Леночка выбежала в коридор, позвала:

— Мама!

В доме по-прежнему тихо. Ни шороха, ни звука шагов.

— Мама! Мамочка! — Леночка побежала, по дороге распахивая подряд все двери.

— Мама, ты где?

Комнаты были пусты. Гулкое эхо металось в старом доме.

— МАМА! — что было силы закричала Леночка. И услышала, как внизу в вестибюле скрипнула паркетина. Девочка стремглав бросилась назад к лестнице, успела заметить, как захлопнулась дверь внизу.

— Мамочка, не уходи! Ты обещала!

Пристинская открыла глаза. Опять этот сон. Когда-то он был чуть ли не еженедельным её кошмаром. Затем отпустило. Почти на двадцать лет отпустило. Она постаралась забыть его, решила, что здорова. Но кошмар её детства вернулся.

Гулкая пустота в голове, мерзкий привкус во рту, ломота во всём теле. Веки такие тяжёлыее, что поднять их стоило немалых усилий. Она с трудом села. Что происходит? Мысли ворочались в голове тяжело как жернова на старинной мельнице. Кушетка, стены, потолок... Пришло узнавание — это корабельный изолятор! Всё верно, она сейчас в экспедиции, корабль называется «Владимир Русанов», она его командир. А с какой стати командир корабля валяется в изоляторе? Случилось ЧП?!

Дверь скользнула в сторону, впуская в отсек высокого худощавого мужчину с глубокими залысинами и шрамом во всю щеку. Незнакомец улыбнулся и, невольно скользнув взглядом по её обнажённой груди, потупился.

— Добрый день, Елена. Как вы себя чувствуете?

Она натянула одеяло до подбородка. Удивилась — это что за тип? Но тут же вспомнила — Марк Ленарт, врач-экзобиолог. Мысль потянула за собой другие воспоминания: «Сёгун», Дзёдо, Мати. Слава богу, хоть не амнезия.

— Добрый день, Марк! — кивнула. — Что со мной? Тело ломит и голова тяжёлая, мысли никак в кучу не соберу.

— Ничего страшного, естественная реакция. Я большую дозу антибиотиков вам ввёл. И не только антибиотиков. Перестраховался, одним словом. Но теперь худшее позади. Кстати, к вам гости, проведать пришли. Не возражаете?

Елена неуверенно дёрнула плечом. Ленарт жест расценил как согласие, приоткрыл дверь:

— Заходите!

Маленькое помещение изолятора заполнилось людьми: чета Благоевых, Бардаш. Елене показалось, что весь экипаж заявился «проведывать». Нет, не весь.

— Рыжик на вахте, — сообщила Петра, — привет передаёт. И пожелания скорейшего выздоровления.

— Спасибо. А… Михаил?

— Так он гипердвигатель к прыжку готовит, — удивлённо уставилась на неё Благоева, как будто речь шла о чём-то само собой разумеющемся. — Мы на Землю возвращаемся. Сутки, как с орбиты сошли.

— Сошли с орбиты? Да что случилось?!

— Вы не помните? — насторожился Бардаш. — О своей последней высадке?

Елена напрягла память. Последняя высадка? Это когда они с Петрой отвозили вниз Мати... А потом — неожиданный вызов от Танемото. И долгий разговор. О чём? Бывший командир «Сёгуна» что-то объяснял ей, о чём-то рассказывал... Вдруг вспомнилось — необычный аромат наполняющего лёгкие воздуха.

— О боже... — простонала она. — Я что, в самом деле сняла гермошлем?

— Было дело, — кивнула Петра. — Этот тип вас загипнотизировал, да? Он о чём-то говорил, говорил. Я не очень хорошо воспринимаю английский на слух, не всё поняла. А когда вы отстегнули шлем, он ударил вас ребром ладони по шее. Сразу вырубил. Повезло, что я была поблизости. А то неизвестно, что б он с вами сделал.

— Господин Танемото? — ватная стена, отгораживавшая Елену от воспоминаний, наконец прорвалась. — Это не он, это Дзёдо заставил меня снять гермошлем! Танемото пытался остановить, чтобы я не наделала ещё больших глупостей. Он…

Она замолчала на полуслове и с ужасом уставилась на Благоеву:

— Ты… вы стреляли в него?! Из бластера?

— А что мне оставалось делать?! Он на вас напал! Я действовала по обстоятельствам. Отбила вас, загрузила в шлюпку — и на корабль! Марк накачал вас лекарствами, а Михаил приказал немедленно возвращаться на Землю.

