, что наилучший возраст для объекта в церемонии… В обряде… Ну, в общем, мне и другие тоже говорили, что наилучшее время для отдачи дара — пятнадцать-шестнадцать лет. Инген говорил о том, что ему не нужна моя молодость, а только Дар.

— Что и требовалось доказать!

— Подожди. Мне семнадцать весной исполняется. В самом начале марта. То есть у него времени остаётся всего ничего. Он со мной два раза встречался, у него дважды была возможность меня захватить. Почему он ограничивался трепотнёй?

Юноши переглянулись и несколько мгновений задумчиво молчали.

— К тому же он болтал мне, что в любом случае пойдёт на этот обряд только в том случае, если я буду на него согласен.

— Во-первых, говорить он мог что угодно. Говорить — не делать, тем более в ситуации, когда ему нужно было с тобой подружиться. И ещё — я слышал, что подобный обряд действительно можно осуществить только в том случае, если жертва согласна. То, почему она согласна, значения не имеет.

— Так ты думаешь, он надеялся произвести на меня впечатление, чтоб я согласился ему отдать и жизнь, и Дар?

— Уверен. Уверен, что он мог на это всерьёз рассчитывать. Во-первых, он отличный оратор, так что убеждать умеет ого-го как, а во-вторых, вполне себе самоуверенный тип. Отец говорит, без самоуверенности он бы и половины своего влияния не добился.

— А влияние у него большое?

— Очень. Такое у меня чёткое впечатление, что чем отвратительнее по сути, но при этом выразительнее и ярче идея, тем более количество народу её поддержит. Прямо зубами хватаются.

— Ага, такая же мысль… И что мне делать?

— Прости, но я повторюсь — быть осторожным. Именно сейчас, пока тебе ещё шестнадцать, на тебя будет открыта настоящая охота. Я думаю, сейчас лорд Инген уже понял, что добром тебя не взять (хотя помнишь, на тебя произвели изрядное впечатления и его слова, и он сам, так что идея была не такая уж тупая), значит, будет пытаться взять злом. Кстати, и Миру надо будет пасти. Известно же, что она твоя девушка.

— И как, по-твоему, он может попытаться до меня добраться? Через Ферранайра?

— Вот именно. Слушай, а ты уверен, что он таким способом не пытается выманить тебя из школы?

— Каким?

— Ну, ты говорил про разные приглашения…

— Да, я и сам уже понял, зачем ему это нужно. — Илья смотрел в землю. — Ты полагаешь, в Уинхалле меня будут ждать люди Ингена?

— Возможно. По крайней мере, я б на твоём месте не стал бы сбрасывать со счетов такую возможность.

— Так что же, мне до самого марта засесть в школе и носа не высовывать?

— А ты думаешь, оно того не стоит? — В голосе Санджифа появились иронические нотки.

— Но тоска же…

— А ты сюда учиться приехал, а не развлекаться. К тому же куратор обещал тебе поездку на праздник. Вот и возможность повеселиться.

— Так это когда будет!..

— Ради дружбы с тобой согласен и сам никуда не выезжать. Чтоб тебе не было так обидно.

— Спасибо, друг, — проворчал Илья, обескураженный предстоящим ему «заключением».