— Что такое Фонд «Генезис», я знаю, — кивнул он. — Но почему твои родители направили тебя ко мне? Подобные вопросы скорее прерогатива Всемирного Совета…

— Мама сказала, ты единственный на Земле человек, способный что-нибудь предпринять. Ты — единственный шанс предотвратить коллапс множественности будущего.

— Однако… Что же я могу сделать? Если тайна Горгоны раскрыта, то вспять это не обратить. Инопланетный артефакт — слишком лакомый кусочек, у Евроссии нет ни сил, ни авторитета, чтобы владеть им единолично. Такая попытка грозит новой мировой войной. Вот тогда человечество действительно обречено. «Коллапс будущего», как ты сказала. Причём, безотлагательный. Это объективная реальность и с ней нужно считаться.

Марина продолжала смотреть, не мигая. Слушала ли она Берга или напрямую читала его мысли?

— Способ остановить людей есть. Артефакт — часть Горгоны. Если планета подойдёт достаточно близко к своей звезде, ваши корабли не смогут больше к ней приближаться. А другие технологии перемещения в пространстве людям пока недоступны.

Берг всплеснул руками.

— Так просто — заставить планету изменить свою орбиту! Если ты такая всемогущая, к чему было прилетать сюда? Взяла бы и подтолкнула её чуток.

Марина опустила глаза.

— Я бы так и поступила, если бы могла. Но в ваших пространствах мои возможности управления реальностью ограничены. Ты должен что-то придумать!

Берг усмехнулся невесело.

— Я придумаю. Это моя работа, в конце концов, — спасать человечество. Даже если я сам не понимаю, от чего.

Три дня ушло на разработку плана. И два месяца — на его реализацию. Первый пункт был практически выполнен: экспериментальный корабль-разведчик «Солнечный Ветер», доводка которого завершалась на орбитальных верфях «Гефеста», срочно и по возможности секретно переоснащался в межзвёздный крейсер. В ещё большей секретности шла работа над вторым пунктом: мощности собираемого в Берлинском Институте Физики Поля гравитационного резонатора должно хватить, чтобы столкнуть планету средней величины с устойчивой орбиты. Бергу оставалось выполнить третий пункт. Собрать экипаж.

— Такие дела, — закончил рассказ советник и, осторожно откинувшись на спинку дивана, посмотрел на Елену.

— Да… Понятно. И как, набрали экипаж?

— Почти. Вот, приехал за капитаном.

В первую секунду Пристинская не уловила смысл фразы.

— За каким капитаном? За мной?! Но как же… Почему я? — она растерянно уставилась на советника.

— Я мог бы придумать множество причин, но настоящих — две. Первая: вы — единственный ныне живущий на Земле человек, побывавший на Горгоне.

— Так я была на Горгоне?!

— Конечно была! — неожиданно засмеялась девушка. — Ты так забавно таращилась сквозь меня в ущелье.

Берг бросил на неё укоризненный взгляд.

— Марина, я же просил! Вторая причина — на этом настаивает наша гостья. Это будет не разведывательная экспедиция, а боевая операция, потому штатное расписание экипажа иное. Ваша должность называется капитан-навигатор корабля. С командиром группы десанта вы знакомы. Это мой зять, Георгий Тагиров.

В памяти всплыл осенний крымский вечер, пламя костра, аромат жарящихся на мангале шашлыков. Мгновенное удивление и испуг в глазах, вздрогнувшая от случайного прикосновения рука. Как давно это было! В прошлой жизни.

— Лена, вы согласны принять командование «Солнечным Ветром»?

Голос Берга вернул её к реальности. Вновь вспомнилось предсказание цыганки Тани: «…она изменит всю твою жизнь». Пристинская улыбнулась.

— Согласна. Что мне нужно делать?

— Первое задание — познакомить Марину с Землёй. А то она два месяца гостит здесь, а ничего, кроме родительского дома в Крыму, и не видела. Я перевёл на ваш счёт некоторую сумму на командировочные расходы, можете путешествовать в своё удовольствие. Заодно лучше друг друга узнаете — Марина ваш пилот в будущей экспедиции. И будьте готовы явиться на сборный пункт по моей команде.

— В Саратовский лагерь?

— Нет. Я позже сообщу, куда.