— Михаил приказал? — Елена не верила своим ушам. Обвела взглядом экипаж: — Вы что, отстранили меня от командования кораблём?

— Мы же не знали, что с вами, — хмуро пожал плечами Бардаш. — Мы действовали по инструкции. «В случае, если командир по состоянию здоровья не способен выполнять свои обязанности, командование кораблём переходит к навигатору».

— А эту проклятую планетёнку нужно забросать с орбиты нейтронными бомбами, чтобы там ничего живого не уцелело! — зло выпалила Благоева. — Чтобы впредь не повадно было над людьми эксперименты ставить!

— Дзёдо не враг. Он не понимает, что может существовать кто-то живой вне его. Он не нападал на людей, он старался их вылечить — от непонимания, от одиночества…

— Нифига себе лекарства! А его кто-то просил к нам лезть?

— Да он и не лезет! Ему не нужны чужие планеты, ему вполне достаточно одной, своей. Это люди пришли в его мир с собственной логикой и собственными мерками.

Благоева и Бардаш переглянулись. Кибернетик улыбнулась так приторно-сладко, что противно смотреть.

— Ладно, командир, отдыхайте, выздоравливайте. Рома, Евгений, пойдёмте, не будем утомлять.

«Вы не утомляете! Я должна объяснить, чтобы вы поняли!» — хотела крикнуть им Елена. Не успела — дверь изолятора захлопнулась за спинами косморазведчиков.

Она повернулась к Ленарту:

— Марк, ну хоть вы поняли? Вы же биолог!

Ленарт придвинул к кушетке стул, сел.

— Елена, вы знаете, откуда у меня этот шрам?

— Знаю. Вы получили его во время взрыва на планетарной станции «Олимпия-Восток». — Пристинская запнулась. Затем добавила: — Там погибла ваша семья.

— Правильно. А знаете, почему я не сделал операцию, не убрал его? Чтобы не забывать — мы живём в жестоком мире в жестокое время. Где нет места для сантиментов. Почему вы решили, что человек должен вести себя, как гость на этой планете, а хозяином оставаться на одной единственной — той, откуда родом его предки? Когда люди добрались до звёзд, они стали жителями Галактики и теперь вправе диктовать свою волю. Нет, я не призываю «бомбить Дзёдо нейтронными бомбами». Но и подчиняться его логике — увольте! Мы с ним конкуренты в борьбе за ареал обитания. Первый раунд он выиграл — и забрал жизни экипажа «Сёгуна». Второй должен остаться за нами. Иначе не стоило обзаводиться вот этим.

Он постучал себя пальцем по высокому лбу. Потом поднялся со стула, улыбнулся на прощанье и вышел.

Елена осталась лежать на кушетке. Ленарт говорил правильные слова. Какая, к чёрту, романтика Дальнего Космоса? Не ради неё люди вырвались к звёздам. И не ради научных открытий, не в поисках новых знаний. Люди расширяют ареал обитания своего вида. Или своей расы? Нации? Земная история превратила человека в бойца, закалила тысячелетиями войн с себе подобными. И в космос он вышел, готовый к войне. Дзёдо — лишь первый орешек на пути, люди расколют его играючи. А дальше? Какой противник встретит человека среди звёзд? Настоящая война впереди.

Елена отвернулась к стене, почувствовав, как солёный комок подкатил к горлу. Воевать со всей Вселенной она не хотела.

Во всём мне хочется дойти

До самой сути.

В работе, в поисках пути,

В сердечной смуте.

Борис Пастернак

То, что лето прошло, было пока незаметно. Солнце, несмотря на утренний час, припекало, в голубом небе плыли белые перья облаков. И только листья на каштанах кое-где подёрнулись позолотой. Главное Управление Космофлота возвышалось всеми своими тридцатью этажами в юго-западном секторе огромного, сорокамиллионного мегаполиса. У города было имя, Аркадия, но им редко пользовались. Столица Европейско-Российского Союза, самый красивый город Земли, не требовала какого-то специального названия, его все называли Столицей.

Основание белоснежной башни упиралось в зелёный ухоженный сквер, спускающийся к лениво текущей реке. Елена вздохнула, представив, какая тёплая сейчас водичка в ней. Сбросить бы парадный мундир, да и прыгнуть туда, понырять, поплескаться в своё удовольствие. Разом смыть усталость, навалившуюся после конференции…