Спустя полчаса авиетка советника Берга взмыла над стоянкой пансионата «Сосны». Елена не оглянулась на своё недавнее пристанище. Не увидела мужчину и девушку, провожающих её взглядами.

— Она улетела, — разочаровано констатировала Ангел.

— Да. Но она обязательно вернётся. Рано или поздно.

Видеть в Марине «информационную модель», а не человека, у Елены не получалось, хоть девушка и подчёркивала это всякий раз. Да, неземлянка, и что из того? Сотни миллионов людей родились на других планетах, но называть их «инопланетянами» ни у кого язык не поворачивался. Марина казалась одной из них. Обычная девушка, впервые прилетевшая на Землю. Разве что немного странная.

Ознакомительное путешествие Пристинская начала со Столицы. И первый день, как положено, — шопинг. Джинсы, джемпер, ветровка хороши для уединённого особняка в Крыму, но не для Столицы, особенно когда тебе шестнадцать и попала ты туда первый раз. Однако одеть гостью оказалось непросто. Носить красивую одежду Марина не умела. Хуже того — не хотела учиться её носить: «Лена, меня вполне устраивает то, что на мне сейчас. А ещё лучше — то, что ты носишь дома. Мягко и удобно». Потратив полдня на походы по магазинам и примерки, Пристинская сдалась. Разумеется, до того, чтобы разрешить девушке напялить спортивный костюм и тапочки, дело не дошло. Остановились на компромиссном варианте — прямая юбка до колен, бежевый джемпер, куртка из серебристой кожи и закрытые туфли на низком каблуке. Скептически оглядев подопечную, Пристинская вздохнула. Огорчение на её лице отражалось весьма явственно, и девушка, не удержавшись, прыснула.

— Леночка, что случилось? Ты придаёшь такое большое значение мелочам?

— Внешность для женщины — не мелочи. Неужели тебе не хочется выглядеть красивой, желанной?

— Выглядеть? То есть, казаться, вводить в заблуждение? Зачем? Я эталоном красоты, вроде тебя, всё равно не стану. И уж меньше всего я хочу вызывать в ком-либо из людей желание… э-э-э… половой близости.

— Что в этом плохого? Это естественно!

— Ты опять забыла кто я. Для меня это противоестественно.

Сорокамиллионный мегаполис умел производить впечатление на гостей. Великолепие белоснежных башен, блеск вечерних бульваров, шик магазинов и ресторанов, тишина скверов и уют маленьких кофеен. Лучший город на Земле завораживал своей красотой, роскошью, комфортом. Молоденькой провинциалке это могло вскружить голову. Но Марина не была провинциалкой. Она скорее походила на тётушку, приехавшую навестить малолетних племянников. Пристинскую коробил снисходительно-высокомерный тон девушки, но с мыслью чем-то удивить её расставаться не хотелось. Но чем? Театр Теней попался на глаза как нельзя кстати.

Для Елены это стало погружением в прошлое: два года назад таким же осенним вечером они входили в двери бело-голубого сооружения вдвоём с Ворониным. Интерьер не изменился. Подсвеченные невидимыми прожекторами витражи, выстланный ковролином пол глушит шорох шагов, атмосфера наполнена чем-то зыбким, неуловимым. В этот раз им достались билеты рядом со сценой. Когда погас свет, Пристинская невольно напряглась, ожидая яркой вспышки. Но нет, это был другой спектакль. Тоже завораживающе-необычный, но иной.

Вначале появилась музыка. Тихая мелодия, звучащая ниоткуда и отовсюду одновременно. Казалось, сама тьма вокруг вибрирует. Нет, уже не тьма, уже различима одинокая тень на сцене. Маленькая женская фигурка, кружащаяся в такт мелодии, видна всё отчётливее. Безропотно-обречённые движения танцовщицы, приглушённые блики, неуловимо меняющие цвет, щемяще-тоскливая музыка затягивают в омут безысходного одиночества. К чему бесконечное кружение, когда никому не нужна, никого нет рядом, и впереди беспросветная тьма?

Елена пыталась остановиться, но не было ни сил, ни желания. Инерция жизни вела за собой в танце как давно надоевший партнёр. Ещё немного, ещё чуть и разучишься ощущать, превратишься в заводную куклу.